Великий некогда черный маг, казалось, был удивлен олимпийским спокойствием пленника. Он не настаивал на обязательном преклонении и трепете перед собой, но такая безмятежность граничила с неуважением. И что скрывалось за этим? Непроходимая глупость или исключительная твердость характера? Углубленный осмотр, занявший пару-тройку минут, ничего не выявил, и Нимрааз решил заговорить, начав с нейтрального сообщения:
– Я хочу задать тебе несколько вопросов.
Джерри не собирался бравировать неповиновением и играть в молчанку, поэтому отреагировал естественно – пожал плечами и издал классическое:
– Ну.
– Можно, да? Ты разрешаешь? – В и без того неприятном голосе Нимрааза явственно звучали опасные нотки, и Джерри решил ограничиться скромным кивком. В любом случае он очень сомневался, что сказать: «Валяйте» – оказалось бы уместнее, а по-другому он не умел...
– Хорошо. Давай начнем со следующего: известно ли тебе, что у тебя магический дар?
– Да. Волшебник мне говорил.
– Волшебник? Бьорн?
– А что, у нас тут еще есть волшебник?
Нимрааз нагнулся вперед и понизил голос до шипения:
– Есть. Я, к примеру.
– Ну, вы-то мне еще ничего не говорили.
Черный маг подумал, что в былые времена за один этот коротенький диалог паршивец заслужил бы публичное четвертование. Он подумал, что обязательно почтил бы процедуру личным присутствием. Он всерьез подумал над тем, чтобы нарушить данные ему инструкции и перенести разговор в застенок, который можно было бы на скорую руку оборудовать где-нибудь внизу... Фантазии отпускали неохотно, тем не менее Нимрааз отринул их и нейтрально поинтересовался:
– И как ты к этому относишься? Хочешь ты стать чародеем?
Джерри по-прежнему не видел необходимости отмалчиваться или врать, поэтому честно ответил:
– Может быть. Почему бы и нет?
– Действительно. – Нимрааз чуть помолчал. – И это все, что ты имеешь сказать по данному поводу?
Спустя полминуты тишины черный откинулся на спинку трона и, отвернувшись, забарабанил пальцами по подлокотнику.
– Болтуном тебя не назовешь. Ладно, пойдем дальше. Известно ли тебе, что ты можешь оказаться героем, избранным?
– Да.
– Волшебник говорил?
– Да.
– И что ты думаешь по этому поводу? – Джерри послушно раскрыл рот, но Нимрааз опередил его:
– Погоди. Дай-ка я угадаю. Можно и героем, почему бы нет. Так?
Черный попал в самую точку, поэтому Джерри кивнул и откровенно поделился:
– Так. Но лучше бы стать волшебником.
– Надо же! У нас, оказывается, есть предпочтения. – С трона раздались пугающие скрежещущие звуки, но с некоторым запозданием Джерри опознал в них смех и расслабился. Как вскоре выяснилось, напрасно, ибо тут-то Нимрааза и прорвало: – А покойником ты стать не хочешь, идиот несчастный?! О Тьма, да по сравнению с тобой петух – философ! Неужели ты не понимаешь даже, что я могу уничтожить тебя в любое мгновение?! Не сходя с места!
Джерри под таким напором смутился, но в тоне его сквозила обида:
– Можете. Вообще не вопрос. И это понятно. А непонятно как раз, почему вы решили, будто...
– Что? Что?! А как еще я должен воспринимать твое поведение? Если ты все понимаешь, тогда, наверное, просто решил проверить, насколько велико мое терпение... Нет? Значит, остается только предположить, что тебе недавно являлся во сне Светлый собственной персоной, и он даровал тебе бессмертие или, по крайней мере, обещал неуязвимость. Было такое, а?
– Никто мне не являлся. – Джерри отмел инсинуации с видом оскорбленной гордости, и Нимрааз взял тайм-аут, чтобы это переварить. Ему представлялось очевидным, что если два разумных существа беседуют на доступном обоим языке и понимания не возникает, то одно из этих существ умственно неполноценно. При этом у чародея начинало складываться ощущение, что оппонент придерживается такой же точки зрения на процесс в целом, но они кардинально расходятся в оценке собственного вклада в общение...
– Давай еще разок, – черный заговорил тихо, даже вкрадчиво. – Ты знаешь, кто я такой, отдаешь себе отчет в моих возможностях и ведешь себя так, как ведешь. То есть – нагло. И равнодушно. Почему? Что, по-твоему, мешает мне уничтожить тебя? Раздавить, как букашку, как тлю бесцветную?
– Ну-у... – Джерри пожал плечами. – Так дела не делаются.
Нимрааз настолько опешил, что не нашел ничего лучше, как переспросить:
– В смысле?
– Да просто. Если б вы собирались меня... или нас... шлепнуть, то на фига сюда-то тащить? Прям там бы и шлепнули, где повязали. Эт' раз...
