– Ладно, чего расклеиваемся-то? – ворчливо заметил волшебник. – Я совсем недавно слышал, как у нас тут жаловались на отсутствие опасностей. Ну вот, пожалуйста!
Элли, Эрик и Джерри довольно злобно посмотрели на Фин, как будто в появлении оборотней была виновата она, но гномиха не стала оправдываться и прагматично поинтересовалась:
– А они нас не сожрут?
– Думаю, нет. – Бьорн поднялся со своего места и принялся осматриваться. – Мы же заберемся на деревья, а я еще не видел волков, которые оборачивались бы белками.
– На деревья? – с ноткой паники переспросила Фин. – Но гномы не лазают по деревьям. Я не умею!
– Ничего, вы быстро научитесь, – уверил ее Бьорн, продолжая свои изыскания. К счастью, леса в этой части Даланда еще были смешанными, так что найти парочку подходящих объектов было нетрудно. – Вон тот дуб нам сгодится. И еще вяз там, подальше. Немного хиловат, но пару человек выдержит. А пока складывайте все вещи в мешки и положите ближе к костру. С собой возьмем только веревки.
За исполнение распоряжения взялся один Бугай, остальные все еще пребывали в сомнениях, лейтмотив которых осторожно выразил Джерри:
– Господин волшебник, может, вы как-нибудь уделаете всех гадов? Колданете на них чего, а?..
– Давай лучше ты. Я тебе даже посох свой дам подержать.
Джерри без энтузиазма поплелся к мешкам, а Бьорн и в самом деле прикинул, не вступить ли с оборотнями в открытую схватку. В конце концов, если весь молодняк услать наверх, то можно и помахаться – великому Скитальцу это жалкие горлогрызы не соперники даже стаей, даже в сто голов. Но, во-первых, стоит ли тратить силы (все-таки не бесконечные), поскольку среди подручных средств нет ничего серебряного, дабы гробить гадов раз и навсегда. Во-вторых, так ли безнадежно глупы сами волколаки, чтобы с ним связываться?
И, наконец, самое главное – как лучше поступить с пресловутой педагогической точки зрения? И пугать молодежь до несварения желудка нежелательно, но в то же время создавать впечатление, будто дядя волшебник с любой напастью может раз плюнув справиться, не менее опасно, – только компании халявщиков ему и не хватало.
В итоге Бьорн с проницательностью, свойственной истинным мудрецам рассудил, что в решении вопроса, драться или не драться, торопиться незачем. Типа всегда успеется, в случае возникновения такого желания достаточно будет всего лишь спрыгнуть с дерева. А пока стоило туда забраться – с момента обнаружения вой значительно усилился, и совсем скоро должны были показаться пасти, откуда он раздавался.
В таком контексте Бьорн даже отказался от первоначального намерения научить прекрасную половину своего отряда альпинистским навыкам, пришлось с помощью банальной левитации поднять каждую до нужной ветки – впрочем, без визга все равно не обошлось. Джерри, Эрик и Бугай, получив решительный отказ на подобный способ транспортировки, неплохо справились сами, и в результате диспозиция приобрела следующие черты: дуб абонировали Фин, Джерри и Бугай, а на «хлипком» столетнем вязе разместились Элли и Эрик. Подумав, волшебник решил вознести себя к более многочисленной компании – и не от излишней скромности и нежелания мешать, скажем так, доверительной беседе, а скорее из опасения, что ежели оная беседа начнется, то у него уши завянут.
Но покуда все молчали, напряженно ожидая прибытия оборотней. Что, в сущности, было совершенно необязательно (в смысле – напряжение), поскольку появление волколаков не сопровождается ни световыми, ни звуковыми эффектами, и вообще определить этот момент проще всего по наступившей в лесу тишине. Действительно, зачем выть, когда дичь загнана? Этой простой логике волков следуют и оборотни, хотя между ними и обычными зверями есть в этом плане одно существенное отличие, которое будет отмечено позже.
Так все и произошло. Сначала нарастающий вой перестал звучать слитно и рассыпался на отдельные голоса, затем растекся, словно охватывая полукругом стоянку с костром в центре и, наконец, резко оборвался, после чего в течение достаточно продолжительного времени ничего не происходило. Лишь очень внимательный и чуткий наблюдатель мог бы заметить проскальзывающие то здесь, то там тени. Однако Скиталец, бывший не только внимательным, но и весьма квалифицированным наблюдателем, не хотел этим ограничиваться и упорно продолжал отслеживать тени, пока не поймал одну из них в нужном ракурсе. Его интересовали глаза, и он их увидел – здоровенные, круглые и горящие. Горящие тем жутковатым красным огоньком, что отличает все порождения Тьмы. М-да, настоящие волколаки в самом соку, никаких ошибок.
