– Это напечатано, а не написано, – произнес он. И тут сообразил, для чего служили приспособления, которые он видел в помещении с бумагами, развешанными, как белье для просушки. – Типографская печать! – воскликнул он. – Ее придумали, когда мы учились в университете! Но я только слышал о ней, но никогда не видел. По слухам, факультет теологии был против, на тех же основаниях, что и всегда. Хм. Это выглядит как объявление.
AUT VIV – – – – – MORT – – -
PRAEMIU – – – – AURE -
Todt о – – – Lebend – -
–lohnun-XXX Gold – – – -
Под текстом была гравюра, изображавшая бородатого мужчину с черной повязкой, закрывавшей левый глаз, и с безумным выражением лица.
– Здесь назначено за кого-то вознаграждение, – перевел Ким. – Тридцать золотых. Живым или мертвым. Имя...
Имя было едва различимо.
– Т...л...м...д...
– Талмонд, – сказал Фабиан.– Я уверен, его зовут Талмонд.
Ким внимательно посмотрел на него.
– Твой предок?
Фабиан снова прислонился к опоре лесов. Его лицо было серым, как камень. Он тяжело дышал.
– Они хотят положить мне конец, понимаешь? Как в первой рукописи, помнишь? Descendit sineprogenio [Умер без наследника (лат.)]. Тогда получится, что я никогда и не жил. Но зачем?
– Кольцо – это ключ, – сказал Ким. – Покуда существуют носители колец, князь Тьмы пребывает в опасности. Несмотря на все препятствия, мы снова собрались. Он хочет разрушить наше единство.
– А что с седьмым кольцом?
– Я не знаю, – произнес Ким. – Я совершенно не знаю, что мы можем предпринять против врага, который распоряжается временем.
Фабиан посмотрел в щель будки. Солнце затянулось дымкой, и в туманном воздухе все казалось нереальным: ад, состоящий из бессмысленной работы и боли, такой, каким он мог представиться больному уму. В гнетущей тишине, громыхая по мостовой, проехала телега. Несмазанные ступицы колес визжали. Телегу сопровождали два существа в черно-серых рясах. Трудно было сказать, люди это или больги. Один из них тянул ее, другой подталкивал сзади. На телеге лежали два продолговатых предмета, кое-как прикрытые кусками брезента. Одна накидка была коротка, из-под нее торчали голубоватые голые ноги.
– Они увозят мертвых, – сказал Фабиан.
Они с Кимом переглянулись. Они подумали об одном и том же. Только мертвые выбираются отсюда. Так сказал старик.
Не говоря ни слова, они поднялись и последовали за повозкой. Они шли все время согнувшись, под лесами.
Повозка катилась вниз, к внешней стене крепости. Она остановилась перед низким казематом, граничащим со стеной. Тот, что шел впереди, достал ключ и открыл дверь. Затем они втолкнули тележку в зияющий проем.
Ким и Фабиан крадучись проследовали за ними.
Они ожидали увидеть некое подобие часовни, но тут не было даже ни одной скамейки, не говоря уж об алтаре. Только стены из грубо отесанного камня, маленькое окошко с решеткой, через которое проникал серый дневной свет, и круглая, обложенная камнями дыра в полу.
Стражники стягивали мертвеца с телеги, чтобы столкнуть его в отверстие. Один из них обернулся. Он заметил, что на миг стало темнее, когда Ким и Фабиан входили в помещение. Отреагировал он на долю секунды позднее, когда Фабиан был уже рядом и таранил его плечом.
Человек-больг качнулся. Его лицо выражало ужас. Мертвец, которого он все еще держал в руках, был слишком тяжел и потянул его за собой. Раздался крик. Он становился все тише и внезапно оборвался. Фабиан, балансируя руками, сумел все-таки удержаться. Второй сторож стоял с другой стороны ямы, уставившись на Фабиана и Кима.
– Ну, – поманил Фабиан, – возьми меня!
У сторожа не было меча, но на поясе у него висел кнут, который он теперь вытащил. Фабиан и человек-больг закружили вокруг отверстия шахты. Сторож размахивал кнутом. Но для такого оружия необходимо пространство – без этого бич ударялся о потолок и бессильно падал вниз. Фабиан подался вперед и схватил его. Теперь оба тащили кнут в разные стороны, пытаясь стянуть противника в пропасть.
В это мгновение Ким прыгнул из темноты под ноги больгу. Может, это и не было геройством, но маленькому фольку потребовалось немалое мужество для такого поступка.
Фабиан толкнул больга и отпустил кнут. Все было кончено.
– Жаль, – сказал Фабиан, – я надеялся использовать кнут как канат, чтобы спуститься в шахту. Но, вероятно, его длины все равно бы не хватило.
– Канат... – повторил Ким. Потом его глаза посветлели. – У нас есть канат!
Он отступил от края ямы и развязал свой вещевой мешок. В нем он нащупал – рядом с еще не прочитанной книгой – моток тонкой веревки, который ему положили в Потаенной долине.
