– «Альфа-Ромео-Джульетта» – редкая марка.
– Она стоит здесь в гараже, а у меня есть еще синяя «хонда».
– А я?
– Вы у меня тоже есть, – улыбнулся Шерман.
– Я не о том! По описанию они без труда меня вычислят, ведь я работаю... Работала у Щербакова.
– Вычислят? Ну и что же?
– Как что?
– Пока вы со мной, они вас не найдут.
– А потом? Я не могу прятаться у вас всю жизнь!
– Потом мы остановим их.
– А если нет?
– Если нет... Тогда боюсь, Ника, никто и нигде на этой планете уже ни от чего не спрячется.
Шерман произнес эту фразу просто, без всякой многозначительной аффектации, и, должно быть, оттого она прозвучала особенно беспощадно.
– Давайте займемся списком, – торопливо предложила Ника, и они склонились над развернутым клочком бумаги.
– Список – это, несомненно, ключ, – сказал Шерман. – Только вот к чему? Ника, вам об этих людях кое-что известно. Как, по-вашему, что их объединяет? Вы, конечно, уже думали об этом?
– Конечно, – кивнула Ника. – О Коломенском ничего нет, а остальные – жители Санкт-Петербурга, молодые люди около тридцати, в прошлом заметных успехов не достигшие и внезапно, стремительно сделавшие карьеру, каждый в своей профессиональной сфере. Долинская, правда, не совсем вписывается в эту схему. Женщина, сорок лет – возраст упоминали в теленовостях, – да и профессия у нее...
– Вы молодец, – похвалил Нику Шерман. – Ну а еще что?
– Еще... Я бы сказала, что карьерный взлет каждого из них непременно связан с информацией... Конкретным пакетом информации. Вот смотрите – Радецкий, его книга, неведомо откуда взявшаяся. Если он ее не украл, значит, небеса ему продиктовали... Незванов – политик, утопивший конкурента. Тоже информация, компромат. Губарев, астрофизик. Сенсационное открытие. Искусствовед Растригин обнаружил рукописи Мусоргского – надо знать, где искать. Щербаков – по слухам, он спихнул прежнего владельца телекомпании, по меньшей мере, приложил руку к разоблачению его незаконных штучек. Этого не сделаешь без доступа к соответствующим документам. Опять плохо вписывается Долинская. Она как будто находила пропавших людей и все такое... Ясновидение. Да, и это – информация, но в случае с До-линской как-то чересчур сложно получается.
– Нет, – возразил Шерман. – Долинская как раз вписывается, и вы совершенно правы во всем. А раз так, дела обстоят много хуже, чем я предполагал. У нас остается совсем мало времени – возможно, несколько дней... А может быть, и их уже нет.
– Что же нам делать? – Ника перевела беспомощный взгляд со списка на непроницаемое, каменно замкнувшееся лицо Шермана.
– Да уж не сидеть сложа руки. – Шерман подбодрил Нику искусственной улыбкой. – Тут есть еще какой-то «Штернбург». Мне ни о чем это не говорит, а вам?
– Тоже, кажется, ничего.
– Кажется?
– Когда впервые Кедров спросил меня о Штерн-бурге, что-то такое вроде бы мелькнуло... Знаете, как это бывает. Что-нибудь вертится в памяти, какое-нибудь имя из прочитанной в детстве книжки, а никак не можешь вспомнить. Мучаешься непонятно зачем, а потом, через неделю, через месяц оно само выскакивает.
– Ника, у нас нет недель и месяцев. Попробуйте вспомнить, устройте мозговой штурм. Откуда вам знакомо это слово? Газета? Книга? Телевидение? Интернет? Радио? Реклама?
– Вот! – крикнула Ника, память ее озарилась яркой вспышкой в ответ на ключевое слово. – Реклама! Точно, я видела рекламу, пресс-релиз туристического бюро. Агентство экстремального туризма «Эверест». Там и упоминался Штернбург, точно... Но вот в каком контексте...
– Не важно, – обрадованно произнес Шерман. – Есть агентство, будет и контекст. Мне нужно идти...
– Куда идти?
– Попытаюсь разузнать о Штернбурге и о Коломенском.
– Где, в такую рань?
– Есть где, – ответил Шерман уклончиво. – Установочные данные на Коломенского Александра Николаевича предположительно таковы: примерно тридцати лет, живет в Санкт-Петербурге, недавно совершил прорыв в профессиональной области, связанный с получением определенной информации... Правильно? Это ваша схема!
– Да, моя... Джон, я пойду с вами. Я не хочу оставаться одна!
– Глупости, – нахмурился Шерман. – Тут вам ничто не угрожает. Я скоро вернусь. Заодно подгоню «хонду»...
– Нет, Джон.
Шерман подошел к Нике вплотную и нежно сжал ее лицо в ладонях.
