что-то бормочет себе под нос. С тихим хлопком в кабинете появляется еще одна девушка — в розовой пижамке, зевающая и умилительно трущая себе глазки кулачками. Несколько секунд, еще хлопок и Окада стоит в своем кабинете одна.
— Окада-сан! Все в порядке? — в дверь просовывается голова Такихиро. Она тут же злобно зыркает на него в ответ и тот исчезает, пробормотав невнятное извинение. Она не новичок в этих играх и прекрасно понимает, что означает последний жест. О, не беспокойтесь, Окада-сан, не надо нас провожать вниз, сквозь вишу сложную, навороченную и наверняка надежную систему охраны и мониторинга. Мы просто может в любой момент появится где угодно и уйти откуда угодно. А то, что Акира тут с вами полчаса болтала — так это потому, что вежливые мы, а так она могла в любой момент исчезнуть. Если Окаду и раздражало что-то больше, чем кумовство и непотизм, так это когда одним — все сразу. И должность, и способности. Несправедливо.
Но все это было неважно. Она перевела взгляд на стол и наконец взяла их в руки. Пригласительные. Вернее — корешки от пригласительных, но какая разница. В конце концов они обозначали одно — что она будет на Осеннем Балу в Лазурном Дворце.
Представляю, как вытянется рожа у Дайсукэ, как только он узнает, что она приглашена на бал — подумала она. В конце концов жизнь в провинции имеет свои бонусы. Здесь она сама себе начальник и именно поэтому — является заметной фигурой, в то время, как в Токио она была просто одной из клерков в системе. Быть заметной фигурой означает что все тебя знают. И все с тобой договариваются. Даже такие, как эта Акира и ее «Демоны». Сегодня это пригласительный на бал, а завтра… учитывая, насколько влиятельны оказались эти Демоны из Сейтеки — кто знает. А чертов Дайсукэ — подавится своим галстуком как узнает. Тоже, понимаешь — племянник самого начальника и постоянный соратник этого же начальника на рыбалке и в сауне.
Она, Окада Мари — терпеть не могла непотизм и кумовство во всех его проявлениях.
Она стояла на балконе в темно-синем вечернем наряде с открытой спиной и смотрела в вечернее небо, по которому плыли яркие летящие фонарики фестиваля этого года. Я невольно засмотрелся на эту картину — на луну, сияющую в небе, на плывущие алые огоньки, на ее обнаженные плечи, кажущиеся такими беззащитными. Впечатление обманчивое, но все же какая-то часть меня готова и сейчас защитить ее от мира. Я делаю несколько шагов вперед и становлюсь рядом с ней. Она смотрит на город. На огни праздника, на веселящийся народ на площадях, на костры и фейерверки.
— Иногда я чувствую себя странно — говорит она и легкая, печальная улыбка чуть касается ее губ: — чувствую себя так, будто и не живу вообще. Будто все это лишь череда картин, которые кто-то выставил, а я хожу в темном доме между ними… пытаясь понять, что именно он хотел мне сказать.
— Поверь мне, я тебя понимаю — отзываюсь я, глядя на ночное небо с огоньками, плывущими по нему: — особенно здесь. — я делаю жест, окидываю все окружающее взглядом: — именно здесь у меня такое ощущение, будто я попал в сказку.
В полутьме раздается легкий смешок. Она поворачивается ко мне и я вижу как блестят ее глаза.
— О нет. — говорит она: — именно здесь я чувствую, что живу. Ты знал, что время в Бартаме и в нашем мире течет независимо и на самом деле нет никакой зависимости из разряда «день в нашем мире и сто лет в этом»?
— Эээ… нет? То есть я догадывался… но как-то времени не было подумать — честно признаюсь я. Еще бы, за несколько дней что я тут все как-то завертелось — встреча как почетных гостей, пир, экскурсии в город, в Пустоши, сафари на песчаных ящеров, снова пир, изучение местной магии и встреча с Мерлином, фестиваль в честь праздника Цветущей Сакуры, конечно же Аллея Героев... встреча с Пэной, которая не преминула прилететь в столицу… опять пир, встреча Читосе и Акиры, которые задержались на допросе в СКПУ, пир в честь Акиры и Читосе… в общем я был занят. Все были заняты. Не успел я изучить особенности темпорального взаимодействия двух миров.
— Нет никакой зависимости. Мы просто можем выбрать время, когда появится в этом мире. И когда вернуться в свой — отвечает Юки, глядя на город: — и я попросила Сакуру вернуться именно в этот день. Здесь прошел всего год с момента, как я покинула Бартам, и Адияна еще не стала такой стервой, еще не разогнала Сенат, еще не установила диктат над континентом и не стала Императрицей. Думаю, я исправлю это… не знаю как, но исправлю.
— Адияна — это твоя подружка… эта, которая полковник Серебристых Уланов? — я вспоминаю как эта «полковник» плакала на груди у Юки, не веря, что та вернулась.
— Она еще и сенатор — кивает головой Юки: — оставляя ее тут я искренне верила, что она будет нести мое наследие дальше. Как оказалась — я ошибалась. Вот думаю… может убить ее, пока дел не натворила?
— Хм? — я смотрю Юки в глаза. Нет, не шутит. Правда убьет.
— Это … как. Когда мы вернулись сюда на яхте Марии-сан — и я увидела во что она превратила Бартам — я очень-очень расстроилась — объясняет Юки: — потом… после всего этого божественного опыта и теофании — я немного остыла и мне не нужна месть. Я всего лишь хочу сделать лучше… и не знаю как.
— Ну… убить ее ты всегда успеешь. Особенно, если насчет времени в наших мирах ты права. Ты всегда можешь прыгнуть в наш мир и вернуться сюда в другое время и посмотреть, как все прошло — отвечаю я: — так сказать контролируемо. Отрезала, допустим ей руку, прыгнула на сто лет вперед, полюбовалась на статуи однорукой Императрицы… ага, что-то не так пошло — прыг назад и исправила. Если только имени не забудешь…
Юки молча закатывает рукав своего вечернего наряда. На ее предплечье каллиграфическим почерком выведено имя. Сакура. Наш билет отсюда и вообще откуда угодно.
—
