Диего скептически хмыкнул. Но сказать ничего не успел, потому что мы дошли до ювелира. Тот из зала провёл нас в кабинет, где оценивал каждую жемчужину с лупой и артефактом, проверяя на подлинности и дефекты, а потом так же для каждой сообщал стоимость. Проверенные он ссыпал в ящик, взамен выкладывал на стол монеты. Солидные золотые, умеренно солидные серебряные и совсем мелкую бронзовую мелочь. Время от времени он пересортировывал монеты, меняя кучку серебряных на один золотой, а кучку медных — на один серебряный. Для меня оставалось загадкой, почему не произвести расчёт в самом конце, когда будет известна итоговая сумма. Потом я подумала, что жемчужин много, а ювелир уже в возрасте, вот и не рассчитывает на собственную память. Конечно, был вариант, что ювелир сомневался уже в моих мозгах и неспособности удержать больше десяти чисел в уме, но такой вариант мне нравился куда меньше.
Наконец подсчёт закончился и в кошелёк взамен жемчужин пересыпались деньги. Потяжелел он так, что я испугалась, не прорвётся ли, и решила при первом же удобном случае вшить часть денег в одежду. Оставалось придумать, как отделаться от навязчивого сопровождающего, которому я долг выплатила сразу, как получила на руки деньги, и можно где-нибудь залечь и решить, что делать дальше.
— Эстефания, а не подождёте ли вы меня в зале буквально пару минут. Мне надо переговорить с сеньором. А вы пока можете полюбоваться на выставленные драгоценности. Вдруг что-то присмотрите себе.
— Обожаю украшения, — радостно ответила я. — Особенно с бриллиантами.
— Стеллаж слева, — заинтересованно подсказал ювелир.
— Спасибо, сеньор, — заулыбалась я.
И пошла. Сначала в зал, а оттуда — на улицу, где почти побежала куда глаза глядят. Если я сама не знаю, куда идти, то отследить меня будет куда сложнее. Импровизация — страшная сила. Или красота? Неважно — у меня есть обе.
Глава 5
Несмотря на простое платье, внимание я привлекала: то и дело какой-нибудь нахал пытался познакомиться. Безуспешно пытался. Можно сказать, дорога, по которой я проходила, оставалась усыпана осколками разбитых сердец. Прежняя Эстефания от подобного навязчивого внимания была ограждена высоким статусом, для меня оно тоже оказалось неприятной неожиданностью. Ведь сейчас мне необходима незаметность. Пришлось срочно придумывать, чем закрыть красоту, и покупать чепец с большими полями, почти полностью закрывающий лицо. Шляпа с густой вуалью была бы надёжнее, но во-первых, она не подошла бы к простому платью, а во-вторых, я не только не заметила ни одной такой, но и в памяти не нашла упоминания. Благородные дамы, чтобы закрыть лица, использовали маски, и вот на них-то мастера отрывались по полной программе: раскрашивали различными узорами, прикрепляли перья, искусственные цветы, драгоценные камни или даже делали в виде стилизованных мордочек животных, преимущественно кошечек и лисичек. Такая маска больше привлекала внимание, чем скрывала свою владелицу, поэтому не подходила категорически. Да и не нужна она мне была, чепец со своей задачей справился идеально, снизив интерес к моей персоне до приемлемого минимума.
Пришлось ещё потратиться на практичные башмачки, потому что туфельки, выданные горничной, подходили только для ровного гладкого пола или короткого путешествия из тюрьмы на эшафот, но при длительной ходьбе начинало казаться, что чувствую каждый даже самый маленький камешек на дороге — слишком тонкой была подошва.
По дороге попалась недорогая одёжная лавка, и я купила там чёрное платье, чтобы наверняка сбить со следа приставучего Диего. Серое упаковала в саквояж, купленный рядом. Туда же отправились расчёска, кусок мыла, пакет зубного порошка и зубная щётка. Можно сказать, малый набор путешественника. Осталось только решить, куда путешествовать.
Дело осложнялось тем, что хотя мне досталась память Эстефании в полном объёме, нужных сведений там не нашлось, сколько я ни пыталась их откопать. Зато ненужной ерунды было море. Голова была забита всякой ерундой начиная от последних столичных мод и заканчивая вышивками с котятами. Зато сведений по географии было маловато. Точнее, не по географии, а по политическому раскладу в соседних странах. Я не сказала бы с уверенностью, куда могла бы убежать с тем, чтобы меня не выдали, или с тем, чтобы в результате не развязалась война, к примеру с Варенцией, которая граничила с моим герцогством и с радостью приняла бы не только меня, но и мои земли. Ведь при этом размер королевства увеличивался сразу в полтора раза, прилично сокращая размер родной Муриции. И что-то мне подсказывало, что Теодоро Блистательный будет резко против такого поворота, потому что блистать он привык на больших территориях. Чем больше территория — тем сильнее блеск правителя. При мыслях о короле я резко ощутила несправедливость бытия. Вот он-то наверняка сидит сейчас во дворце и наслаждается жизнью, а я бегу непонятно куда.
