— Так это значит ваша работа? Молодцы. Слышал как фрицы об этом меж собой говорили. Я по ихнему понимаю хорошо. У нас в посёлке немцев много жило, от них и научился. Я под Саратовом жил. А где мы не скажу. Сам не знаю. Нас троих сюда из лагеря пару часов назад привезли. Ещё и отбирали тех, кто покрепче.
— Троих? А остальные где?
— Все здесь. Сидят слушают. Тихо! — шикнул фельдшер. — Вроде опять идут.
Опять лязгнул засов и в дверь забросили ещё одного "постояльца".
— Сучары! — донёсся до боли знакомый голос.
— Во, ещё один десантник, — удивлённо в пол голоса сказал фельдшер.
— Ещё один? — спросил новенький голосом Василия Маргелова, — а кто ещё?
— Василий? Живой? Это я, Виктор.
— Виктор? — вопросительно произнёс Маргелов и тут же бросился ко мне, — Това…
Я наощуп схватил его за комбинезон и притянул к себе.
— Без званий, — прошипел ему на ухо.
— Угу, понял, — я прямо явственно увидел как он кивнул, — я ж думал все погибли.
— Меня взрывом отбросило и вырубило, а немцы нашли и сюда приволокли. Не знаешь, где мы?
— Да там же, откуда и улетали. В интернате мы.
— Хреново, — я задумался. Похоже немцы решили использовать нас как подопытных кроликов. Об этом говорит и тот факт, что из лагеря привезли троих крепких пленных. Теперь дождутся возвращения специалиста по зомбированию и примутся за нас всерьёз. Остаётся надежда на то, что удастся сбежать. Без своих способностей и с неработающей правой половиной тела я ему противостоять не смогу. Так обдумывая наше незавидное положение я неудачно пошевелился. Тело пронзила острая боль. Я застонал. Ко мне тут же бросился Василий и фельдшер. Кстати, надо узнать его имя. Да и с другими двумя познакомиться.
— Тихо, тихо. Где болит?
— Вся правая сторона. Похоже руку сломал и рёбра. И ногу не чувствую.
— Ты полежи, а я посмотрю. Где сильно заболит скажешь.
Руки начали ощупывать мою правую сторону тела. Прикосновения я чувствовал как сквозь вату. Боли не было. Вернее она была, но тупая и ставшая уже привычной. Но стоило коснуться плеча, как меня словно молнией шарахнуло. Я аж дугой выгнулся. Компресс слетел с глаз и брызнули слёзы.
— Кхм! На самом деле не так всё и страшно. Наощупь переломов вроде нет. Ты просто отшиб всю правую сторону. Рука тоже не сломана. Вывихнул ты её из плеча. Надо вправлять, так что терпи. — с этими словами этот саратовский вивисектор с силой дёрнул мою руку, одновременно её слегка подкручивая. В глазах вспыхнули звёзды и я провалился в забытьё.
Без сознания я пробыл не долго. Придя в себя услышал как Василий Маргелов вполголоса переругивается с фельдшером.
— Василий, оставь этого садиста в покое. Живой я.
Маргелов тут же бросился ко мне.
— Виктор, ты как?
— Не дождётесь, — рука, как ни странно, почти не болела и пальцы на ней шевелились.
Так прошло десять дней. Нас с Маргеловым пару раз выводили на допрос. Немцев интересовало, кто отдал приказ о штурме интерната и откуда о нём стало известно. Мы, заранее договорившись, в один голос утверждали, что операцией командовали люди из КГБ, а нас в подробности не посвящали. Мне дали пару раз по морде, добавив колера на мою и без того разукрашенную физиономию. Как я понял из разговора немцев между собой, особо бить нас запретили. Мы были нужны относительно целыми.
С собратьями по несчастью тоже познакомились. Фельдшера звали Андреем Ивлиевым, ещё двое пехотинцев Фёдор Афанасьев и Павел Косец. Андрей попал в плен, когда немецкие танки неожиданно появились в расположении их медсанбата. Всех раненых, кто не мог ходить и кого не успели вывезти, перекололи штыками, а остальных согнали в колонну и погнали в тыл. Тех, кто падал и не мог идти тут же либо пристреливали, либо закалывали штыком. Фёдор с Павлом остались с заслоном прикрывать отход батальона. Немцев задержали, но их накрыли миномётным огнём и обоих контузило. Пришедшие немцы так же собрали уцелевших и отправили в лагерь. Я представился им как Виктор Гольцов, а Маргелов как Василий Марков.
Как-то зашёл разговор об их жизни в лагере, где я услышал упоминание о полицаях. Оказывается и такие появились уже. Мы хоть перед войной и постарались вывезти максимум населения из районов возможных боевых действий, но всех просто физически не смогли. Кроме того многие убегали и прятались от представителей Советской власти в лесах. Кто по неведению, а кто и сознательно, собираясь потом поживиться в оставленных домах. Вот из таких немцы и начали формировать вспомогательную полицию. Приезжали вербовщики и в лагерь. Обещали свободу, деньги, землю после победы Германии.
— И что, кто-то согласился? — спросил Василий.
— Со всего лагеря человек семь падлюк набралось, обиженных на Советскую власть, — эмоционально ответил Андрей.
— А остальные?
— А что остальные? Остальные от Советской власти ничего плохого не видели, только хорошее. Был один момент, когда силком погнали всех в колхозы, так потом исправились. Теперь в колхозы люди сами стремятся. А кто не хочет, так тем пожалуйста, создавай сельхозартель и работай сам. А тебе и льготы, и кредит на технику, семена, удобрения. У меня брательник семейную артель открыл. Землю взял, пару мотоблоков, трактор перед самой войной собирался в кредит брать. Так ему почёт и уважение. У него и бычки и птица лучшие в районе. За что же на Советскую власть обижаться?
— У нас в Белоруссии тоже самое, — вступил в разговор Павел Косец, — поначалу много народа раскулачили да в Сибирь оправили, а потом стали письма приходить от тех, кого увезли. Их почти всех освободили, оставили лишь мироедов, кто людской труд эксплуатировал, да ещё и подъёмные выдали, чтобы устроились на новом месте. А ещё, писали, от налога освободили на несколько лет и мотоблоки за счёт государства выдали. Так у нас кое-кто сам захотел переехать. А им и с переездом помогли и на месте устроили и землю дали. Я сам на Целину собирался, да война началась.
На десятый день в наш подвал вошли четверо эсэсовцев и с ними офицер. Он, брезгливо морщась, обвёл нас взглядом и ткнул пальцем в меня.
— Этого.
Меня вывели в коридор, скрутили руки за спиной и повели наверх.
— Вот, профессор, вам материал для обработки. Это один из тех, кто похитил и вывез всех наших подопытных. Вы как себя чувствуете? Восстановились после прошлого раза?
— Благодарю, герр Штаубер, я полностью восстановился. Поездка пошла мне на пользу. Вы не можете представить себе, какой заряд сил даёт таким как я посещение зала Грааля в замке Вавельсбург [56]. Я будто бы заново родился.