Если бы волшебник подождал, то ему не пришлось бы утомлять зрение, потому как один из вновь прибывших гостей неожиданно выставил себя на всеобщее обозрение. То ли он был самым смелым, то ли самым дурным, а может, волколаки жребий кинули, кому проводить разведку боем, но матерый серый оборотень вышел вдруг на границу освещенного пространства, постоял, нервно подрагивая хвостом, и зарычал на раздражающий огонь, оскалив белые клыки. Стоит заметить, что с почтительного расстояния, к тому же с дерева они не выглядели столь уж пугающе. В целом в близости вид врага оказал на молодежь скорее успокаивающее воздействие. Волк как волк, ну пусть крупный, в конце концов – эка невидаль...
Бьорн, несколько лучше знавший противника и понимавший намерения данного конкретного экземпляра, не отреагировал никак, вследствие чего оборотень, несколько сбитый с толку, заткнул пасть и сделал пару крадущихся шагов на полусогнутых, готовых к прыжку лапах. Ничего. Волколак еще постоял, покрутил башкой, а затем уже вполне деловитой походкой направился к тюкам, сваленным у костра неаккуратной кучей. Вот тут-то волшебник и запулил. Без каких-либо пассов и громогласных заклятий с магического посоха сорвалась ослепительная белая молния, угодившая оборотню в загривок. Душераздирающий визг, запах паленой шерсти, судорожные подергивания конечностей – через минуту волколак застыл без движения, став, по всей очевидности, мертвым. Правда, для этих созданий подобный исход фатальным не назовешь, зато агония была хоть и короткой, но явно чрезвычайно болезненной.
«Думаю, мы друг друга поняли», – мысленно обратился Бьорн к противникам, и дальнейшее развитие событий показало, что так оно и есть. Последовала еще одна серия слабых шорохов, несколько большее, чем прежде, число теней могло быть замечено рядом с дубом, а после покой ночного леса ничто уже не нарушало. Как правильно предполагал старый маг, оборотни, точно определив его местонахождение (запахи, когда имеешь дело с по-настоящему могущественными магами, не вполне надежны), перегруппировались, рассредоточившись вокруг дуба, и принялись стеречь. Зачем? Это пока оставалось не до конца понятным, но в любом случае было единственным, на что способны волки-оборотни в такой ситуации.
Бьорн еще не успел серьезно задуматься над насущными проблемами, как они сами напомнили о себе голосом Джерри, также смекнувшего, на каких принципах построены взаимоотношения волшебника и волколаков.
– И долго мы тут будем сидеть, аки птицы, блин, перелетные? – поинтересовался он с верхней, далеко не самой удобной на дубе развилки.
– До рассвета. Оборотни не выносят дневного света и уйдут прятаться в какие-нибудь норы.
– А потом чего?
Бьорн вынужденно промолчал, но Джерри не унялся:
– Не, я не понял, назавтра мы что ль снова на ветках будем куковать? Эдак к концу недели вся задница мозолями покроется!
– Я отлично лечу мозоли, – успокоил его чародей. – Но если есть идеи получше, выкладывай, не стесняйся!
– Да говорил уже, урыть их надо, и все дела! – мрачно пробурчал Джерри, хотя и понимал: сейчас старик взовьется...
Надо признать, Бьорн пока то да се и сам укрепился во мнении, что волколаков надо бы урыть, наплевав на всякие педагогические последствия. Оставалась только одна загвоздка: как это сделать – серебряный дождь почему-то так и не пролился, и оборотни в соответствии с худшими предположениями вовсе не стремились оказаться урытыми в открытой схватке. Для Джерри волшебник изложил все это экспансивнее и проще:
– Достал ты меня, язви твою душу! Тоже не люблю повторяться, но придется: бери мой посох, прыгай вниз и давай наяривай! А когда оборотни разбегутся, будешь гоняться в темноте за каждым в отдельности, пока лоб на хрен не расшибешь!
После такой отповеди Бьорн не ожидал ответа, но едва он слегка поостыл, как голос сверху зазвучал вновь:
– Ну, я понял в общем. Так чего делать-то будем?
Пришлось волшебнику считать до ста, чего с ним давненько не случалось.
– Спать. Вы привяжетесь веревками к дереву и будете спать. А я покараулю вещи.
Джерри заткнулся, но закапризничала Фин:
– Я все равно не засну, – сообщила она снизу, с самой широкой и прочной ветви.
Арифметические упражнения помогали надолго, поэтому Бьорн лишь холодно бросил:
