– Вы хотите сказать, что узнали те же тайны, что и Серый Плащ? – спросила я.
– Нет. Даже я не столь тщеславен. Гений такой величины, каким был Янош, приходит один раз за столетия. Тем не менее эта мысль преследует меня, и мне часто кажется, что так и было.
– Впереди много других открытий, – сказала я. – Даже самые восторженные поклонники Серого Плаща говорят, что то, что он нам поведал, – это только начало.
– Да, – сказал Гэмелен. – Но это заставляет меня завидовать еще сильнее. Все открытия будут делаться молодыми, не обремененными старыми взглядами. А я слишком стар, Рали. А теперь еще и слеп. И что хуже всего для такого старика, как я, – когда Янош преподносил свой дар, он отнял у меня богов. Так как это основа его учения. Боги, даже если они существуют, ограничены теми же законами, что и попрошайка у двери какого-либо затрапезного трактира.
Пораженная, я сказала:
– Что вы имеете в виду под этим «если боги существуют»? Вы в этом сомневаетесь?
Маг пожал плечами.
– Они слишком часто являлись в нашей истории, чтобы сомневаться в них, – сказал он. – И не только глупцам и лгунам, но мужчинам и женщинам, в словах которых невозможно усомниться. Однако то, что предполагает Серый Плащ, тоже правда. Они не боги, по крайней мере не то, что мы подразумеваем под этим словом, предполагающим поклонение и культ.
Я дико озиралась вокруг, ища место, чтобы спрятаться от удара молнии, так же, как ты сейчас, писец. Но ничего не случилось. Я взяла себя в руки.
– Если они – не боги, – сказала я, – тогда где же цель? Чьей волей, по какому плану мы живем?
И вот что ответил волшебник:
– Если верить Серому Плащу, то цели нет. Наша воля – это наша воля. И плана тоже нет, только то, что мы составляем сами для своей жизни.
– А что в отношении хорошего и дурного? – пробормотала я.
– Тут нет никакой разницы, – сказал Гэмелен.
– Тогда какая от всего этого польза? Может быть, просто отказаться от этого, и все?
– Ты хотела бы этого? – спросил Гэмелен. – Серый Плащ считал, что не имеет значения, какую дорогу выбрать.
Но для моих стражниц это имеет значение, подумала я. Это имеет значение даже для скользкого Холлы Ий и его пиратов. Что самое важное – это имеет значение для меня.
Я встряхнула головой. Затем, помня о том, что он не мог видеть, я громко сказала:
– Нет. И будь проклят этот Янош Серый Плащ.
Гэмелен зло рассмеялся:
– Вполне возможно, он уже… если был не прав.
Он поднял палку и ударил ею по палубе.
– А теперь быстро за работу, женщина. Если бы ты так же ленилась в фехтовании, как в обычном вытягивании нити, твоя голова давно бы болталась на какой-нибудь пике!
Прошло несколько недель, прежде чем мы были готовы. Конечно, у нас было очень мало времени, но настроения в нашем флоте день ото дня становились все мрачней и безнадежней, и мы не могли больше ждать, так как мог наступить момент, когда было бы уже поздно. Гэмелен заставлял меня ежедневно упражняться в бросании костей. Я описывала их расположение, а он объяснял мне, что оно предвещает. Чаще всего они ложились таким образом, что ничего не обозначали, но намекали нам, что следует продолжать. Вся эта процедура представлялась унизительно неясной.
– Вам-то хорошо, – говорила я Гэмелену. – Вы – воскреситель. Вы даже выглядите как воскреситель. Благообразный, седобородый, просто воплощение мудрости. Никому и в голову не придет, что вы занимаетесь глупостями, когда бросаете горсть каких-то старых, дурно пахнущих костей на палубу, затем встаете на колени перед совершенно недостойным предметом, уставившись на него, бормоча что-то непонятное и тряся бородой. Но ведь я выгляжу как… Черт, будь оно все проклято! Не особенно мудрая, абсолютно не благообразная, и я проверяла, у меня на теле есть только одно место с волосами, но и та борода очень короткая.
– Если ты хочешь сказать, что женщине недостает правильной манеры держаться, чтобы быть воскресителем, – сказал Гэмелен, – тогда, пожалуй, лучше все бросить.
– Я этого не говорила!
– Но я это слышал. А теперь я думаю, что все это и в самом деле глупость. Возможно, женоненавистники и правы. Возможно, справедливо мнение, что у твоего пола нет достаточной силы интеллекта, и я могу добавить… без бороды, ты, вероятно…
– Дайте мне эти чертовы кости, – прошипела я. Я вырвала их из его руки и бросила. – Я продолжаю думать, что это глупо. Следуя тому, что вы наговорили про Серого Плаща и его законы магии, бросание костей не имеет никакого смысла. Как можно предсказать будущее, если нет никакого богом уготованного плана? На самом деле все это упражнение на…
– Что такое, Рали? – спросил Гэмелен.
