Юсуп резво побежал по пустынным улочкам в сторону городских ворот. Конечно, именно там его и могла поджидать засада, но как еще выбраться? Через стену лезть второй раз Юсуп попросту не имел сил. Он подозревал, что после сегодняшнего приключения в нем прочно укоренилась боязнь высоты.
Как ни старался Юсуп бежать тихо, его гулкие шаги отражались от грязных стен и, казалось, будили всех, кого только можно.
Сторожила со своей колотушкой кричал уже совсем недалеко, когда Юсуп наконец выскочил на пустынную базарную площадь и замер в тени.
Городские ворота были и впрямь открыты. Часы на колокольне еще не пробили полночь, а значит, закрывать их не было надобности. Двое часовых крутились около освещенного участка под домом, переговаривались и громко ржали над своими же собственными шутками. Еще двое, прислонившись к дубовой створке, лениво курили трубки. Им было совершенно наплевать на все, что творилось вокруг. Стражникам хотелось только двух вещей – быстрее смениться и пойти домой, к женам, спать. Или на гулянку – пропивать заработанные деньги. Правда, в Назараде, как и во всяком турецком городе, запрещалось распространение и распитие крепких напитков, но кто сказал, что простой виноградной настойкой на дрожжах нельзя напиться?!
Значит, всего четверо. Если нелюдей действительно нет, можно пройти мимо, ничего не опасаясь. Купец просто слишком поздно возвращается к себе домой. Деревенек поблизости видимо-невидимо, и никого не удивит столь поздний уход. Юсуп принюхался, но никакого чужого запаха, кроме пота и дыма, не учуял. Нелюди могли хорошо маскироваться… Успели ли они выставить засаду?
Рискнуть? А что еще остается?
Юсуп нервно пошарил в кармане и выудил на свет монетку удачи. Одна ее сторона тускло поблескивала ликом святого Правителя, другая – чеканкой с цифрой десять посередине. Последний раз он использовал монетку почти неделю назад. Значит, Борлов уже восстановил свои силы и может прийти вновь. Монетку вообще разрешалось использовать раз в три дня, но Юсуп старался потянуть время, чтобы таинственное существо, заключенное в ней, могло действовать эффективнее.
Борлов относился к старинному племени джиннов, в чьи обязанности входило полное подчинение обладателю монетки. Правда, были некоторые ограничения. Борлов появлялся только тогда, когда подкинутая монетка падала ликом святого Правителя вверх. В противном случае он одарял хозяина издевательским смешком и затихал на три долгих дня. Были, конечно, способы вызвать его во внеурочное время, но все они включали в себя ритуальные танцы, чего делать Юсуп не умел, а Алаида категорически отказывалась.
Юсуп задумчиво повертел монетку в руках, размышляя, стоит ли использовать ее сейчас, и не удержался.
Монетка взлетела, заискрившись и бросая на стену тонкие лучи света, завертелась в воздухе и упала на протянутую ладонь Юсупа. До ушей его донесся едва слышный смешок, ясно говоривший о том, что удача и на этот раз решила повернуться к Юсупу… тем самым местом. Монетка лежала в раскрытой ладони чеканкой вверх и была тусклой и невзрачной. На три дня.
Охранники у дома громко заржали, хватаясь за бока, и в это время весь Назарад заполнил громкий и протяжный удар колокола. Стекла в окнах жалобно зазвенели, смех охранников стих. Они оживились, довольные тем, что скоро предстоит смена. Подхватили обитые металлом бревна и стали медленно закрывать скрипучие ворота.
Неужели уже полночь? Колокол громыхнул еще раз, затем еще…
Забыв об осторожности, Юсуп выскочил на площадь и побежал к воротам. Ночевать в городе ему совсем не хотелось. Утром нелюди вполне могли организовать облаву, а сейчас у них, возможно, не хватило на это времени
– Постойте, погодите минутку, люди добрые! – Роль несчастного турка ему сегодня удавалась.
Стражники замерли, выпучив косящие от выпитого спиртного глаза. Из-за колокола они Юсупа, конечно, не слышали, но общий смысл его жестов уловили.
– Чего надоть? – поинтересовался один турок, угрожающе похрустывая пальцами.
– Дык, выйти бы мне. Дома ждут уже, а я, пока ворота эти окаянные нашел, совсем вымотался.
– Ворота закрываются! – сказал турок, хотя никто пока их закрывать не собирался. Остальные трое стражников заинтересованно вслушивались в их разговор, – проваливай в город, а завтра с утра и выйдешь!
– Но вы же не закрыли еще! – картинно взвыл Юсуп.
– Не положено! – отрезал турок. – Или ты сильно хочешь?
– Сильно! – сознался Юсуп, которому вся эта болтовня и затягивание времени порядком надоели. – Но таньги нет. И не будет!
– А раз не будет, то и ступай в город.
