— Нет. Я его… Выходила. Я может и не умею лечить так же хорошо, как Магн. Зато у каждой из повелительниц суккубов есть камень Смены Образа. Это истинное превращение!
— Так вот как ты превратилась в меня! — подняла бровки Эглантайн.
— А может это ты в меня⁈ — зеркально отразила выражение её лица Гвена. Эглантайн сначала распахнула глазки еще сильнее, видимо узнавая собственное удивление. А потом резко насупилась, опустила голову и стала выглядеть, как разозленная кошка. Вот-вот зашипит.
— Я помню, ты так лечишь раны, — вернул я Гвену к теме разговора. — Превращаясь в другого.
— Ага. Это не только на мне работает. Я превратила его в… Хотя, пусть это будет моим секретом. Зато он выжил… — продолжила Гвена. И «незаметно» показала язычок Эглантайн. Так покраснела. И, внезапно, показала язык в ответ. Это заставило Гвену расхохотаться.
— И потом ты пытала его долгие годы, — снова подытожил Сперат и траурно отхлебнул пива.
— Умер через пятнадцать лет. Тихо, во сне. Выглядел при этом молодым и красивым, — фыркнула Гвена. — Я даже помогла написать ему книгу. Зря он подписался «Симеон». Очень хотел поделиться моими знаниями, но боялся, что никто не воспримет труд всерьез. Вот и выбрал имя известного мага. Конечно же его тут же раскусили, назвали Симеоном Ложным. И все равно не поверили. Иначе не смог бы каждый тупой студент её прочитать. А потом, когда все начало подтверждаться… было уже поздно.
— Она не врет, — вставила Эглантайн.
— Что, правда не убила⁈ — изумился Сперат.
Гвена посмотрела на него очень серьезно.
— Даже демоны умеют быть благодарными, — ответила она.
— И опять не врет! — удивленно пискнула Эглантайн.
— Стоп. Я не понял. А за что ты была ему благодарна? — спросил я.
— А до вас еще не дошло? Мир демонов это огромная тюрьма. Тюрьма для демонов. Мы там находимся в безвременье. Я ведь не зря толком ничего не помню. Я там будто все время под отваром белладонны. Или просто пыльным мешком с камнями стукнутая. А остальные вообще почти в отключке, — ответила Гвена зло. — Все думают что мы там сидим, злоумышляем. А нас просто кто-то, по своим причинам, выпускает как голодных волков, стравливает с кем захочет. И радуется. А вот я, например, на людей не кидаюсь. Если, конечно, дать мне время пообвыкнуться и осмотреться. И делать больно просто так никому не тороплюсь. Со мной нормально можно поговорить! Я не буду никому сердце жрать!
К концу своей речи Гвена перешла почти на крик. Но на фразе про «жрать сердце» резко замолчала и виновато посмотрела на меня.
— А я хотел тебя попросить с Гоноратом… В общем, думал у тебя есть некоторые способы человека развлечь, но чтобы ему и скучно не было, и приятного мало… — как-то растерялся я. У нас тут оказывается существо стереотипы ломает, а я её в палачи записал. Только потому, что она красная.
— Я не против, мне будет даже приятно, — кивнула Гвена. — Иногда бывает, накатывает… Так не хватает, чтобы кто нибудь просто был рядом и визжал от боли, пока ты ему в глаза заглядываешь…
— Не чую лжи, — ледяным тоном вставила Эглантайн.
— Но я контролирую свои желания, — закончила Гвена.
Сперат тихонько охнул, но промолчал.
— Тюрьма… Целый мир, и тюрьма… — вдруг засомневался я.
— Или казарма, — кивнула Гвена. — Магн, ты в думки не впадай. Над этим и поумнее тебя люди голову ломали. С какой стороны не всунь, а получается что в…
— А вот теперь все понятно! — немного пьяным басом вскрикнул Сперат.
— Что понятно? — немного испуганно спросила Эглантайн.
— Сеньор Магн. Помните, тогда, в Университете. Мы еще с вами угодили в мир демонов… — и Сперат сглотнул.
— Кстати, того здоровяка ты назвала братом, — вдруг въедливо уточнила Эглантайн. — Как его зовут? Где вы росли? Кто ваши родители?
— Нутром чую, что родственник. Пока его видела, даже имя помнила, — растерянно ответила Гвена. — Вообще мне там находиться противопоказано. В голове все помутилось, как после трех дней на пирушке у студентов. Еле узнаешь, кто вокруг, с кем, как, когда… Я даже чуть за него драться не начала…
— Не врет… — дрогнувшим голосом сказала Эглантайн и густо покраснела.
— Смотри… те сюда, мой сеньор, — зачастил тоже покрасневший Сперат. — Мы входим, а у них все готово! А они тока-тока тушу демона приволокли! Да даже толкушку, ну, кашу из зерен, и то дольше готовить!
— И не с первого раза получится, — вставила Гвена.
— А у них уже все готово юло! — Сперат аж задохнулся.
— Главный волшебник, который ветром командует, чем-то расстроился, — сказала Гвена.
— Ректор Фро? — уточнил я.
— Да этот. Не понравился он мне. Такие всегда все веселья портят. Но когда мы зашли, он радостный был, как пацан первый раз девку облапавший. А когда нас в портал затянула, я помню как он вокруг осмотрелся. С таким лицом… — Гвена неопределенно помахала рукой в воздухе. — Ну, как бывает же, когда не туда…
— А ведь точно, — я изумился, как же не увидел этого раньше. — Они точно знали куда идут. Они приготовились к драке, то так, на всякий случай. Они были уверены, что большой опасности нет, отсюда и спешка. Но мы перенеслись не туда, куда они планировали…
— Или просто жаждали силы, — сказала Эглантайн.
— Поясни, — велел я.
— Ну… — Эглантайн потупилась. С подозрением глянула на Гвену, которая притихла и смотрела на ней с интересом и внимательно. — Вы же и сами знаете, что я просто проводник. Я провожу вас в мир своей Госпожи. Но не целиком, а только тень. Потому что… Если пройти в другой мир, то ты должен измениться. Это же другой мир, там все устроено иначе. И проще изменить тебя, чем целый мир под тебя. Таковы законы природы…
А конкретнее физики, химиии, обмена веществ и все такое прочее. Во мне забрезжило понимание. Эглантайн же наткнулась на непонимающий взгляд Сперата и попыталась ему объяснить.
— Вы просто думаете, что это как дверь в другую комнату. Но это же целый мир. Это как если бы за дверью была вода, которой все дышат. И ты тогда бы просто умер, после того, как в неё вошел. Обычно так и бывает. Но если дверь сделана правильно, то проходя через неё, ты становишься частью другого мира… Понимаешь?
— Ээээ… — растерянно замычал Сперат, даже пиво забыв хлебнуть.
— Магия. Наша магия там сильнее, да? — вдруг доперло до меня. Слишком уж крутые фокусы показывали господа деканы и их ректор. раньше за ними такого замечено не было. Побочный эффект.
— Да. И это тоже. Ну это как бы… — Эглантайн вздохнула, не находя слов.
— Представьте рисунок, — неожиданно сказал я. — На рисунке живет человек. Он плоский. Он нас не видит. У него нет ширины. И вот мы, вдруг, попадаем в его мир. С одной стороны, мы теперь тож плоские. Но мы же были… — я на секунду задумался, как сказать «в 3D»? — В общем, у нас была ширина. И даже теперь, на рисунке, это будет хоть как-то отражено. Может, это будет только внешнее отличие. А может, мы сможем… Ну не знаю… Вырвать нарисованному человечку сердце, потому что мы его по прежнему видим полностью…
Я замолчал. Что-то неожиданно из меня вырвалось. Но просто в голове такая ясная картинка сложилась, что захотелось поделиться. А вот облечь картинку в слова оказалось неожиданно сложно.
— А… Понял… Наверно… — протянул Сперат, явно ничего не понимая.
— А когда перемещаешься обратно, становишься сильнее? — вдруг спросила Гвена.
— Наверняка. Переход между мирами всегда оставляет след, — уверенно заявила Эглантайн. — Но если это твой родной мир, то это не так заметно. А что?
— Да кажется мне, видела я пару раз как в наш мир приводили группы людей, — задумчиво протянула Гвена — Но не рабов или жертв там… А… Ваших предателей, в общем…
— Культистов. Демонопоклонников, — подсказал я нужные слова.
— Дураков каких-то, — согласно кивнула Гвена.
— Забавно, — хмыкнул Сперат и отхлебнул пива. — Получается, когда демоны попадают к нам, то это они лучше нарисованы. А когда наоборот, то мы. Так что-ли?