– Кости, – сказала я.
– Что такое с костями?
– Не знаю, они… показывают что-то хорошее. Я не могу объяснить почему. Просто я знаю!
Я описала их расположение. Гэмелен хохотал.
– Ты совершенно права! Впереди светлые дни, мой друг. В самом деле, светлые дни.
Вот как я стала гадать на костях. За момент до этого я была полностью невежественной в этом, а в секунды стала мудрецом.
Часом позже я услышала крики с дозорной вышки – на горизонте появился остров. Все были воодушевлены. Остров был небольшим, скалистым, с покрытым мелкой галькой побережьем и не сулил ничего экстраординарного. Но сам вид земли пробуждал надежду и мысли о доме. Быстро выслали отряд на разведку, и они сообщили, что остров кажется необитаемым, но, похоже, здесь можно было найти еду и воду. Мы высадились на берег, оставив на судах только небольшую команду.
Однако нашей радости вскоре пришел конец. Едва мы вступили на эту землю, как нас окутал ледяной туман. Там была небогатая растительность, но вся она имела очень болезненный вид. Ветки деревьев могли удержать только несколько горьких орехов. Исхудавшие птицы насмешливо кричали при нашем появлении неприятными резкими голосами. Воду можно было пить, но вкус ее был отвратителен. Она содержалась в шести окутанных паром водоемах, расположенных вокруг небольшого гейзера. Гейзер действовал непостоянно, и его струя была слишком слабой.
Я стояла рядом с гейзером, мрачно размышляя о магии и бросании костей. Кроме моего старого друга волшебника, рядом со мной никого не было. Я слышала проклятия, раздававшиеся в большой группе матросов, собравшихся вокруг одного водоема и наполнявших фляги дурно пахнущей водой. Я не винила их за это, они просто произносили вслух мои мысли. Но я насторожилась, увидев Холлу Ий и нескольких его офицеров, стоявших поблизости. Адмирал обычно очень нетерпимо относился к жалобам.
Один из матросов, здоровый парень с громадным носом, зачерпнул и выпил этой воды и тут же выплюнул ее с проклятиями.
– Что за моча! – крикнул он так громко, что только глухой бы не услышал, и швырнул ковш на землю. – Они заставляют нас пить какую-то мочу, ребята. И если мы это стерпим, они еще заставят нас взять ее с собой, чтоб от нас вскоре ничего не осталось.
Один из его приятелей, высокий костлявый мерзавец с острым, как кинжал, подбородком, подхватил так же громко:
– Все так и будет продолжаться, пока эта больная сука будет командовать нами.
Он повернулся и посмотрел прямо на меня. То же сделали и остальные. Холла Ий и его офицеры двинулись прочь, делая вид, что ничего не слышали. Я услышала, как он засмеялся над каким-то замечанием Фокаса и затем скрылся за скалой. Все эти люди вызывающе смотрели на меня. Без дальнейших слов они потянули руки к ножам.
Чувствуя опасность, Гэмелен потянул меня за рукав и зашептал:
– Нам лучше уйти.
Я знала, что мы не успеем сделать и десяти шагов, как их ножи окажутся в наших спинах. Я была готова схватить меч и вступить в битву и уже почти встала в нужную позу, как вдруг споткнулась о какой-то твердый предмет.
Я посмотрела вниз, думая отбросить все, что могло путаться у меня под ногами, и увидела пустую раковину размером с детскую головку. Тут на меня снизошло глубочайшее спокойствие. Моя кровь горела, но не яростью вступающей в битву, но силой, похожей скорее на бурную реку, рвущуюся сквозь узкое ущелье.
Вместо меча я подхватила раковину. И обратилась к Гэмелену, но заставила звучать свой голос громко, чтобы было слышно всем.
– Вот еще один моллюск, мой друг. Я ставлю толстый кошелек с золотом против самой мелкой медной монеты, что его мясо такое же вкусное, как было в той раковине.
Гэмелен поднял брови:
– Что ты… – Он оборвал фразу на полуслове. – А…
Я сунула раковину ему в руки, и он ощупал ее форму. Тут его голос тоже зазвучал громко:
– Да, еще одна. Я уверен, что она так же хороша, как та, которую наш повар обычно готовил в праздничные для Ориссы дни. Пища богов.
Я взглянула на людей, широко раскрыв глаза, как будто только сейчас заметила их присутствие. Затем я приняла грозный вид и крикнула им повелительно:
– Эй, вы, там! Оставьте свои дела и сейчас же идите сюда.
