Им сильно не повезло, что они пришли сюда после нас, поскольку зверья тут давно уже не было выбитого нашими охотниками, как и даже малейших кустарников, не говоря про деревья, которые наше войско пустило на поддержание костров в этом пусть и не сильно, но высокогорном городе. Это они поняли сразу, поскольку расположившись на отдых, костров зажглось уж слишком мало, по сравнению с тем количеством людей, которое сюда пришло.
Через три часа, когда всё прибывшее войско устроилось хоть на какой-то постой, к нашему укреплённому лагерю выдвинулись переговорщики с белым флагом. Военачальники, стоявшие со мной на городской стене, посмотрели на меня.
— Ответьте им, что царь не хочет разговаривать с иудеями, — спокойно ответил я.
Если кто удивился, вспомнив, как только вчера я говорил с иудейскими купцами в своём шатре, то вида не подал и отправили простого опциона, чтобы он передал им мои слова.
Военачальники противника, увидев подобное наплевательство к себе, не стали ждать больше и ушли обратно, свернув белый флаг.
— Ночью думаю нам стоит навестить их лагерь, — задумчиво сказал я, — нужно проверить их боеготовность.
— Я подготовлю людей, мой царь, — поклонился мне опцион сотни охраны, которая дежурила сегодня, охраняя меня.
— Хопи передай, что если только увижу его рожу, он отправится чистить рыбу, — добавил я, зная, что мой центурион мучается от безделья и страдает без возможности быть в активном строю. Но его рана на ноге беспокоила меня, так что я давал в его отношении весьма жёсткие приказы, чтобы ограничить его передвижения.
— Слушаюсь мой царь, — опцион улыбнулся и ещё раз поклонился.
* * *
Поздней ночью, в самый предрассветный час, мы пересекли насыпь и ров, окружавшие лагерь и безмолвными тенями нырнули в нарождающийся утренний туман. Кругом и так ничего не было видно из-за слабого света луны, а начавшая формироваться плотная дымка тумана так и вообще, не позволяла видеть ничего дальше десяти метров.
Даже зная направление, мы всё равно едва не заблудились и только редкие перекрикивания постов иудеев, которые страдали от тумана ровно так же как и мы, направили нас на нужное место. Сотня теней вынырнула из тумана, когда мы услышали рядом очередной возглас и под сдавленные звуки, которые не улетали далеко, вырезали пять патрульных и ещё пять спящих, лежащий рядом с ними на подстилках.
— Туда, — одними губами показал я на освещённое неподалёку место, где стоял хотя бы приличного вида шатёр. Кругом не было видно больше ни одного костра, зато спящих тел под простыми навесами из ткани кругом было полно.
Благодаря свету, охрана имеющаяся у шатра была отлично мне видна, так что вылетевшие из ночной тишины стрелы, всего за полминуты выбили большую её часть, а остальных убили мои легионеры, подкравшиеся к ним близко, пока я стрелял.
— Идём посмотрим, кто такой важный там живёт, — тихо сказал я опциону, и он достав меч, взрезал ткань шатра сзади, поскольку вход в него был с освещённой части лагеря, где мы не хотели показываться.
Возле костра, который находился посередине шатра сидела служанка, которая увидев нас только открыла рот, чтобы закричать, но брошенный кинжал, заставил её откинуться назад и захлёбываясь кровью упасть на пол, царапая руками циновки, которыми он был покрыт.
— Не похоже на жилище воина, — тихо сказал удивлённый опцион и я был с ним согласен. Всё было кругом красивое и дорогое, а также полностью отсутствовало оружие.
Убив двух спящих слуг, чтобы они если проснутся не подняли крик, мы подошли к низкой кровати, на которой кто-то спал. Опцион, вытащив меч, резким движением откинул стопку циновок и мы с ним с обалдением увидели небольшое женское тело, лежащее перед нами.
— Баба, — сказал он то, что я и сам видел.
— Молодая, — уточнил я, поскольку она, когда стало холодно, повернулась к нам лицом, а рукой сонно ища чем укрыться.
