Это говорила Итуриэль.
Она была окутана светом, что исходил из кольца, надетого на ее палец. И в свете этом были власть и величие.
Тень закричала.
Свет причинил ей боль. Он жег, глаза, если можно говорить о глазах существа, состоящего из тьмы. Он разъедал ее, как кислота, и с каждым ее шагом умирала часть целого.
Тень отступила.
Как вода подняла ее наверх, так теперь ветер гнал вниз. Это был не шторм, который ощущается физически, это было подобно излучению солнца, посылающего свои лучи в черноту космоса. На одно мгновение мысль о сопротивлении овладела тенью. Однако она промелькнула быстрей, чем взмах крыла. Ветер стал таким сильным, что любое сопротивление было бессмысленным.
Бегство было единственным, что оставалось. Тень пыталась ускользнуть через щели в полу, через каждую маленькую трещинки. Ею владела единственная мысль – убежать от этого горящего света, вернуться в надежную глубину.
Она падала все глубже и глубже, мимо гремящей воды до тех пор, пока не обрела покой и в глубине мира не умолк ветер. Потом не было больше ничего, кроме темноты и тишины.
Они стояли в сумраке. Гврги тихо скулил:
– Гврги страх. Гврги пойти вместе.
– Он заговорил как больг, – удивился Горбац.
Однако Итуриэль была уже рядом. С безошибочной уверенностью даже в абсолютной темноте она нашла Гврги.
– Я не брошу тебя, – сказала она и погладила его. – Ты не должен бояться.
– Бурин! – позвал Гилфалас. – Где ты?
Ответа не последовало. Потом Альдо, чьи глаза были зорче, нежели у других, увидел красное свечение. Оно было поначалу таким слабым, что его даже удивило, когда он различил силуэт Бурина. Гном стоял перед величественным порталом, обрамленным камнем, на котором были вырезаны знаки власти: наковальня и корона, кубок и меч и многое еще. На левой створке Альдо увидел выгравированный знак, который был ему известен, – глипт владыки Фрегорина. Знак на правой створке ничего ему не говорил, но Бурин прикрывал его рукой, как будто не желая никому показывать.
На руке гнома было кольцо, оно сияло светом, красным как огонь. И в огненном свете кольца раскрылись мощные створки ворот.
– Я не знаю, что нас здесь ожидает, – проговорил гном, будто бы во сне. – Но здесь мы найдем ответ, я это чувствую.
Его голова все еще была покрыта капюшоном, который он надел, чтобы поклониться мертвому Фрегорину. Гилфалас последовал за гномом по сверкающему полу. Итуриэль должна была поддерживать Гврги, поскольку тот едва переставлял ноги. Альдо широко раскрытыми глазами смотрел вперед. В конце, как всегда, шагал с невозмутимым лицом больг.
В центре зала чернильно мерцал черный как ночь водоем. Вспыхнул свет, который струился вокруг него из скрытых в полу источников. Чистый, как хрусталь, он наполнил купол над их головами, украшенный странными знаками: круги внутри кругов, карты, меридианы, параллели, высоты и азимуты. Это выглядело так, словно кто-то в давние времена изобразил устройство мира на своде, который, несмотря на то что неколебимо высился в центре зала, казалось, вечным, незаметным движением вращается по кругу.
В середине помещения, под центром свода, находился такой же круглый, отделанный камнем бассейн. Это и была черная вода, которая блеснула, когда они входили. А на противоположной стороне зала возвышался высеченный из камня высокий подиум с ведущими к нему тремя ступенями.
На подиуме стояли два каменных трона.
На троне слева сидел Он, более всего напоминавший солидного фолька с первой сединой на висках, однако еще полного сил. В его взгляде было нечто от любопытства ученого, но и от хитрости торговца, понимающего, каким образом так заключить сделку, чтобы при этом имел выгоду каждый, но главное – он сам. Однако прежде всего Он был отцом, который ласков и строг одновременно.
На другом троне сидела Она, одетая как матрона. Ее тело уже вынашивало и производило на свет детей. Она правила домом и всем, что имело к нему отношение, включая супруга, которому была надежной опорой, однако зачастую поступала так, как ей хотелось. Но прежде всего она была матерью, на чьей груди можно было хорошенько выплакаться.
– Хвала вам, Владыка, – проговорил Бурин, – и хвала вам, Владычица. Сколь много я чту в вас мудрость, столь милостиво вы смотрите на меня и храните в этом мире.
И пока Альдо от удивления не мог прийти в себя, Гилфалас продолжил:
– Видеть здесь вас, Господин, – сказал он, – отрада моей юности и нежданное счастье.