– Но там не положено ночевать. Охрана поймает И прямиком в Тайную Канцелярию!
– Ага! – подтвердил стражник. – Раз не платишь – значит в Тайную Канцелярию! Больше некуда! Верно я говорю?
Трое остальных услужливо закивали, ухмыляясь в куцые бороденки. Турки никогда не умели отращивать нормальные бороды.
– Но я все-таки пройду, а? – Юсуп сделал всего шаг в сторону стражника, сжимая левую руку в кулак и оценивая свои силы. Не так много, конечно, пальцы еще дрожат, а правую ногу чуть сводит судорога.
Турок упал как подкошенный, едва успев сообразить, что с ним произошло. Еще один, получив дубинкой по черепушке, крякнул и осел на землю. Третий тоже не замедлил брякнуться, хотя попытался как-то уклониться. Наверное, одурманенный пивом, он думал, что его движения быстры и изящны, но Юсупу показалось совсем наоборот. Ему даже не пришлось делать лишнего шага, чтобы дотянуться до турка и огреть его по спине. Не настолько сильно, чтобы переломать кости, но отключить – отключил.
Последний стражник все же среагировал, выхватывая меч. Такой прыти от купца он явно не ожидал.
– Я только пройду, – сказал Юсуп примирительно, – бесплатно!
Охранник и рад бы был его пропустить, но тут по Назараду пронесся последний двенадцатый удар колокола, и вслед за ним город погрузился в беспокойную тишину.
Меч в руке охранника задрожал, глаза вдруг выкатились из орбит, а челюсть отвисла, выпуская из горла протяжный, приглушенный вопль. Юсуп быстро оглянулся через плечо, но кроме темноты ничего не заметил. Тени вокруг оставались недвижимыми и безопасными. Так чего же испугался охранник?
Турок неожиданно бросил меч и стал пятиться в сторону домов, так и не закрыв рта, не мигая глядя на Юсупа, словно пред ним стояла сама Смерть в истинном своем обличье! И только тут Юсуп понял, что происходит
Наступила полночь. А значит, его личина турка стала медленно растворяться, клубясь белесым туманом и растекаясь по земле, чтобы позже раствориться и впитаться в мокрую почву между камнями. Со стороны это выглядело так, словно Юсуп сам растворился в воздухе. Впору было испугаться!
Ноги охранника заплелись, и он упал на спину, нелепо взмахнув руками. Железный шлем со звоном отлетел в сторону; совсем недалеко резко оборвался крик сторожилы.
Дальше медлить было нельзя. Путь свободен, так чего же ждем?!
Юсуп бросился за городские ворота, не обращая внимания на то, что за ним тянется белый шлейф растворяющейся личины
А вслед ему, скрытые горящими факелами на ближайших дверях темных домов, не мигая смотрели четыре желтых, с голубой сеточкой вен, глаза.
Они наблюдали.
ГЛАВА ВТОРАЯ.
Семьсот сорок два дня до…
– Итак, класс, следует запомнить первое важное правило для определения упыря – он кровососущий! – Учитель Терех осмотрел застывших юнцов за резными партами и усмехнулся про себя: им сейчас что угодно расскажи – поверят. Особенно тот, который самый первый сидит. С черной челкой, спадающей на глаза, и горящим взглядом. Что-то там говорил на его счет Учитель Ру?
Учитель Терех был не сказать чтобы очень старым, но глубоким стариком – это точно. Особенно ему шла густая, абсолютно белая борода, спускавшаяся почти до груди, аккуратно расчесанная и гордо торчащая острым кончиком вперед. На голове волос было заметно меньше, большей частью они были черными – лишь кое-где пробивались белесые нити На лбу Учителя Тереха красовалась широкая повязка, сделанная из натуральной кожи одного очень могущественного оборотня, не дававшая волосам (спереди они были довольно длинны) спадать на лоб. Следы когтей того же самого оборотня избороздили всю спину Учителя, и их никакими зельями и магией заживить не удавалось, хотя с момента встречи соперников на Арарате прошло порядка сорока лет.
Один зрачок Учителя Тереха сиял яркой желтизной – в нем не было ядрышка; а второй глаз всегда был чуть закрыт, так что рассмотреть зрачок не удавалось никому. Поговаривали, правда, что в прикрытом глазу хранилась древняя сила, сотворенная еще во времена становления Острова, увидеть ее означало быструю и отнюдь не безболезненную смерть.
Одет Учитель Терех был, как и обычно, в сероватое платье, перетянутое поясом с выведенными древними рунами на нем. Значение рун постигнуть никому не удалось, так как язык этот умер еще до того, как люди научились понимать друг друга, но смысл отдельных надписей некоторым известен был. Учитель знал, что написано на поясе, но никогда и никому не говорил, делая таинственное лицо, если его спрашивали, и отвечая, что придет, мол, время, тогда и узнаете. Никто, впрочем, сильно и не интересовался.
