– Вы что, глухие, ребята? – вновь раздался тот же голос.
– Должно быть, это разговаривают на каком-то другом судне, – предположил Профессор. – Посмотри-ка внимательно, Джонатан.
Джонатан приподнял вверх фонарь. Он всматривался в туман и прислушивался, стараясь уловить скрип такелажа или шлепанье воды о борт судна. Но туман уже немного рассеялся, и Джонатану стало ясно, что вокруг на протяжении пары сотен ярдов нет ни одного судна. Это было непонятно. Он опять сел на место и наколол на вилку кусок хлеба. Но едва он намазал на него варенье, как откуда-то, по-видимому с крыши рубки, раздалось пение:
Хей– хо, веселый мельник,
Что за морями жил.
Он был большой бездельник
И блох сачком ловил.
Хей– хо, хей-хо,
И блох сачком ловил.
Затем кусок хлеба, насаженный на вилку, был схвачен кем-то и поплыл по воздуху, после чего исчез в невидимом рте.
Изумленный Профессор потянулся было к своему необычному оружию, которое он починил, но тут вспомнил, что оно вообще-то не было ружьем.
– Осторожнее, – предупредил он, кося глазами в разные стороны. – Тут какая-то чертовщина.
Неожиданно шляпа Профессора, потрепанная твидовая шляпа, поднялась в воздух, а затем так же спокойно опустилась на его затылок.
Дули захохотал как сумасшедший и закрыл рукой рот, стараясь подавить смех.
– Ну, Дули, мальчик, – раздался тот же самый голос. – У тебя и в самом деле есть чувство юмора. Как тебе мой плащ?
– Какой плащ? – спросил Дули, оглядываясь вокруг себя украдкой. – Не вижу никакого плаща, сэр, прошу прощения… Дедушка, это ты?
– Конечно я, – ответил старик Эскаргот откуда-то сверху, должно быть, с крыши рубки. – А может быть, ты думаешь, что я – проклятый гном Шелзнак?
– Уфф, – выдохнул Джонатан, а Профессор поправил на голове шляпу.
– Я был здесь все время с вами, парни, притаился, как скумбрия. Не хотелось обнаруживать себя до тех пор, пока мы не проплыли мимо последнего дома. Неизвестно ведь, кто там прячется. Но даже сейчас, по-моему, лучше не шуметь. – Раздался грохот, а затем шаги – это Эскаргот слез с крыши рубки. – Могу я воспользоваться вашей чашкой, Профессор? – спросил он, и в тот же момент чашка поплыла по воздуху, окунулась в воду и встряхнулась. В кофейнике еще оставалось немного кофе, и его остатки, черные как угольная пыль, горячим потоком вылились в чашку. Третье сиденье заскрипело, и чашка с кофе повисла над ним в воздухе.
– Я знал, что ты не вылез в окно, дедушка, – сказал Дули. – А они говорили, что ты сбежал и скрылся на побережье.
– Они дураки, Дули, мой мальчик. Хозяин гостиницы так же умен, как вон то дерево. Он всю ночь проторчал у замочной скважины. Наверное, думал, что я стану красть его полотенца. Тогда я тоже посмотрел на него в замочную скважину и подмигнул ему. Он сразу же отпрянул, и как только уполз в свою комнату, я вышел через парадный вход. Какой дурак станет лезть через окно, если у него под рукой есть дверь?
– Ха! – воскликнул Джонатан. – Я так и думал. Это Твикенгем все подстроил.
– Почти догадался, парень, – сказал Эскаргот. – Только подстроил все это я. Как вы понимаете, я не очень нравлюсь этому Шелзнаку. В свое время мы заключили сделку. И я понимаю, что у него сейчас в руках то, чего он не должен был иметь. Но и я получил от него несколько животных, которые ни на что особо не годились, были слишком маленькими. Но был там и один хороший зверь, парни. Поросенок, он жил в специальном ящике. По крайней мере, он выглядел как поросенок, в частности нос и лапы. Он чуял серебро эльфов за полмили – прямо как те свиньи, которых держат коротышки для сбора шампиньонов. Я сделал вид, что обменял его у бродячего музыканта, и хранил от всех в тайне. Мы счастливо пожили вместе, должен вам сказать, – там, в Белых Скалах.
– Что же случилось с этим поросенком? – спросил Джонатан.
– Умер бедняга. Но рано или поздно это все равно случилось бы с ним. Он и наполовину не был обычным поросенком, его собрали из каких-то кусков и обрезков. Проклятое сумасшедшее существо. Дьявол, вот как я звал его, да и сейчас называю так же. Но со мной ему было лучше, чем с этим проклятым гномом. Он хотел было приделать ему крылья.
– Вивисекция, вот как это называется! – закричал Профессор.
– Значит, то животное у реки, которое хотело перегрызть веревки… – начал Джонатан.
– Просто отвратительно, – закончил Профессор.
