Остается гражданская служба – третий столп насеста власти. И вот здесь консенсус нарушился. Руководители чиновника из отдела Стоимости и Бережливости возражали. План слишком рискован, заявили они. И слишком дорог. Но насест на двух основаниях не устоит. Должен быть достигнут консенсус. Должен быть компромисс.
«Наступают времена, когда риск для гнезда неизбежен».
Гороподобная Арена Собраний превратилась в утес обработанного камня, закрывающий полнеба. Открылось пещерообразное отверстие и поглотило паланкин. С негромким гулом гравитика маленького экипажа отключилась, поднялся навес. У подножия посадочной площадки уже ждала толпа губру с нормальными белыми плюмажами взрослых бесполых.
«Они знают, – подумал чиновник, разглядывая их правым глазом. – Знают, что я уже не принадлежу к их сообществу».
Другой глаз чиновника в последний раз посмотрел на бело-синий шар.
Гарт.
«Скоро, – подумал чиновник на англике. – Мы скоро встретимся».
* * *
Арена Собраний полна ярких цветов. И каких цветов! Всюду королевской расцветки перья, алые, янтарные, мышьяково-синие.
Два четвероногих слуги-кваку раскрыли церемониальный портал перед чиновником Стоимости и Бережливости, который на мгновение остановился и зашипел в благоговении перед великолепием Арены. Сотни насестов тянулись вдоль стен, отделанных дорогой древесиной, привезенной с сотни планет. На насестах во всем своем царском великолепии стояли Повелители Насестов народа губру.
Как бы хорошо он ни подготовился к сегодняшней встрече, чиновник почувствовал, что глубоко тронут. Никогда не приходилось ему видеть одновременно столько цариц и принцев!
На взгляд чужака, мало что отличало чиновника от его повелителей. Все они высокие, стройные потомки нелетающих птиц. Внешне только ослепительная окраска оперения отличает Повелителей Насестов от их остального народа. Но гораздо существеннее внутренние отличия. Это Царицы и принцы, обладающие полом и правом приказывать. Ближайшие Повелители Насестов повернули в сторону острые клювы, чтобы одним глазом смотреть на чиновника Стоимости и Бережливости, который исполнял быстрый семенящий танец ритуального унижения.
«Какие цвета!» Эти королевские цвета вызвали поток гормонов, в груди чиновника росла любовь. Древний инстинктивный ответ, но никогда ни один губру не предлагал отказаться от него. Даже после того, как губру научились вмешиваться в наследственность и вышли в космос. Те, кто достигает предела желаний – цвета и пола, стоят неизмеримо выше, и ими должны восхищаться белые и бесполые.
Это и значит быть губру.
И это хорошо. Это образ жизни.
Чиновник заметил еще двоих губру с белыми плюмажами, которые вошли через соседние двери. Они присоединились к чиновнику на центральной платформе и вместе заняли низкие насесты перед собранием Повелителей Насестов. У того, что справа, серебряная одежда, а на белом горле полосатый торк жречества.
У кандидата слева оружие и стальные когти офицера армии. Окраска концов перьев указывает на его звание – полковник.
Два губру с белыми плюмажами не смотрели на чиновника. И он никак не показывал, что видит их. Тем не менее он ощутил внутреннюю дрожь. «Нас трое».
Президент Собрания – престарелая царица, чье некогда яркое оперение теперь стало бледно-розовым, – распушила перья и раскрыла клюв. Акустические устройства Арены автоматически усилили ее голос. Она чирикнула, призывая к вниманию. По обе стороны царицы и принцы смолкли.
Президент Собрания подняла тонкую, поросшую пушком руку. И начала раскачиваться и напевать. Один за другим остальные Повелители Насестов присоединялись к ней, и скоро все собрание синих, янтарных и алых фигур раскачивалось вместе с ней. И из царского собрания донесся низкий диссонирующий стон.
– Зуууун...
– С незапамятного времени, – зачирикала Президент на протокольном галактическом-три, – с начала нашей славы, еще до того как мы стали патронами, даже еще до того, как мы были возвышены в разумную расу, мы всегда искали равновесия.
Собравшиеся пели не в унисон.
Равновесие – где на суше летит ураган,
Равновесие – где раскинулся вод океан,
Равновесие – наш великий, великий план.
– Еще когда наши предки были предразумными животными, еще до того, как наши патроны-гуксу нашли нас и возвысили к знаниям, еще до того, как мы научились говорить и пользоваться инструментами, мы уже познали мудрость, умели принимать решения, достигать консенсуса, любить.
