бабы Маши — завариваю только я. Та, с какой-то не очень понятной мне ревностью так и сказала:
— Вот всю жисть пили чай, а токма Юрка нас, убогих, научил его заваривать праильна! Вот и заваривай сам!
При этом, постоянно вижу, что они, с бабой Дусей, мой чай пьют — правда, без комментариев. Я вообще чувствую, что, чем быстрее мы решим вопрос с домом — тем лучше. Толком не помню, как уж ко мне бабушка относилась раньше, предполагаю все же — что хорошо! но кажется, что сейчас — стало хуже.
И судя по тому, как дед Гена никогда не отказывается испить чайку у бабы Маши, баба Дуся — «забила» на мои объяснения и рецепты заварки. Вообще складывается ощущение, что мои отношения со старшими родственниками — мужчинами, лучше, чем те же отношения — но с женщинами. По причине того, что мы с мамой по факту сейчас проживаем раздельно, я не понял — как она сейчас ко мне относится. Но вот с бабушками… Как там часто писали в статусах «пабликов» женщины — «все сложно!».
Все переживания по поводу каких-то причин, откладывающих осмотр и покупку дома, и — начало ремонта, меня не слабо так — «вымораживают». Вообще, как мне кажется, старшее женское население нашей семьи — не очень благосклонно воспринимают все мои «успехи» на благо родных. Как-то, думаю, все укладывается в ту теорию, которую нагородила им чертова Гнездилиха! И это тоже не слабо так — бесит! Типа — вот если бы жили как раньше, пусть и хуже, то было бы — лучше!
«Снова туда, где море огней!
Снова туда, с любовью своей…»
Нет здесь никакого моря огней, здесь опять все тот же огород, мать его!
Настроение у меня — не очень! Вот — работаю, размышляю о разном. Интересно, что в прошлом, точнее — в будущем, читая интернет-срачи, в том числе — про советское время, и в частности — про советскую торговлю, никогда не вспоминал то, что всегда знал и так, только не задумывался. Про то, что советская торговля была крайне неоднородна! Как таковой, государственной торговли в СССР — не было! Вот так вот! Ну, кроме, пожалуй, ГУМа и ЦУМа — главных магазинов страны. В Москве, естественно.
А вот по остальным городам и весям — государственных магазинов не было. Были магазины ОРСов — отделов рабочего снабжения разных министерств и ведомств — это различные леспромхозы-лесхозы; речные и морские порты и судоремонтные предприятия; и прочая, прочая, прочая. Включая закрытые территориальные образования — ЗАТО — все эти «ящики», закрытые города и прочие «объекты».
И самая большая часть предприятий торговли — это всевозможные сельпо, горпо, райпо. То есть сельские, городские и районные потребительские общества. В эти общества входили практически все взрослые люди в СССР. Входили, платили какие-то взносы, и, предусматривалось, что могли покупать там различные товары, в том числе — дефицитные. По спискам и очередям, ага! Только то, что — предусматривалось, вовсе не значило, что — покупали. Были более равные и менее равные — все зависело от знакомств и родственных связей с работниками этих магазинов.
Основной ассортимент в магазинах был — и все. Если хочешь что-то другое… ну — тут возможны варианты! К концу советских времен — это был такой спрут, победить который, мне кажется — не смог бы и всесильный сталинский монстр: ОГПУ-НКВД-МГБ. На каждую потерю в виде «посадки» своего члена, а то и группы «членов», торговый спрут тут же отращивал еще пару сотен голов, как бы еще и не отвратительнее, чем прежние. И это была, на мой взгляд, одна из множества причин краха Союза. Торговля мало того, что сама создавала искусственный дефицит; мало того, что, ворочая миллиардами вроде бы народных денег, воровала очень немалую их часть; так она и возводила саму свою работу в такой абсурд, что — диву давались.
Помню, как сам, приехав по работе в какую-нибудь глухую деревню, с удивлением видел на прилавках магазинов сельпо — очень дефицитные в городах книги; очень недешевые, но качественные товары, причем — и импортные тоже, которые в данной деревне и на хрен были никому не нужны! К чему, например, бабулькам или дедкам, проживающим в данной деревне числом этак в сорок-пятьдесят человек — австрийские пуховики, или ботинки «Саламандер». Ценник на них мог быть — ну очень ниже, чем на «толкучке» (госцена, чё?), при этом — все же не по карману бабкам-дедкам. Да и не понимали они, что это такое вообще! Помню, как охренел, когда увидел, как очень пожилой скотник на одной зачуханной ферме — чистит навоз в джинсовом костюме — а чё? крепкий жа, сносу не будит! Пусть и польский, а не фирмА, но — все-таки!
Поэтому, уже работая водилой, колеся по просторам родной страны, всегда имел при себе n-ное количество денег — чтобы вот так, наткнувшись на такой оазис долбоебизма, приобрести что-нибудь — либо себе, либо — на продажу. Да тем же продавщицам, но — в другом магазине. Чтобы заиметь «блат» — уже там!
Ну — тогда, в восьмидесятых, уже формировался такой слой людей — хватких и очень внимательных, а еще — с хорошей памятью и множеством знакомых — где что есть? и где этого — нет! И даже реальные статьи УК их не очень-то останавливали! К примеру, заехав как-то в Алма-Ату, с вытаращенными глазами глядел на длиннющие шпалеры женских цигейковых шуб — разноцветных: черных, коричневых, даже — молочно-белых, по госцене в шестьсот рублей! В обычном магазине одежды! Тогда как в той же Сибири, с рук, если очень удачно! — их покупали за тысячу рублей, а то и — дороже!
Как отнестись, к примеру — к заваленным полкам с дефицитнейшими финскими женскими зимними сапогами на натуральной цигейке — в той же Средней Азии. Да и в Краснодаре или Сочи — мужские ботинки на той же цигейке — они там к чему? Знакомый рассказывал, что охренел, когда увидел в магазине, в Кзыл-Орде, заставленные проходы бензопилами «Дружба». Это там, где леса не было вовсе, или — почти не было! Тогда как, опять же — в той же Сибири, мужики могли только и мечтать о такой пиле! Мне потом уже — все это казалось даже не идиотизмом, а каким-то очень продуманным, долговременным заговором.
Ну да — ладно! Вот с этим мне сейчас жить и