А Итуриэль подхватила:
– И видеть вас, Госпожа, в расцвете вашей красоты – больше чем честь для эльфов Среднеземья. Однако скажите, неужели поля лилий в Высшем Мире больше не доставляют радости, если вы на шли дорогу к нам, вниз?
Тогда Альдо понял: они находятся в присутствии той сущности, что в двух ипостасях правит миром, и каждому Божественная Чета видится такой, какой он представляет ее: эльф – как жениха и невесту, он сам – как Отца и Мать, а гном – как Владыку и Владычицу, его сотворивших.
– Арзах-кхан, – прогремел Горбац, и эхо отразилось от сводов зала. – Арх арраз кханум, – продолжил он с глубоким поклоном.
То, что путники услышали, было столь поразительно, что пошатнуло все их представления о мире. Больг чествует Божественную Чету! Да, он назвал их обоих по имени на своем языке. Значит, у больгов есть душа. Что же еще это может означать?
– Если вы уже достаточно наудивлялись, – произнес сидящий на троне, – то, вероятно, мы можем обратиться к насущным вопросам.
– Простите, Владыка, – произнес Бурин с поклоном, – и вы, Владычица, простите мне...
– Говори же, Бурин, – разрешила богиня.
– Я, честно говоря, ожидал найти здесь на троне господина Фрегорина, ставшего камнем, как это подобает всем гномам, которые созданы вашей рукой. А вас я представлял в Подземном Мире, в вашем высоком доме, окруженных вашими слугами.
– А я, Господин, – подхватил Гилфалас, – думал, что вы находитесь в Высшем Мире, на Водах Пробуждения. Что же привело вас и Госпожу в обреченное на смерть Среднеземье?
– И что произошло, – добавила Итуриэль, – с Высоким Эльфийским Князем? Он оставил мне свое кольцо как залог того, что вернется. Однако много лет никто о нем ничего не слышал. И я с трудом несу эту ношу.
Услышав Итуриэль, Альдо тоже собрался с духом и словно со стороны услышал, как обращается к Божественной Чете:
– Известно ли вам, высокочтимый Отец, или вам, почтенная Мать, что с господином Кимбероном и с императором Фабианом – я имею в виду принца Фабиана... ах, я совсем запутался, – закончил он и покраснел так, что окрасились даже его острые уши.
Мать улыбнулась ему, а Отец сказал:
– Так много вопросов. А что, Горбац, воин второй манипулы двенадцатой когорты двадцатого легиона, у тебя вопросов нет?
– Я не спрашиваю, – сказал Горбац, – приказывайте, я буду подчиняться.
– Пока этого достаточно, – произнес бог. – Но Великий Больг будет не только подчиняться, но и приказывать. А если это будет нужно, и погибать в сражении. И еще я скажу: Темный князь, чье имя да не будет здесь названо, расшатал время. А тот, кто изменяет прошлое, разрушает настоящее и будущее. Ваши друзья идут по его следу, чтобы сделать происшедшее непроисшедшим, но они нуждаются в вашей помощи. И единственный путь к тому месту и времени, где вам нужно быть, ведет через Врата, которые у ваших ног.
Все повернулись к круглому водоему в середине зала, вода которого была черной как ночь. Только в нем ничто не отражалось – ни звездное небо, ни высокий купол свода с изображенными там знаками. Казалось, бассейн поглощал любой свет и поверхность его совершенно неподвижна, можно было подумать, что там не жидкость, а только черный обсидиан, твердый, как стекло.
Горбац первым ступил на край водоема. Для него вопросов не было – он был солдат, получивший приказ.
У Альдо закружилась голова, когда он приблизился к бассейну. Вода казалась бесконечно глубокой, и у Альдо было такое чувство, что он увидел само основание мира.
Бурин помедлил один миг, что не ускользнуло от владыки на троне:
– Теперь ты веришь моим словам, Бурорин?
Бурин застыл. Слова Владыки застали его врасплох. Не сам вопрос, а последнее слово. Только что он был простым гномом, а теперь... Услышал ли он правильно? Назвал ли его Владыка Подземного Мира Бурорином?
– Вы... Вы оказываете мне великую честь, Владыка, – произнес он быстро, прежде чем смог обдумать услышанное, – и, конечно, это ваше право, даже если я не чувствую себя достойным. И все же...
– Говори!
– Эти врата... Если правда то, о чем сообщает легенда, то тогда владыка Фрегорин создал их против вашей воли, но Фрегорин погребен в своем саркофаге после войны с карликами. И они не должны сейчас существовать.
– Но кто тебе сказал, что Фрегорин пал в бою? Кто мог положить его в саркофаг, если карлики этого не делали? Ты хочешь знать все тайны времени, Бурорин, сын Балорина из дома Брегорина? Ты думаешь, тебе подобает знать слово, которым был создан мир, и то, которым он закончится?