– А у тебя никогда не было таких животных? – спросил Дули. – Ни одного из этих отвра-как-их-там?
– Было, и не одно, – произнес Эскаргот. – Вот поэтому-то я и здесь, понимаете? Никто, кроме меня, не был в той проклятой башне. И я поклялся никогда туда не возвращаться, ни за какие сокровища гоблинов во всем их Лесу. Даже за горшок золота троллей.
– Так почему же вы возвращаетесь? -спросил Джонатан. – Сейчас вы были бы уже на полпути к Островам.
– Ну… – замялся Эскаргот, – да, я мог бы отправиться туда. Но я также могу сделать это весной. Отправился бы туда с Дули на субмарине. Какую роль играют несколько месяцев! Я не хотел бы давать повод для пересудов, что, мол, этот Теофил Эскаргот, Джентльмен Путешественник, сбежал перед началом сражения. Нет уж, сэр. Если этот гном начнет рвать и метать – а он начнет, даю вам слово, – то с ним я буду разговаривать там, а не на Очарованных Островах.
– Урра! – закричал Дули. – Мы отстегаем его, да, дедушка?
– Да, Дули. Дадим ему как следует на орехи.
– Скажите, а вы ничего не слышали о Ламбогском шаре? – спросил Профессор.
– О каком шаре? – переспросил Эскаргот.
– Шар, который был украден у эльфов лет сто назад, а может, и больше, – объяснил Профессор. – Это чистый кристалл – настоящий кристалл эльфов, а не обычное стекло, – большой, как дыня. Я сам его не видел, но говорят, что в нем кружатся облака, а сам он темно-синий, как ночное небо. И внутри него еще серебряная луна и звезды. Если шар положить перед освещенным окном, с ним начинают твориться чудеса. Звезды и луна кружатся по кругу, рядом с ними плывут облака, а может быть, конечно, это только так кажется, и каждый, кто вглядывается в этот шар, находит там себя и может парить в нем вместе со звездами и лететь туда, куда он хочет. А ваш приятель Бумп, Джонатан, большую часть своих книг написал лишь после того, как пообщался со старым Ламбогом в городе Коуг. Говорят, что стеклодув тот жил лет триста тому назад и что никогда не было ему равных и не будет. Я этому не верю ни на грош, – сказал Профессор и, стараясь смягчить свое высказывание, добавил: – Но я хотел бы спросить у вас, слышали ли вы что-нибудь об этом?
– Интересная история,– произнес Эскаргот.– И мне кажется, я что-то такое слышал – вспоминаю после вашего рассказа. И еще я как будто слышал, что этот шар сейчас находится у одного гнома.
– А я подумал, вдруг он у вас, – сказал Профессор. – У этого Шелзнака целая коллекция эльфийских чудес. Но они не все по праву принадлежат ему. – Профессор словно собрался бросить на Эскаргота взгляд, но поскольку он не был уверен, где именно тот находится, то даже не стал искать его глазами.
– А почему этот Ламбог не сделал еще такие шары? – спросил Джонатан.
– Он пытался, – ответил Профессор. – Он и разные другие стеклодувы. То пресс-папье, что ты купил в Городе-На-Побережье, – это была копия, я в этом уверен. Но в первом шаре была допущена какая-то ошибка. Даже старик Ламбог не понял, что именно произошло. Может быть, огонь был слишком сильным, или по ошибке в шар попала пыль эльфов или капелька эля, не знаю – случиться могла любая из тысячи неожиданностей.
– Ну, – произнес Эскаргот после долгого молчания, – если Шелзнак завладеет этим плащом, тогда он будет иметь все три главных чуда эльфов. Эти эльфы довольно расточительно обращаются со своими чудесами, верно? Вы можете украсть у них что-нибудь, а они за это дадут вам магический плащ. Звучит так, словно тут есть какая-то мораль. Или очень большая глупость.
– Думаю, мы скоро это узнаем, – сказал Профессор Вурцл, – тем или иным образом.
Джонатан вдруг осознал, что все это время они разговаривали с невидимкой, и решил побольше узнать об этом плаще.
– Что это за плащ такой? – спросил он.
– Этот плащ Твикенгем называл “тот самый плащ-невидимка”. Именно тот самый,а не просто плащ. Он немного тесноват мне, но эльфа он прикрывает с головой, как тент. Вот, взгляните.
Джонатан, Дули и Профессор уставились на чашку, висящую в воздухе, которая через минуту исчезла. Затем так же внезапно она появилась вновь. Наконец она оказалась на крыше рубки, а секунду спустя в воздухе появилась сигара. Затем она тоже исчезла, а вместо нее показались очки, которые тут же были водружены на невидимый нос.
– Очки нужны мне для чтения, – объяснил Эскаргот. – Стареть – это плохо. Вы ничуть не становитесь мудрее, а просто постепенно разваливаетесь на части.
– Но куда деваются все эти вещи, дедушка? – спросил Дули, стараясь не упустить момент, когда очки наконец исчезнут.
