Но появление Корфа несколько меня взбодрило.
Пистолетыч обменялся долгими взглядами с Матильдой – видимо, сообщал ей что‑то по ментальному каналу. Наставница нахмурилась, бросила взгляд на Ирэн и закурила.
– Это срочно? – спросила она вслух.
– Боюсь, что да. У нас мало времени. И лучше все сделать сегодня.
– По‑твоему одна ночь что‑то изменит?
– Возможно, – уклончиво ответил ей Корф. Я не понимал предмета их разговора, но подозревал, что Матильда не хотела отпускать Ирэн на ночь глядя… во дворец.
– Темнишь, Вальтер, – баронесса выпустила тонкую струйку дыма, стараясь не выдыхать на нас с Иринкой. – Что опять затеял?
– Прости, Мотя, пока сказать не могу, – Пистолетыч кивнул на нас. – Но сия юная поросль увязла в этом по самые уши.
– Раз так, я еду с вами, – безапелляционным тоном заявила Матильда. – Заберу ребят после того, как все закончится. Мне будет спокойнее.
– Мотя…
– Не обсуждается!
Я икнул от неожиданности. Да уж, нечасто увидишь, как самого Корфа чехвостит хрупкая красотка. И при этом когда Корф позволяет ей это…
Ладно, не мое дело.
– Тогда по машинам, – распорядился тайный советник. – Михаил, едешь со мной. Нужно переговорить. Ирина – с Матильдой. Пусть поспит в дороге, ей пригодятся силы.
Словно подтверждая его слова, Ирэн сладко зевнула.
– А я и не против. Так спать охота…
Я последовал за Пистолетычем к уже знакомому мне серому седану. На этот раз вел сам Корф, на переднем пассажирском устроился его помощник, а мне достался весь задний ряд. Не спрашивая, я стянул ботинки и забрался на сидение с ногами. Лежать под капельницей было приятно, но спокойнее как‑то в машине, под присмотром Пистолетыча.
Когда мы тронулись, я поднял голову. Автомобиль несся по трассе в сторону Петрополя, за окном мелькали фонарные столбы и силуэты домов.
– Неужели едем в Зимний? – спросил я.
Тайный советник фыркнул, и я увидел его снисходительную улыбку в зеркале заднего вида.
– Нет, разумеется. При всем уважении к моим заслугам, если я появлюсь там второй раз за сутки, это едва ли вызовет удовольствие Его Величества.
– Значит, вы и правда туда вхожи? Ну, к императору.
– Конечно. Иначе как бы я получил бумагу, которой утер нос Аудиториуму, чтобы вас вытащить и поднять немного шума? Гость я там нечастый, обычно отчитываюсь перед другими представителями августейшей фамилии. Тем не менее бывают поводы напомнить о себе и Алексею Константиновичу.
– Тогда к кому мы едем и в какой дворец? – не унимался я.
– В Ново‑Александровский на Дворцовой набережной. К Великому князю Александру Константиновичу.
Я тут же принялся судорожно вспоминать разветвленное генеалогическое древо Романовых. Кажется, Александр Константинович приходился младшим братом царствующему императору… А вот где он жил, я не знал – не успел далеко продвинуться в изучении таких подробностей. Надо бы, учитывая, как все начало поворачиваться…
– И он нас примет? Так просто?
– Его Императорское Высочество уже дал согласие. Нас ждут.
А вот это было интересно. Нет, я подозревал, что Корф был вхож в высокие круги столичного общества. Но чтобы он был на короткой ноге с самими Романовыми… Или все дело было в Аудиториуме?
Я поделился размышлениями с Корфом, на что он, все так же не отрываясь от наблюдения за дорогой, ответил:
– Начну издалека, поэтому получится слегка поверхностно. Тем не менее кое‑что в голове у тебя уложится. Насколько ты знаешь, род Романовых – весьма обширен и разветвлен.
– Да, конечно.
– Все ядро их рода – сплошь обладатели Первого ранга Благодати. Нужно объяснять, почему?
– Потому что они владеют самым большим Осколком.
– Все верно. Технически они владеют целыми двумя Великими Осколками – и Петропольским, и Константинопольским. Просто Романовых – две ветви, которые весьма хитрым образом переплелись около ста лет назад. Тем не менее оба Великих Осколка поддерживают их силу на беспрецедентно высоком уровне. Это не тайна. Я просто разжевываю для тебя, поскольку ты у нас новенький.