– Зууун...
– Наши предки, полуживотные... знали, что мы должны выбрать... должны выбрать троих...
Одного – охотиться и смело наступать!
Другого – искать справедливости и защищать!
Третьего – опасность предотвращать!
Чиновник Стоимости и Бережливости ощущал близкое присутствие двух других кандидатов, знал, что они так же возбуждены, так же захвачены ожиданием. Нет большей чести, чем быть избранным в число трех, как избраны они.
Конечно, всех молодых губру учат, что это наилучший способ. Какая еще раса умеет так объединять политику и философию с любовью и продолжением рода? Эта система сослужила хорошую службу народам и кланам на протяжении многих веков. Она привела их на высоты власти в Галактике.
«А теперь может привести на край гибели».
Возможно, святотатственно даже так думать, но чиновник Стоимости и Бережливости не мог не спрашивать себя: а может, другой способ, если его хорошо изучить, все же лучше? Он прочел все, что мог, о системах управления: об автаркии и аристократии, о технократии и демократии, о синдикатах и мериократии. Не может ли один из этих способов дать преимущество при выборе пути в опасной вселенной?
Возможно, такие мысли – проявление неуважения, но именно благодаря способности к нетрадиционному мышлению Повелители Насестов отобрали чиновника для исполнения новой роли. В предстоящие месяцы кто-то из трех должен сомневаться. Такова всегда роль Стоимости и Бережливости.
* * *
– Так мы достигаем равновесия. Так мы обретаем консенсус. Так мы разрешаем конфликт.
– Зууун! – согласились собравшиеся царицы и принцы.
Многочисленные переговоры сопровождали выбор каждого из кандидатов: одного от военных, одного от священников и одного из гражданской службы.
Все сработало хорошо, и из предстоящего слияния выйдут новая царица и два принца. И вместе с новой генетической линией для расы, с новыми зародышами возникнет и новая политика, как концентрация их взглядов. Так должно кончиться. Но начало – другое дело. Обреченные на любовь в будущем, все трое на старте станут соперниками. Соревнующимися.
Ибо возможна только одна царица.
* * *
– Мы посылаем троих с жизненно важной миссией. Миссией завоевания. Миссией принуждения.
– Мы посылаем их также для поиска единства... поиска согласия... поиска консенсуса. Они должны объединиться в наше тревожное время.
– Зууун!
В этом хоре слышалось стремление Собрания к единству, к концу разногласий. Три претендента должны провести из множества сражений клана гуксу-губру лишь одно. Но, очевидно, Повелители Насестов возлагают на них особые надежды.
Слуги-кваку преподнесли каждому кандидату сверкающие кубки. Чиновник Стоимости и Бережливости высоко поднял кубок и начал пить. Жидкость казалась золотым огнем. «Первый глоток царского напитка...»
Как и ожидалось, вкус этот ни с чем не сравним. И три плюмажа кандидатов уже засверкали обещанием цвета.
«Мы будем сражаться вместе, и в этом слиянии один из нас станет янтарным. Один станет синим».
И один, самый сильный, тот, кто предложит лучшую политику, получит высшую награду.
«Эта награда будет моей». Говорят, все организовано заранее.
Осторожность побеждает в будущем консенсусе. Тщательный анализ покажет невозможность альтернатив.
– Вы выступите, – пела президент Собрания. – Вы три новых сюзерена нашей расы и нашего клана. Вы выступите и победите. Выступите и унизите волчат-еретиков.
– Зууун! – соглашалось собрание.
Президент опустила клюв на грудь, словно неожиданно обессилела. И новый сюзерен Стоимости и Бережливости услышал, как она тихо добавила:
– Вы выступите и сделаете все, чтобы спасти нас...
Пусть поднимут нас на плечи. И мы увидим земли обетованные, земли, откуда пришли и куда идем.
У.Б.Йитс
Никогда за все то время, что Фибен Болджер жил здесь, на сонном посадочном поле Порт-Хелении не было такого движения. Столовая гора, нависающая над заливом Лепикал, дрожала от оглушающего инфразвукового рева двигателей. Столбы пыли закрывали стартовые шахты, но это не мешало зевакам собираться за оградой и наблюдать за оживлением. Обладающие зачатками пси-восприятия могли сообщать, какой корабль собирается стартовать. Волны неопределенности, вызванные пробивающейся гравитикой, заставляли зрителей мигать: потом огромный космический корабль прорывал дымку и исчезал в затянутом облаками небе.
