Был обычный сеpый питеpский вечеp,
Я пошел бpодить в дуpном настpоении,
Только вижу — вдpуг идёт мне навстpечу
То ли девушка, а то ли виденье.
Если поначалу народ смотрел на меня почти без интереса, а большинство старательно изображало стандартную вежливость, то после первого же куплета вежливость сменилась искренним любопытством — господа такого ещё не слышали. И песня хороша, и из гитары я постарался извлечь все "цвета радуги".
Она пpошла, как каpавелла по зеленым волнам,
Пpохладным ливнем после жаpкого дня.
Я оглянулся посмотpеть, не оглянулась ли она,
Чтоб посмотpеть, не оглянулся ли я.
Закончив исполнение, с удовольствием послушал аплодисменты и выкрики "Браво!". Изобразил лёгкий поклон и собрался уже положить гитару, но был остановлен французским прононсом баронессы.
— Нет-нет, Александр, фант не исполнен.
Я с недоумением на неё уставился, а она, приторно улыбаясь, с издёвкой заявила:
— Вы так быстро начали бренчать и горланить, что не дослушали условия. В моём салоне первую песню поют только по-французски, и на гитаре здесь не бренчат, а играют.
Ё-моё! Столь неучтивого отзыва о своём пении я ещё не слышал. Не, ну это хамство чистой воды! Всем присутствующим песня понравилась, а ей, видите ли, нет. Причём слово-то какое гадкое на французском подобрала: brailler — горланить, орать. А гитарный бой, который я так старательно подбирал, вообще бренчанием обозвала. Чёрт возьми, да от него гитара как оркестр звучит, а не как деревяшка со струнами. Это ж понимать надо!
Пока я мысленно перебирал пристойные выражения, чтоб выразить клокотавшие во мне возражения, княжна Галицкая попыталась за меня заступиться:
— Баронесса, вы не правы, мальчик нас всех удивил и порадовал.
Её тут же поддержали другие, но хозяйка осталась неумолима:
— Нет. В моём салоне фант есть фант.
Та-ак, спокойно, Саша. Вздохнул-выдохнул. Киса под конец решила посмотреть на твою растерянность? Или, может быть, на возмущение? А вот фиг ей! Не дождётся! Всякие вражеские наезды мы всегда достойно встречали, поэтому изображаем на лице благожелательность и смотрим на неё снисходительно — как на избалованного ребёнка. Хочется даме изысканных фантов, в таком случае пусть ловит хит от Джо Дассена.
Et si tu n'existais pas,
Dis-moi pourquoi j'existerais?..
На этот раз я постарался вложить в голос как можно больше души. Опять, как когда-то на первом представлении для дам, появился кураж. Я пел, смотря в глаза баронессы, и старался пробиться сквозь маску салонной львицы к самым потаённым глубинам её сознания. И в какой-то момент мне, похоже, это удалось: её улыбка завяла, а в глазах... В глазах появилась бездонная глубина. Ой-ёй, засасывающая глубина. Взгляд стал куда-то увлекающим и что-то обещающим. У-у-у, будь киса такой изначально, то я за неё, наверно, поборолся бы.
После второй песни оваций прозвучало ещё больше, да и баронесса наконец-то смилостивилась:
— Спасибо, Александр. Ваш фант был на удивление хорош. Кто написал сей романс?
— Я.
Киса удивлённо вскинула брови:
— Никогда бы не подумала. Что ж, вас больше не задерживают. Прощайте.
Я поклонился ей, поклонился присутствующим и отчалил. А сидя в санях, потом всю дорогу думал, что последнее "прощайте" прозвучало явно неспроста. Ждать следующего приглашения в салон баронессы Кошелевой, по-видимому, бессмысленно. Чем-то я ей не приглянулся... А жаль.
* ** * **
— Ну и как он вам, баронесса?
— Ваш протеже, Ваше Высочество, просто наглый мальчишка.
— Но согласитесь, мальчишка очень необычный.
— Для вас его необычность связана в основном с тем, что он общается с вами как с ровней, а это неправильно. Человек его положения должен знать своё место.
— Меня его поведение как раз устраивает.
— А эти его взгляды, в глубине которых прячется усмешка. Он на вас и на многих других, здесь присутствующих, как на детей смотрел.
— Мне кажется, вы слишком строги к Александру. Неужели в нём нет ничего хорошего?
— Разве что запах.
— Запах?!
— Да, Ваше Высочество. Мужчины на это редко внимание обращают, но запах говорит о многом.
— И что же "говорит" запах Александра?
— Что он пользуется очень приятными и незнакомыми мне средствами для мытья.
— О женщины, причудам вашим нет конца! Вы вечная загадка! Неудивительно, что Алекс, узнав о нравах, царящих в вашем, мадам, салоне, не сильно жаждал сюда ехать.
— Что?! Он ещё и ехать ко мне не хотел?! Да кем себя возомнил этот мальчишка?!
* ** * **
— Саша, что-нибудь случилось? — малая с озабоченным выражением лица внимательно меня рассматривала.
— Нет. А что?
— Ты уже четверть часа неотрывно смотришь в кружку с чаем и не пьёшь его.
— Четверть часа?
Сестрёнка, видя моё неподдельное удивление, усмехнулась:
— Да-да, представь себе. Все уже спать ложатся, а ты всё на кухне сидишь.
Я с недоумением посмотрел на кружку чая, стоящую передо мной, и вдруг осознал, что же такого странного мне удалось в ней разглядеть и что же меня так не по-детски заворожило. Ох, мама мия... глаза баронессы Кошелевой. Ё-моё, Саша! Да ты, часом, не влюбился ли? Неужто хитрая киса тебя всё-таки зацепила? Ой-ё! Ну не было печали!
45так в России в обиходе извозчиков зовут (прим. автора).
46эр лэбт фун гой — он живёт от мужика (евр.). Речь идёт о скупке хлеба у крестьян (прим. автора).
47фраза взята из книги "Сцены из еврейского быта" Л.А. Леонидова, 1876 года издания (прим. автора).
48Шкоцим, штилер! — шалуны, потише! (евр.).
49немного изменённая фраза из дневника Веры, сестры Нико́лы (прим. автора).
Конец второй книги.