– Спасибо, – съязвил я. Мог бы и не напоминать лишний раз. Впрочем, Алексеев и так был в курсе. И я очень надеялся, что Пистолетыч поработал над свзываением языка своего помощника.
– И поскольку страна огромна, земель множество, а интересы населения серьезно различаются, приглядывать приходится даже за теми, кому Романовы доверяют контролировать те или иные процессы, – продолжил тайный советник. – Императорская фамилия распределяет обязанности по надзору за работой различных органов и структур между членами семьи. Великая княгиня Ксения Алексеевна, старшая сестра правящего императора, надзирает за работой Аудиториума.
– Но мы едем не к ней…
– Именно. И почему, пока говорить не буду. Сам догадаешься.
– У меня много предположений, – улыбнулся я.
– Немного помогу намеками. Аудиториум был учрежден императорской фамилией и содержится ее на деньги. Разумеется, есть масса фондов для добровольных жертвователей, и даже существует попечительский совет, в который входят выдающиеся представители дворянства…
– Но курирует Аудиториум императорская семья.
– Верно. Точнее, Ксения Алексеевна, даруй господь ей здравие.
– И, судя по тому, что творится в Аудиториуме, либо Ксения Алексеевна чего‑то не знает о происходящем, либо…
– А вот на этот моменте я предлагаю тебе умолкнуть, – резко оборвал меня Корф. – Молодец. Сообразительный парень.
Я откинулся назад, приложив холодные ладони к лицу. Ну и ну… То, что императорская семья должна была запустить руки в самые важные институты государства, не просто справедливо, но и логично. Я бы и сам на месте императора поставил кого‑то из близких приглядывать за структурой вроде Аудиториума – слишком уж высокая концентрация одаренных на квадратный метр. А в универсистетах, как известно, всегда происходит брожение умов. И не всегда удобное для власти.
Тем не менее что‑то Ксения Алексеевна забила здоровенный болт на свои обязанности. Или положила этот болт намеренно. И тогда интересно, зачем.
Видимо, до поры до времени удавалось сохранять видимость того, что на Каменном острове все было в пределах нормы. И все же что‑то вылилось. В таком случае становилось понятно, почему привлекли Корфа и почему он начал работать тайно. Если его задание было “внутренним” заказом Романовых, чтобы в том числе проверить добросовестность их же члена семьи…
Ух, блин.
Не думал, что мысли о разборках с Радамантом после всего этого окажутся для меня более приятными. Но по сравнению с внутренними разборками в императорской семье перспектива снова пообщаться с косоликим почему‑то начинала мне даже нравиться.
“Позже объясню все подробнее”, – прозвучал у меня в голове голос Корфа. – “Пока свои соображения держи при себе”.
“Значит, мы едем к Александру Константиновичу, потому что он дал вам поручение?”
“Позже, Михаил”.
В какой‑то момент я отключился, и сон показался мне кратким мгновением. Проснулся я, когда наш автомобиль затормозил на набережной. Отсюда открывался роскошный вид на Неву, Петропавловскую крепость, мосты… Да что уж там, вид был как с открытки. Знакомый, родной, но все же неуловимо иной.
– Выходим, – распорядился Корф.
Ново‑Александровский дворец прямо‑таки дышал вычурностью. Главный фасад выходил на Дворцовую набережную – как раз с этой стороны мы и подъехали. И даже при одном беглом взгляде на резиденцию у меня глаза разбежались от великолепия. Здание выкрасили в истинно петербургский серый цвет, пышно оформили мрамором, лепниной на фронтонах, балюстрадой и декоративными вазами.
На уровне третьего этажа между фигурами кариатид располагался мраморный великокняжеский герб. А по бокам – монограммы Александра Константиновича, которые поддерживали статуи в лавровых венках.
Центральный вход украшали ажурный козырек и кованые решетки, опиравшиеся на витые столбы с фонарями – причем свет их был не желтым, а бледно‑голубым, отчего дворец казался немного сказочным. Словом, резиденция, достойная императорской фамилии. И я почувствовал себя так, словно стоял перед входом в музей.
