– Теперь и другой очнулся, Вокар.
При этих словах военный вождь отвел свой взгляд от Форса.
– Приведи его сюда. Нам еще долго ехать, до самого заката.
Опытные руки ударом ножа прекратили мучения дергавшейся лошади. Но выполнив эту задачу, Сати поднялся и мрачно посмотрел на обоих пленников.
Люра! Форс бросил быстрый взгляд на траву, не выдавая своего интереса или озабоченности. Большая кошка исчезла. Поскольку те, кто пленил его, не упоминали о ней, она, наверняка не была убита. Они бы занялись ее шкурой, чтобы забрать в качестве трофея. Если Люра на свободе и готова действовать, у них даже сейчас был шанс на бегство. Он уцепился за эту надежду, когда степняки крепко привязали его правую руку к его поясу, а левую руку петлей прицепили к седлу одного из всадников. Не к Сати, как он с удовольствием отметил. Сати вскочил на коня человека, которого Эрскин убил своим каменно-ременным оружием.
Южанин нанес им потери, потому что к нервничающим и беспокойным лошадям привязали еще два тела. После короткого совещания двое из отряда отправились вперед, ведя за собой нагруженных лошадей. Охранник Форса ехал третьим в этой колонне, а Вокар с Эрскином находились в самом конце.
Форс оглянулся, но рывок за запястье толкнул его вперед. Лицо южанина было в крови, он шел с трудом, но непохоже было, чтобы он был серьезно ранен. Где же была Люра? Он попытался отправить ей мысленный зов, но потом внезапно закрыл свои мысли.
Между Айри и степняками давно уже были прерваны всякие контакты. Эти люди могли хорошо знать о больших кошках и их отношениях с людьми. Самое лучшее – как можно дольше оставить Люру в покое. У него не было никакого желания видеть, как Люра отдает свою жизнь за него, пришпиленная к земле одной из этих смертоносных пик.
Колонна двигалась на запад. Это Форс заметил механически, вынужденный передвигаться вприпрыжку, когда лошадь, к которой он был привязан, переходила в легкий галоп. Солнце ярко светило им в лица. Форс изучал знаки собственности, намалеванные на гладкой шкуре лошади рядом с ним. Это не были знаки, используемые племенами, известными его народу. Речь этих людей была пересыпана незнакомыми ему словами. Еще одно кочующее племя, может быть, преодолевшее огромные расстояния. Наверное, как и народ Эрскина, они были изгнаны со своей земли каким-нибудь стихийным бедствием и теперь искали новую территорию или, может быть, их гнала вперед только врожденная неугомонность их рода.
Если они были чужими в этой стране, то враждебности к любым пришельцам нечего было удивляться. Обычно без формального объявления войны нападали только на Чудищ – нападали без всяких переговоров. Если бы только у него была Звезда – тогда бы он мог высказаться, когда он встретится с их верховным вождем. Звездных Людей знали – знали и в далеких землях, где они никогда не бывали, – и никто никогда не поднимал меча против них. Форс почувствовал старую досаду. Он не был Звездным Человеком – он был никем, беглецом и бродягой, который даже не смел просить о защите и покровительстве племена Поднятая копытами лошади пыль покрыла его лицо и тело. Он закашлялся, не в состоянии защитить глаза и рот. Лошадь спустилась вниз по берегу и перешла через широкий ручей. На другой стороне они свернули на хорошо утоптанную тропу. Из кустов появился второй отряд всадников и прокричал вопросы, отозвавшиеся звоном в голове Форса.
Форс был в центре внимания, вновь прибывшие с любопытством рассматривали его. Они обсуждали его с прямотой, которую он пытался игнорировать и твердо цеплялся за остатки своего хладнокровия.
Он совсем не был похож на другого пленника, вот в чем была суть большинства замечаний. Они явно знали соплеменников Эрскина и не очень-то их любили. Но Форс, с его странными серебристыми волосами и более светлой кожей заинтриговал их.
Наконец объединившись, обе группы всадников двинулись дальше. Форс был благодарен им за эту небольшую передышку. Примерно через полмили они достигли своего лагеря. Форс был поражен далеко простиравшимися рядами палаток. Это был отнюдь не маленький семейный клан в походе, а целое племя или даже народ. Его провели по широкой дороге, разделявшей на две части это раскинувшееся поселение. Он подсчитал флаги, висевшие над палатками вождей кланов. Он насчитал десять и увидел множество других, развевавшихся дальше по этой центральной дороге. При виде мертвых женщины степняков затеяли ритуал оплакивания, визгливо воя над покойниками, но не сделали ни малейшего движения в сторону пленников. Их отвязали от седел, связали руки за спиной и втолкнули в маленькую палатку, находившуюся в тени, в личном кругу Верховного Вождя.