– Думаешь, этого хватит?
– Эльфийская веревка! – Фабиан был поражен. – Она невероятно прочная. Но нам нужно что-то, чтобы она не разрезала нам ладони.
Он вытащил из голенища кинжал Кима и разрезал брезент, которым была покрыта телега, на полоски. Ким тем временем забил клином входную дверь. Они обернули ладони кусками ткани. Потом закрепили конец веревки на оконной решетке и бросили моток в отверстие.
Ким не решался даже думать о том, что может ждать их на дне шахты. Одна только мысль о спуске в эту мрачную глубину заставила его дрожать. Зияющая бездна была больше чем ворота в неизвестность. Это был спуск в само царство смерти. Ким сглотнул. Затем взялся за веревку, проверяя ее прочность.
– Я спущусь первым, – сказал он. – Если кто-нибудь будет нас преследовать, ты справишься с этим лучше меня.
Колодец шахты был выложен из камней, плотно пригнанных друг к другу и не дающих ногам найти опору. Перехватывая руки, Ким начал спускаться. Смотреть вниз он не решался: его страшило то, что он может там увидеть. Он полностью сосредоточился на том, чтобы сохранить хватку и не сорваться.
Неожиданно его ноги нашли опору. Колодец делал здесь поворот. Хотя он и дальше вел в глубину, но уже не отвесно, как прежде. Теперь Ким мог и опираться на ноги.
Сверху раздался глухой треск, многократно отразившийся от стен шахты.
Они ломают дверь!
– Я спускаюсь! – закричал сверху Фабиан. – Давай быстрее!
Веревка стала резко раскачиваться. Ким старался спускаться как только мог быстро. Несмотря на тряпки, которыми были обмотаны его ладони, веревка горела в пальцах.
Сверху донеслись треск ломающегося дерева и глухие голоса.
Внезапно натяжение веревки ослабло. Кто-то ее перерезал. Руками и ногами Ким пытался затормозить, но напрасно. Через мгновение он вылетел наружу, как камень, посланный катапультой. Над ним – небо. Под ним – земля. Больше ничего.
Стражи, дрожа, стояли перед троном князя Тьмы. Справа и слева – темные эльфы в черных хитиновых панцирях. Рядом, в позе обвинителя, – Азантуль.
Один из больгов-людей выступил вперед. В руках он держал обрывок бумаги.
– Вот, господин!
Азантуль взял грязный клочок двумя пальцами, с отвращением, и стал рассматривать его, как безобразное насекомое.
Он сумел разобрать лишь некоторые строки:
...рыцарь из Турина...
...против Высокого суда...
Его взгляд омрачился. Стоящие перед ним полулюди украдкой смотрели на него со страхом. Азантуль делал вид, что не замечает этого.
– Кто это был? – прошипел он.
– Мужчина и ребенок, – объяснил один из стражей. – Мальчик с острыми ушами. Они ушли дорогой мертвых. Так сказали рабы.
Князь Тьмы нагнулся вперед на своем троне. Свет упал на его лицо, лишенное возраста, – на фоне черной одежды и кольчуги оно казалось еще бледнее.
– Вон! – фыркнул Азантуль.
Стражи повернули назад, не смея глянуть ни на него, ни на того, кто сидел на троне. Темные эльфы, справа и слева от трона, последовали за ними как тени. Больше не было сказано ни слова.
Дверь за ними закрылась и приглушила крики умирающих.
Азантуль все еще держал в руках клочок бумаги. Он скомкал его в кулаке.
– Они последовали за вами, отец, – произнес он на старинном языке темных эльфов, – через Врата. Но как это могло произойти?
– Молчи! – Азратот поднял руку. Кольцо на его пальце сверкнуло в сумерках. – Есть вещи и поважней этой: пространство, время и власть, которая ожидает за звездами. Иди и отыщи человека с мечом, отыщи его и убей. Время не терпит...
Он умолк. В его голосе слышалось изнеможение, как будто он еще не пришел в себя после путешествия через время.
Глаза Азантуля вспыхнули. Гибким движением он подхватил связку бумаг, лежавшую рядом с троном.
– Слушаю и повинуюсь.
Он повернулся, чтобы идти, но не к дверям, а к нише, терявшейся в ажурной каменной резьбе. Человеческий взгляд скорее всего не заметил бы этого проема: высокое, с остроконечной аркой отверстие, такое узкое, что необходимо было повернуться боком, чтобы проскользнуть в него.
Оно вело на лестницу, которая поднималась вверх по стене, узкую, с узкими ступенями, сделанную не для ног простых смертных. На ее верхней площадке была железная дверь. Замочной скважины в двери не было. Темный эльф произнес заклинание, и дверь отворилась. Помещение, расположенное в верхнем этаже башни, было круглое, полностью обитое железом. Посредине его находился круглый же бассейн, из которого исходил красный жар, как от горящего угольного пласта. В этом жаре что-то шевелилось.