Не нащупав ничего, она стала открывать глаза, а я приказал опциону заткнуть ей рот, пока она не подняла шум. Что он весьма бесцеремонно и сделал, затем мы вместе с ним завязали в её же циновки и затем я показал ему, что уходим вместе с ней. Вытащив её наружу, мы передали упакованную пленницу самому сильному легионеру, который словно пушинку, закинул свёрток себе на плечо.
— Уходим, — тихо приказал я и мы, так и не потревожив лагерь, направились в обратный путь.
Мне конечно хотелось пошуметь, но я посчитал, что большим психологическим эффектом для врага будет сам факт, когда утром они обнаружат перебитые посты и пропавшую девушку. Кто она такая, если её одну поселили в большом, дорогом шатре и выставили охрану, ещё предстояло узнать.
* * *
Также тихо как пришли, также мы и вернулись обратно, сначала спустившись в глубокий ров, а затем легионеры на постах помогли нам взобраться с помощью лестниц на насыпь.
— Куда её, мой царь? — спросил меня легионер, нёсший на плече свёрток, когда мы подошли к моему шатру.
— Давай пока внутрь заноси, — немного подумав решил я, — и разбудите Танини. Хватит дрыхнуть, когда царь не спит.
Легионеры, которые вернулись со мной хмыкнув, заверили, что это они сделают с радостью.
— И да, постарайтесь поспать, — приказал я напоследок, заходя в свой шатёр, — возможно следующей ночью снова пошумим.
Они все, склоняя головы простились, уходя к своим палаткам, а не успел я устало упасть на стул и перевести дыхание, как примчался заспанный и протирающий глаза Танини.
— Его величество вернулся, — забормотал он извиняющимся тоном, — я только присел и уже заснул.
— Танини, — отмахнулся я, — прекрати извиняться, ты у меня для других функций, не военных.
Парень смутился и сменил тему.
— Могу подогреть рыбу и лепёшки, оставшиеся с вечера, мой царь, — предложил он.
— Да, но сначала размотай вон тот свёрток, только аккуратно, — ткнул я пальцем на свою кровать.
— А что в нём, мой царь? — полюбопытствовал парень, подходя к ней.
— Это мы сейчас и узнаем, — хмыкнул я.
Он аккуратно стал разматывать кучу узлов, которые навязал опцион, окукливая девушку и слой за слоем Танини их размотал, сразу увидев девичье лицо, поскольку ей оставили пространство, чтобы она не задохнулась.
— Ай! Она кусается! — отпрыгнул внезапно он, тряся рукой.
Из угла шатра вышел легионер охраны, который достал меч и поднёс его к носу девушки. Она тут же замерла, поняв, что ей грозит. Охранник кивнул, убрал меч и вернулся на свой пост.
— Проклятая иудейка, — Танини вернулся, но злобно на неё посмотрел, он уже понял, откуда этот трофей появился в моём шатре.
Спустя пять минут он её полностью освободил и на моей кровати замерла в одном широком балахоне, скрывающем её фигуру, девушка. Она села, обхватила себя за колени и испуганно озиралась по сторонам.
— Найди переводчика, — приказал я Танини.
— Не нужно, я говорю на языке наших угнетателей, — с ужасающим акцентом ответила она на египетском.
В шатёр вошёл опцион вместе с новой утренней сменой и услышав её ответ, он грозно проворчал.
— Следи за языком мерзкая тварь, если не хочешь его лишиться. Ты разговариваешь в присутствии царя Египта, Его величества Менхеперры.
Я увидел, как девушку мигом сдуло с кровати, она безошибочно определила, что единственный, кто сидит в шатре, вольготно раскинувшись на кресле и есть царь, а потому упала на колени и вытянув руки, осталась стоять на коленях, лицом в пол напротив меня.
— Вы слишком сильно Мин заботитесь о моём достоинстве, — с улыбкой я поприветствовал новую смену и опциона, когда они поменяли тех, кто дежурил в шатре ночью, — мне даже порой неловко становится.
— Мой царь, — он низко поклонился мне, — ну ладно я ещё понимаю египтяне или нубийцы, ваши истинные и преданные подданные, много веков верой и правдой служившие царям Египта. Они могут рассчитывать на какую-то вашу благосклонность и милость, но эти…