Вот побегу в Варенцию, а окажется, что Теодоро собрался жениться на их принцессе, тогда меня выдадут сразу, как только пересеку границу. И не факт, что Теодоро не решит исправить ошибку и не казнит меня уже за измену родине. И почему я не спросила, на ком он собрался жениться? В официальных источниках о помолвке не сообщалось, иначе Эстефания об этом точно знала бы. А вот слухи наверняка ходили. И сейчас мне нужен кто-то разбирающийся в слухах и в политике.
Подруги отпадают. Их у Эстефании было несколько, но в политике они вряд ли разбирались, а дружба была довольно поверхностной, поэтому я бы ни одной из них не доверилась, да и искать меня там будут во вторую очередь. А в первую — в герцогском особняке. Но пока я шла, всё больше удаляясь от центра, а значит, от мест, где меня почти наверняка вовсю ищут.
Слишком далеко на окраины забредать не стоило — там я могла расстаться не только с деньгами, но и с жизнью. В идеале снять бы комнату и переждать бы пару недель, внимательнейшим образом изучая газетные новости. Объявлений о сдаче жилья пока не попадалось, а спрашивать я не решалась: слишком нежный голос мог запомниться и выдать моё местонахождение.
На станцию дилижансов я вывернула совершенно случайно, но сразу поняла, что вот он, знак свыше.
— Дилижанс на Фрумону отправляется через пять минут! — зычно проорал почти мне в ухо подтянутый мужчина средних лет. — Осталось одно последнее место! Торопитесь.
Последнее место я заняла даже до того, как сообразила, что Фрумона — это город с монастырём, в котором находится моя тётя. А тётя — это кладезь знаний и единственная оставшаяся в живых родственница. Конечно, она почти наверняка отметит несоответствие в поведении племянницы, но мне всё равно рано или поздно придётся с ней встретиться. Так почему не сейчас?
Дилижанс оказался забит важными дамами, едущими на фрумонские воды, лечебные свойства которых славились на всю страну. Пара мужчин просто терялись на фоне ярких широченных юбок, забивавших всё свободное пространство. Я в своём чёрном платье выглядела как сирота, недавно похоронившая близких родственников, и была совершенно незаметна в этом цветнике. Разумеется, если не сниму чепец. А его я снимать не собиралась.
Из Труадона мы выбрались быстро, нас никто не останавливал и не проверял. Но если бы вдруг какому-нибудь стражнику пришло в голову сюда заглянуть, его бы заговорили до смерти. Щебет стоял безостановочный. Обсуждали все: моды, рецепты, погоду, даже по моей казни пара вскользь прошлась сожалением, что зря сходили: самого интересного им не показали. У меня от шума начала кружиться голова. Или от голода? С завтрака в гостинице времени прошло немало, а до этого меня насильственно держали на голодной диете.
До Фрумона мы добирались остаток дня и всю ночь, с редкими остановками на станциях дилижансов, где пассажиры могли размяться и совершить ряд неотложных дел, пока перепрягали лошадей. Я смогла даже поужинать наскоро, с наслаждением ощущая во рту вкус настоящей еды.
В дилижансе времени для размышлений и страданий было полно. Положение было неудобное, наверное, поэтому, если даже удавалось уснуть, сны приходили грустные: о подругах и родителях ещё тех времён, когда был жив папа и я не связалась с Максом. Вот по нему сердце не болело совершенно. Отстрадала, пока лежала без движения и даже порыдать не могла. С Максом было весело, но опасно, а ещё, как выяснилось, ненадёжно, так что больше никаких весёлых Максов и замуж — как положено герцогиням, только по расчёту. Рассчитаю всю плюсы и минусы, и, если плюсов окажется существенно больше, составлю лично брачный договор — и вот тогда только соглашусь. Вспомнилось, что брачный договор, переданный королём, я так и не изучила. Вдруг там были условия, лучше которых мне не придумать? Ничего, из корсажа бумага никуда не денется, остановлюсь в безопасном месте, прочитаю. Всё равно выходить замуж за человека, который старше тебя более чем в два раза, неправильно даже по расчёту. Кроме того, выходить замуж в платье для казни? Это даже не моветон, это гораздо хуже. Уж король должен такие тонкости понимать. Впрочем, для того, чтобы что-то понимать, он слишком красив. Интересно, Блистательным его назвали за внешность или за другие заслуги? В памяти информации не находилось.