– А есть и два?
Джерри немного помялся, как будто раздумывая, а потом выложил:
– Так всегда происходит. Вам-то оно, конечно, виднее, но и в легендах не зря одно и то же сказывают. Ежели попадает какая важная птица в лапы Черного, то никогда сразу башку не рубят. Заточение там, пытки, это бывает. Иной раз круто приходится, но чтоб без болто... э-э... разговоров всяких – и в могилу, такого я не слыхал. – Пока шло это рассуждение, черный чародей вроде совсем успокоился и даже начал благодушно кивать, как бы соглашаясь, так что Джерри приободрился и закончил скромно, но с достоинством: – Вот я и жду, собственно, когда вы с ерундой покончите и скажете, чего от меня надо, и все такое...
Нимрааза охватило стойкое чувство ирреальности происходящего, но, с другой стороны, логика Джерри была ясна и отчасти корректна. Просто он по молодости кое-что недосмотрел, и на это следовало указать. Можно даже в мягкой, доброжелательной форме, поскольку впадать в ярость по новой казалось абсолютно бесполезным.
– Видишь ли, в чем дело, молодой друг, я готов пойти навстречу твоим пожеланиям и с ерундой немедленно покончу. А заодно и с этим разговором. Потому как ничего мне от тебя не надо. Совершенно ничего. Да и что бы это могло быть, скажи на милость? А?.. Молчишь? Ну, прояви фантазию, если ты знаешь, что это такое... Все равно молчишь? Очень плохо, а то, глядишь, и заинтересовал бы чем-нибудь, пока еще не поздно. Ты ведь, по сути, прав насчет легенд – с героями и прочими большими шишками из вражеского лагеря цацкались непозволительно много. Но ты только представь на минутку, что будет, если кто-нибудь сделает наконец выводы из ошибок прошлого...
Джерри представил. Ему не понравилось. Совсем не понравилось. И если бы Нимрааз ставил цель все-таки дать ему почувствовать, какой он маленький и никчемный сопляк, то задача была полностью решена. Но теперь черному чародею переживания пленника были уже глубоко безразличны – он нашел (или считал, что нашел) ответ на мучавший его вопрос, а главное, высказанные им же самим мысли были столь нетривиальны и интригующи, что к остальному интерес оказался утрачен. Нимрааз вызвал своего помощника, приказал забрать Джерри и привести следующего, после чего до самого прихода Эрика пребывал в задумчивости, носившей откровенно крамольный характер.
Вкус крамолы сладок, поэтому не удивительно, что появление молодого барона было встречено без энтузиазма. Тем более, что в свете новых веяний и говорить-то с ним было незачем. Правда, как с удовлетворением отметил Нимрааз, данный экземпляр хоть ведет себя нормально, а то после Джерри оставалось ощущение, что мир в последнее время изменился не в лучшую сторону (точнее, сошел с ума). Эрик же вполне вписывался в привычные рамки: старался держаться независимо, даже гордо – спина прямая, голова откинута, одна нога чуть выдвинута вперед, – тем не менее надпись «я не трус, но я боюсь» была выведена на его челе аршинными буквами.
Поскольку прежний план разговора – все эти дурацкие вопросы – уже утратил актуальность, Нимрааз молча изучал Эрика, которому все труднее было сохранять гордый и независимый вид. Ну, о чем можно говорить с этим молокососом? Что он знает? Что интересного может сказать по какому-либо поводу? Оставалось пожалуй, только, немного поизмываться, такой, к примеру, шарик запустить...
– И как, ты думаешь, ты выглядишь со стороны? – любезно поинтересовался черный чародей, и Эрик от неожиданности чуть не выпалил правду: мол, довольно глупо. Однако ему удалось сдержаться, и после некоторого размышления он даже сподобился на агрессивный ответ:
– Как могу, так и выгляжу! – Прозвучало неплохо, четко, без предательской дрожи в голосе. Эрик был собой доволен. И Нимрааз, казалось, тоже был им доволен.
– Молодец. Правильно. Не выдавать страх, хотя коленки трясутся, плевать на угрозы, а то и вовсе смеяться над врагом. Здравая позиция. Именно так, по-твоему, должен вести себя истинный защитник Добра перед лицом превосходящих сил Тьмы?
– А это-то тут при чем? – совершенно искренне удивился Эрик, и Нимрааз вдруг почувствовал, что, возможно, слегка поторопился с выводами о его нормальности.
– Что значит «при чем»? Ты разве не собираешься защищать Добро?
– Собираюсь, – с долей смущения признал Эрик. – Но не сейчас же.
Еще один с железной логикой. Не слишком ли? Черный маг ощутил, что если продолжать и дальше в таком духе, то он рискует просто сомлеть. Резко подавшись вперед, Нимрааз заговорил своим лучшим ледяным, наводящим ужас голосом:
