Глава 3
Знаете, умирать больно. Даже не так. Умирать очень больно.
Каждая твоя клеточка, каждая частица души словно пронзается миллионами острых игл. Но страшно не это. Страшно непонимание, незнание того, что будет за этой холодной Тьмой. Определенно, что-то должно быть после.
Кроме того, оказывается, что возвращаться с Того Света тоже больно. Лёгкие обожгло воздухом, меня согнуло пополам от резкой и всепоглощающей боли. Зрение отказывалось фокусироваться, предметы расплывались и мельтешили, вызывая спазмы желудка.
Голос, явно раздававшийся рядом, был слышен словно через вату.
Плечо коснулись руки, обманчиво мягко, они с силой вжали меня в подушку. Ко рту поднесли плошку, а когда сжатых губ коснулась прохладная вода, я принялась жадно глотать её. К сожалению, напиться не дали.
-Нельзя, - скрипучий голос эхом отозвался в голове.
Я поморщилась, то ли от голоса, то от от осознания того, что воды мне больше не дадут.
-Где… где я? – язык слушался плохо, во рту все ещё было сухо, казалось, что я самолично решила устроить там пустыню. Не хватало только поскрипывающего на зубах песка.
-Ш-ш-ш, - женщина приложила палец к тонким губам, а когда чёрные точки перестали мельтешить перед глазами, зрение сфокусировалось и я могла более-менее осмотреться.
Передо мной на небольшом деревянном табурете действительно сидела дородная женщина. Я бы назвала её шаманкой – чёрные волосы с проседью были собраны в десяток косичек, в каждую из которых была вплетена цветная лента с бусинами. Вокруг головы тянулась широкая кожаная повязка, к краям которой тянулись нити с перьями. Одета она была в длинный халат из грубой ткани с вставками кожи, украшенный витиеватым узорами.
Напротив, на старом деревянном столике стояли различные глиняные миски, три зеркала разного размера, рядом с которыми лежал небольшой нож, испачканный в чем-то красном.
Есть у меня подозрения, что это совсем не краска.
За дверью послышались грузные шаги. Двое.
Она снова показала на губы, прося молчать, затем закрыла рукой мои глаза. Так себе жест, особенно учитывая, что меня сбила машина и я едва не умерла.
Дверь со скрипом отворилась, глухо ударившись о стену. Шаги приблизились к кровати. Цепкий и липкий взгляд прошёлся по моему телу, ненадолго задерживаясь на стратегических местах. Хорошо, что была под простыней. Захотелось поёрзать, «скинуть» с себя взгляд.
-Живая? – голос низкий, но вместе с тем, властный, - Отвечай, Терея!
Терея. Я мысленно хмыкнула, хотя тоже отличалась нестандартным именем, за что в детстве терпела насмешки. Дети бывают жестоки, даже если не желают этого.
-Живая, господин Карреет, я даже смогла восстановить её невинность. Правда, синяки и ссадины будут сходить пару дней, но к ярмарке будет как новенькая.
-Хорошо, - услышала, как рядом, на край стола, что-то опустилось и тяжело дзынькнуло.
Снова шаги и скрип двери. Я медленно выдохнула, все ещё боясь пошевелиться. Мозг начал медленно обрабатывать полученную информацию.
В смысле невинность?!
Нет, конечно, я предполагала, что после встречи с бампером автомобиля невозможно остаться без царапин. Да и технологии продвинулись до того уровня, что себе можно было сделать любое тело, не говоря уже о восстановлении несущественных деталей.
Чуть приподнявшись на кровати и ещё раз оглянувшись, я засомневалась. Окружающий меня интерьер не походил на современную клинику, скорее на лачугу у бабушки в деревне. Древесный сруб, шаткая старая мебель, которой в комнате было немного: кровать, небольшой стол с табуреткой, да ветхий шкаф с покосившейся дверцей.
В голове один единственный вопрос: какого черта я здесь делаю?
И кажется, его я произнесла в слух, иначе с чего бы «шаманка» стала на него отвечать?
-Не нервничай, после переселения души это может плохо сказаться на общем фоне. Не все энергетические потоки восстановились, - она протянула пузырёк с мутной жидкостью, - пей!
Честно говоря, цвет и запах доверия не вызывал, но под прищуренным взглядом пришлось выпить. Сомнений, что травить меня не собираются, не было. Скривилась.
-Из чего оно сделано? – противовирусный «Гексорал» и в сравнение не идёт!
- А этого лучше тебе не знать, - Терея хмыкнула, забирая опустевшую бутылочку.
Поборов приступ рвоты, вздрогнула. По каждому миллиметру кожи словно пробежался электрический разряд. Такого я никогда не ощущала раньше.
Сила.
Настоящая, она переполняла меня, текла по венам, пульсировала и отдавалась эхом. Признаться, на секунду мне показалось, что кончики пальцев заискрили.
- Вы…
- Видела, а теперь этого больше не увидит никто, - на запястьях защелкнулись тонкие металлические браслеты.
Почти мгновенно пришло опустошение. Словно из меня вытянули всю энергию, всю силу. Руки безвольно опустились на простынь, я больше не чувствовала его, тот огонь, что поселился под сердцем. И хоть это ощущение силы было мимолетным, её потеря болью отозвалась в сознании.
