Больше всего романтического дурмана и мечтательного угара напустили первые, попавшие в большой мир документальные кадры: в нереальном, многоцветном освещении растительного происхождения, среди химерно, но сказочно перекрученных скалистых образований, вперед идут закованные в космическую броню рыцари и меткими выстрелами уничтожают бросающуюся на них со всех сторон агрессивную живность. Феерическое зрелище! Но только единицы вначале знали, что, как правило, и снимающие подобные фильмы люди не возвращались на поверхность. Так все и гибли при обследовании подземного пространства Хаитана.
Со временем жизнь первопроходцев нормализовалась, если можно таким словом означить жизнь в бочке с порохом, которая стоит на действующем вулкане.
Появились карты некоторых подземелий, разработали методики более стойкой защиты от окружающей агрессивной среды, научились стрелять куда надо и при этом упираться в нужное место ногами. Поняли, что сокровищами и любыми богатствами в виде редких металлов или нейтрино-селта здесь не пахнет, и жизнь в нескольких исследовательских центрах потекла спокойно и размеренно. На планете остались только истинные сподвижники науки, которые ради изучения здешней флоры и фауны соглашались жить в замкнутых городках семьями, а то и без всяких родственников.
Ну и вполне понятно, что империя просто обязана была обезопасить жизни ученых от несчастных случаев в виде поедания не поддающимися дрессировке хищниками.
Для этой цели вокруг каждого научного центра располагался небольшой гарнизон из профессиональных военных, а чтобы не скапливать на планете слишком большое количество контрактников, имперское министерство вооруженных сил обязало каждое военное учебное заведение по составленному графику отправлять своих курсантов на боевую практику. Причем приказ распространялся как на училища любого профиля первого звена, так и на высшие военные академии. В обязанности практикантов входило отстреливать выползающих на поверхность монстров, да время от времени сопровождать экспедиции ученых в подземелья за "исходным материалом". В совместных вылазках отрабатывались синхронные действия подразделений, индивидуальная выносливость каждого бойца и доводилась до желаемого максимума скорострельность и точность попаданий из любого вида оружия. Как раз то, о чем мечтает каждый курсант в моменты нудных теоретических занятий в аудиториях.
За сорок лет условия практики и методы организации быта отработали во всех деталях, усовершенствовали многократно и сделали в итоге почти безопасными. Чуть ли не романтическими: стреляй не задумываясь по всему что движется и хвастайся потом перед друзьями. Хотя стоило признать: трагедии все равно продолжались с неприятной регулярностью. Причем самые нерасторопные, медлительные и плохо соображающие курсанты в списке жертв составляли до девяноста пяти процентов.
Именно поэтому, по внутреннему, так сказать неофициальному мнению, подобное "вычленение слабых звеньев", только способствовало усилению и сплоченности всего остального воинского подразделения. Звучало подобное утверждение несколько цинично для современного цивилизованного мира, но зато вполне соответствовало опасностям и превратностям воинской службы. Раз уж человек сам сознательно встал на путь служения отечеству в ипостаси защитника, искать или заранее обвинять кого-то в собственной нерасторопности, не было смысла. К слову сказать, в составе первого курса этого года, за первые полгода обучения до боевой практики не дожило три человека. Примерно такой же "отсев" ожидался и на планете Хаитан. Статистика, будь она неладна…
Именно эту тему разговора поднял Роман Бровер, во время погрузки курсантов в специальные прозрачные бронетранспортеры, на которых доставляли с выжженного плато космодрома к академическому городку. Озирая виднеющиеся окрестности, озаренные красноватым сиянием Спиилтса, и осторожно вдыхая воздух с незнакомыми запахами, парень неожиданно погрустнел:
- Как это ни печально, но статистика упрямая вещь. И если кто-то должен погибнуть от зубов местных тварей, то я заранее догадываюсь о своей незавидной участи…
- Тьфу, на тебя! - постарался сразу прекратить паническое разложение Тантоитан.
- Не каркай, а то козленочком станешь. Помнишь эту сказку?
Роман, конечно, помнил, хоть и не дословно:
- А разве там кто-то каркал?
- Еще бы! Припоминай: ворона каркнула во все воронье горло, сыр выпал в лужу, где спугнул козлов, и колобок так дернулся, что отморозил пальчик, а Буратино вновь остался без мозгов.
