либо конфетницу, отдав знакомому ювелиру. Может, в глазницы диоды вставить, будет ночничок, если вставить витражные стеклышки от Тиффани? Она берёт голову и целует в губы, как бы на прощанье. Она очень добрый и жалостливый человек, когда не на работе.
Устав, бабушка пьёт шампанское Krug. Всё-таки годы берут своё, как не жми 120 кило от груди при весе 60. А потом, нагая, ложится спать в палисандровый гроб с электроподогревом. Она засыпает под «Элегию» Рахманинова. Она любит всё русское, особенно водку и оружие. Она чешет свой лобок, на котором окрашенные в алый цвет короткие густые волосы волосы выстрижены серпом и молотом.
Савва мысленно порекомендовал ей засыпать под мессы Жана-Франсуа Лесюёра.
* * *
Если 30 миллилитров абсента смешать с 50 миллилитрами Куантро, встряхнуть, вылить в лёд и залить газировкой Перье — то хорошо ли будет? Оттенит ли ощущение горчинки, если закусить это всё вяленной афонскими монахами оливкой? Вот же в чём вопрос. Господи, как же это непросто! Как сложно миксовать в уме вкусы и послевкусия. Краски или слова гораздо проще. Савва мучался. Даже застонал.
* * *
Фрагмент из набросков к книге Саввы Маренова "Учебник цинизма"
Мысленные заметки к главе № 7 "Как трахаться"
Никто и никогда не учит мужиков сношаться, но при этом все считают себя доками и профессионалами. Индийская «Кама Сутра» — примитив, старьё. И хороший секс не сводим в позам для соития.
Основа хорошего секса — мощное либидо здоровых и выносливых мужчины и женщины. У мужчины должен наблюдаться твёрдокаменный стояк — это когда член наливается кровью до состояния тяжёлого камня. Который как бы на гибком жгутике приторочен к лобку. У женщины же должны набрякнуть и раскрыться половые губы, и влагалище должно налиться соками, и пускать эти соки, выбрызгивать смазку.
Тотальное большинство дуралеев обоих полов трахается недостаточно возбуждёнными гениталиями. Особенно женщины. Отсюда неудовлетворённость не только половой жизнью, но и жизнью вообще.
Чтобы женщина дошла до состояния сквиртования, сначала ей нужно как следует проехаться по ушам, потом понежить эрогенные зоны, потом как следует отлизать. Но нежно, потому что клитор можно натереть даже языком. И вставлять ей свой обмылок следует после первого оргазма, тогда влагалище будет буквально всасывать член. И тогда тётя становится гутаперчивой, её можно фиксировать в совершать столько фрикций и в таких фантазийных позах, что никакому свиноёбу из Страны Бхарат и в голову бы не пришло.
А самый лучший афродизиаки, помимо власти и денег — это уважение, надежда и любовь. Хотя бы временная.
* * *
Савва задумался: если я сейчас сдохну, о чём больше всего буду жалеть? О том, что не отлизал Ахматовой и Цветаевой. Сказать такое никому нельзя, сочтут вульгарной пошлостью. А ведь эти великолепные тонкие женщины были неёбанными как следует. Кто там мог ебать Ахматову? Невротик Гумилёв? Алкоголик Модильяни? Или эти ботаны и чушкари никчёмные, её следующие мужья? Или рыжий доходяга Бродский? Да и тот бы уже не полез на неё. И наглости не хватило, и предрассудки. Наверняка посчитал бы зашарашить Ахматовой святотатством. А ей хотелось тарахаться. И пить водку. И смеяться задорно с молодыми ребятами, тискать и сосать молодецкий член. женщина расцветает, когда её хорошо кормят и ебут со всей любовью. Бабку просто-напросто недоебали, недонежили, недоцеловали. Вот она и сдохла грузной жирной старухой, а могла быть такой же сексапилочкой, как Плисецкая в восемьдесят лет. Майя Михайловна понимала толк в этом деле. Многие хорошо сохранившиеся женщины в этом возрасте признавались Савве, что ебаться хотят так, что зубы сводит. И это правильно. Гормоны — это жизнь.
Несчастная Цветаева. С кем только не спала, чтоб хоть кто-то ей лизал. Любила она это дело. Не могла без этого. А Эфрон — просто мудак. Сунул, кончил, недоёб. Вот она и удавилась. Счастливые бабы не вешаются. Как бы я тебя драл, дорогая ты моя Марина Ивановна, думалось Савве, ты б была самой счастливой женщиной на свете. ты б читала мне свои стишки, пока я б тебе делал куни. Какая высокая рождалась бы поэзия! Без гормонов нет ни поэзии, ни живописи, ни музыки.
* * *
Красная Шапочка вынула дилдо из саввиной задницы, обтёрла раскрасневшуюся попку детской гигиенической салфеточкой и слегка побрызгала ягодицы «Чёрным афганцем» от Насоматто. А потом сделала влажный горячий аннилингус. Савва испытал нечто анального оргазма. Он никогда не думал, что мужик может кончать жопой. И вот на тебе, кончил.
* * *
Савва пришёл в себя. Он всё также лежал обоссанный, обосранный, облёванный и обкончавшийся на холодном полу. Его знобило, потом пробило холодным потом, потом он начал потеть. Конечности не слушались. Он хотел произнести грязное ругательство, но передумал — для такой ситуации ругательство оказалось недостаточно грязным.
Если я сдохну, подумал Савва, то хочу оказаться в мифопоэтическом времени, где Хельмут Ньютон снимает Жака де Башара и с Карлом Лагерфельдом, и с Ивом Сен-Лораном. Жак был постановочно наряжен мальчиком, а кутюрье были бы одеты девочками, с рюшами и оборочками. Надо мне будет заказать картину Вальдемару Коттлеру «Джордж Дайер и Жак де Башер пьют виски 69». Я видел его “Доброго самаритянина”, где Поль Гаше, врач ван Гога, добрейший человек, сцеживал трипперную каплю у Джорджа Дайера, нежного друга Фрэнсиса Бэкона. Добраться бы только до Вальдемара.
С Вальдемаром Коттлером Савва соприкоснулся в Нью-Йорке. В «Русской чайной комнате» на 57 улице. Савва увидел лысину, вокруг которой вились длинные кудри, ниспадавшие на рыжий лисий воротник пальто из викуньи. Рукой в бриллиантовом браслете в виде наручника и бриллиантовых кольцах обладатель лысины держался за стену, а пальцами другой, без колец, но с бриллиантовыми часами, щекотал себя в глотке и пытался блевануть. Они встретились с Саввой глазами. «Ну не ёбаный мой рот, милостивый государь?» — спросил дядька. Савва тут же почувствовал родство душ. «Не идёт?» — участливо спросил Савва. «Душа застряла… Душу пытаюсь выблевать…Бэээээ-й-ээээ….»
За следующими двумя бутылками водки Вальдемар рассказал Савве историю. Он — еврей по матери и потомок курляндских герцогов по отцу. Такое же противоречивое происхождение как у Саввы: ашкенази с тевтонами. Такой же несгибаемый паразит, тунеядец и бездельник, как и Савва. Хорошее образование и праздность вкупе с генами и образованием привела его к переосмыслению Бытия. С большой буквы, включая библейскую Книгу Бытия. Вальдемар начал писать картины. Поскольку деньги он в основном пропивал и проигрывал, пронюхивал и