– Давайте не ссориться. Вы будете помогать мне, а не мешать, ладно? – Он слегка обозначил дружеский поцелуй на ее губах. – Мне придется нелегко, если воевать еще и с вами.
Неожиданно для себя Ника ответила ему порывистым поцелуем, который мог быть и не просто дружеским. Шерман отпустил ее.
– Я скоро вернусь, – повторил он. – Ждите меня спокойно. Вы видели светильник в спальне?
– Что? Ах, тот... Забавная вещица.
– Да, но лучше не играйте с ним. Я купил его... Не помню где. В Египте, кажется, или в Таиланде. Местное производство. Кто знает, что там внутри. Светящийся газ или, может быть, что-то радиоактивное.
– И вы возите его с собой?
– Он мне нравится. Я привязываюсь к вещам... Ну и, разумеется, не трогайте магнитолу. А так отдыхайте, как вздумается.
Ника не поверила Шерману – он не походил на сентиментального любителя талисманов, да и такой человек не стал бы всюду таскать с собой небезопасную игрушку. Однако вопрос о светильнике не представлялся ей самым важным сейчас...
Шерман возвратился часа через два, и в неплохом настроении. Швырнув куртку в кресло, он объявил:
– Я нашел Коломенского, вернее, узнал о нем. Наши предположения подтвердились. Ему тридцать один год, он археолог. Рядовой из рядовых, то есть был таким, пока не раскопал какие-то курганы, что произвело большой шум. Ныне популярная личность и светский лев.
– А Штернбург? – нетерпеливо спросила Ника.
– Есть и Штернбург... Это тюрьма.
– Тюрьма?!
– Старинная тюрьма на острове Крозен, ближайший населенный пункт на материке – город Сосновый Бор. Штернбург не так знаменит, как Шлиссельбургская крепость, но в конце восемнадцатого века он был грозным застенком... Потом в силу каких-то исторических условий – я экскурсов не делал – он утратил свое значение. В позднейшее время архитектурным памятником его не признали, и он медленно разрушался. Три года назад то, что осталось от крепости, купила или взяла в аренду некая санкт-петербургская фирма. Они провели восстановительные работы и открыли там аттракцион.
– Аттракцион какого плана? – Ника даже не старалась скрыть своего жадного любопытства.
– Экстремально-туристского, забава для скучающих богачей в духе черного юмора. За солидную плату предлагается отсидеть две недели в одиночке.
– Как мило!
– Да... В тех же условиях, в каких сидели узники восемнадцатого века – обстановка, посуда, пища. Из книг – Священное Писание. Прогулки в тюремном дворе, баня... И никаких вольностей! Надзиратели самые настоящие, и дверные замки тоже.
– Здорово. И пользуется популярностью?
– Не знаю, но надеюсь узнать в агентстве «Эверест». Я хочу купить тур в Штернбург.
– На две недели?! Но, Джон...
– Да нет, – отмахнулся Шерман, – двумя неделями мы не располагаем. Если у них не предусмотрена процедура условно-досрочного освобождения, придется совершить побег.
– Как у вас все просто!
– Ника! – Шерман стал серьезным. – Человек с улицы Победы исчез, и сейчас этот Штернбург – наша единственная зацепка. Зачем-то это слово добавлено в список, и стоит туда поехать, чтобы узнать зачем. А может быть, и визит в само агентство «Эверест» прояснит что-то.
– Когда мы едем?
– Мы?
– Ну, в агентство-то вы меня возьмете? Это не секретная операция и не вылазка в логово чудовищ.
– Как знать...
Ника вскочила, красная от возмущения.
– Так вы намерены мариновать меня в квартире, как в консервной банке? Вы крепостник!
– Я забочусь о вашей безопасности... А впрочем, ладно, в агентстве я не жду неприятностей. Поедем во второй половине дня.
– Почему во второй?
– Потому что это только в вашем представлении я железный суперагент. На самом деле я так же нуждаюсь в отдыхе, в сне, как и вы, и в отличие от вас не спал всю ночь.
– О Джон...
– Вот вам и «о Джон», – заключил Шерман.
25 мая 2001 года 16 часов
Синяя «хонда» остановилась у зеркальных дверей агентства экстремального туризма «Эверест». Шермана и Нику любезно приняла блондинка в очках по имени Анжела, если верить табличке на ее столе.
– Андрей Эдуардович Комлев, – представился Шерман. – Это Оля, моя жена. Мы интересуемся туром в Штернбург.
Анжела сняла очки, прищурилась – не то от близорукости, не то от подозрительности – и снова нацепила очки на нос.
– Как вы узнали об этом туре, Андрей Эдуардович?
– Разве он секретный? – удивился Шерман.
– Конечно нет, но... Он исключительно элитарный, и мы не стремимся широко его рекламировать. Мы не даем рекламы ни в специализированных изданиях, ни в Интернете... В наших стандартных пресс-релизах мы вынуждены упоминать о Штернбурге, но таковы правила. Вам, наверное, попался пресс-релиз?