На басистый хохот Гарольда обернулись все, кто находился на аэродроме. У того и так было самое лучшее настроение, и он теперь давал выход своим эмоциям.
Позволила себе мило улыбнуться, а потом и хихикнуть Клеопатра, согнувшаяся вперед под тяжестью своего командировочного рюкзака. Но Рома так и остался с серьезным, скорей даже печальным выражением на лице. Всю дорогу на Хаитан он громко вздыхал и совершенно не реагировал на попытки друзей отвлечь его от скорбных мыслей. Расставание с Магдаленой стало наибольшей трагедией в его жизни, и он на полном серьезе стал поговаривать о дезертирстве. Спасло его от этого постыдного шага лишь упоминание о том, что его любовь с первого взгляда не мыслит собственной жизни без космодесанта и вряд ли захочет слышать об отщепенце.
После чего мысли Романа пошли по иному руслу: как сделать, чтобы ему в дальнейшем пришлось служить только рядом с Магдаленой? Ведь она на втором курсе и рядом они находиться не могли по определению. Уговорить девушку остаться на "второй" год? Очень сложный вопрос, если учесть что на повторный курс в подобных заведениях не оставляли. Сразу отчисляли, при неуспеваемости.
Но подобные задачки Бровера только подстегивали, к моменту выгрузки он что-то явно надумал. Даже несколько раз вслух пробормотал:
- Теперь главное, выжить во время практики!
Вот видимо по этому поводу и заволновался, вспомнив упрямую статистику. Когда расселись в бронетранспортерах, Танти постарался вывести приятели их хандры очередными наущениями:
- Если будешь все время начеку, ничего с тобой не случится. Как говорится: бдящий - да обрящет! Да и мы тебя самого не бросим. Так что до встречи с Магдаленой осталось всего полтора месяца.
- Неправда! Сорок семь дней, восемь часов, тридцать четыре минуты и…
- Прекрати! - оборвал его лидер компании, а сидящий рядом Гарольд своевременно двинул Романа кулаком в плечо. - А не то и в самом деле ваша встреча станет проблематичной. Но уже не по вине монстров, а из-за адекватного поведения товарищей по оружию. Понял?
Кажется именно толчок, вернул Зайца в нормальное расположение духа и поднял настроение. Он сотворил возмущенное лицо и возопил:
- Неуставные отношения!? Очередной повод для разбирательств! Я буду жаловаться! - но сделал это очень тихо, чуть ли не шепотом. Чем вызвал новый, здоровый смех своих товарищей. После чего перешли к обсуждению проплывающих за прозрачной броней пейзажей.
Преподаватели и наставники училища находились в другом транспорте, так что свободному общению курсантов никто не мешал. Парочка ветеранов местного гарнизона считались почти своими, да и по возрасту не слишком-то отличались от молодых салаг.
Жизнь на поверхности планеты почти отсутствовала как таковая. Несколько видов землероек, некое подобие зайцев, лисиц и барсуков, которым так и присвоили привычные названия, да с десяток разновидностей пернатых. Причем птички исключительно мирные, страшно голосистые и раскраской совершенно невзрачные. Вся перекрученная растительность, произрастающая под лучами Спиилтса, достигала в высоту не более двух метров и неравномерным ковром покрывала в основном теневые склоны гор и возвышенностей. То есть для животного, как и растительного мира облучение здешней звезды шло явно не на пользу. Не приживались здесь и прочие, завезенные из других мест растения и животные. Тогда как на человека никакого негативного влияния не наблюдалось. Одна из самых притягательных загадок Хаитана, которую пытались разгадать ученые.
К местным несуразностям относилась еще одна особенность. Невзирая на то, что по всем анализам, пробам и тестам местная живность подходила людям в пищу, есть подстреленную и прожаренную дичь считалось делом мерзким, неблагодарном и крайне вынужденным. Еще самые первые поселенцы после охоты пробовали употреблять свежее мясо как подземных, так и наземных обитателей. Но ничего кроме отвращения при этом, а порой и рвоты не испытывали. Не воспринимались местные деликатесы человеческими организмами, разве что небольшими дозами и с большим скрипом. Вот и приходилось здесь жить исключительно на привозных продуктах, да мечтать о том времени, когда хоть что-то, но приживется на этой странной планете. Потому что для полной колонизации планеты, следовало изначально решить проблему с продовольствием, а только потом освобождать поселенцев от прущей иногда из глубин на поверхность опасности.