Форс повернулся набок лицом к Эрскину. Даже в этом тусклом свете он видел, что правый глаз южанина так распух, что почти закрылся, и что небольшой порез на его шее был затянут коркой из засохшей крови и дорожной пыли.
– Ты знаешь это племя? – спросил Эрскин, дважды попытавшись слепить слова забитым пылью языком.
– Нет. Флаги кланов и метки на их лошадях мне тоже незнакомы. Я думаю, что они пришли издалека. Известные Звездным Людям племена не нападают без предупреждения – за исключением случаев, когда они нападают на Чудищ. А на них они нападают потому, что мечи всех людей всегда обнажены против них! Это народ в походе – я насчитал знамена десяти кланов, а я думаю, что видел только малую часть их.
– Хотел бы я знать, какая им польза от нас, – сухо сказал Эрскин. Если бы они не видели выгоды в том, чтобы взять нас в плен, на нас бы сейчас пировали птицы смерти. Но зачем мы им понадобились?
Форс припомнил все, что он когда-либо слышал об обычаях степняков.
Они очень высоко ценили свободу, отказывались осесть на любой земле и не позволяли никому сдерживать себя. Они не лгали никогда и это было частью их кодекса. Но они считали себя выше других племен, были надменны и упрямы. У них была склонность относиться с подозрением ко всему новому, и они были сильно связаны традициями – несмотря на все их разглагольствования о свободе. Слово, данное степняком, было нерушимо, он всегда должен был сдерживать свое обещание независимо от того, что это может за собой повлечь. И всякого, совершившего преступление против племени, торжественно провозглашали на Совете мертвым. С тех пор никто не должен был замечать его, и он не мог притязать ни на еду, ни на жилье потому что для племени он переставал существовать.
Звездные Люди в их палатках. Его родной отец взял себе в жены дочь одного из вождей. Но это произошло только потому, что Звездные Люди обладали чем-то, что, по мнению племени, стоило иметь – знанием окружающих их огромных пространств.
Его мысли прервали раздавшиеся вдруг дикие звуки, которые становились все громче. Это была песня воинов:
"С мечом и пламенем пред нами
И цветом кланов за спинами
Вперед равнинами и лесами
Где катятся валы войны!
Ешь, Птица Смерти, ешь!
На пиру, устроенном нами, тебе терзать!"
Флейта внесла свой рефрен в эту песню, в то время, как маленький барабан отбивал жестокое «ешь!», «ешь!». Это был дикий ритм, заставлявший кровь слушателя быстрее мчаться по жилам. Форс ощутил его мощь, он был словно ударяющее в голову вино. Его народ был молчаливым. Горы, должно быть, вытянули из них все стремление к музыке, пение было оставлено женщинам, иногда мурлыкавшим себе под нос за работой. Он знал только Гимн Совета, который тоже был полон мрачной мощи. Жители Айри никогда не ходили в бой с песней.
– Эти воины поют! – Шепот Эрскина откликнулся на его мысли. – Так они приветствуют своего Верховного Вождя!
Но если они приветствовали Верховного Вождя, то тот не проявил пока никакого интереса к пленникам. Шли часы ожидания. Когда стало совсем темно, вдоль главной дороги на равном расстоянии друг от друга зажглись костры. Вскоре после этого в палатку к пленникам вошли двое, освободили их от веревок и встали настороже, пока те растирали затекшие руки. Перед ними поставили чаши с тушеным мясом. Содержимое чаш было великолепно приготовлено, а пленники очень проголодались, и они уделили все внимание содержимому. Слизнув последний кусочек, Форс напряг губы, чтобы произнести речь степняков, которой он научился у своего отца.
– Хо! Хорошей вам скачки, рожденные в степях. Теперь, оседлавшие ветер, нам следует поговорить с Верховным Вождем этого племени...
Глаза охранников расширились. Было ясно, что меньше всего они ожидали услышать формальное церемониальное приветствие от этого грязного и оборванного пленника. Немного опомнившись, один из охранников рассмеялся, а его товарищ подхватил смех:
– Тебя отведут к Верховному довольно скоро, лесная падаль! И когда тебя приведут, эта встреча не доставит тебе никакого удовольствия!
Им снова связали руки и оставили их в покое. Форс подождал, пока, как ему казалось, охранники не увлеклись шуточками с двумя другими. Он подполз поближе к Эрскину.
