– Странно слышать от вас такие слова, старэгх. Мне кажется, вы преувеличиваете.
– Разумеется, я преувеличиваю, – спокойно сказал Армахог. – Кое-кто, конечно, согласится умереть во имя того, чтобы остальные смогли выиграть, эту войну. Просто здесь примешивается одна маленькая деталь, которая все портит. Те, кого вы изберете в качестве откупных жертв, в душе будут обиженно вопрошать: «почему выбрали именно меня?» Потом учтите – в течение некоторого, как мы рассчитываем, весьма продолжительного времени «смертники» и «несмертники» будут находиться рядом. Единственное чувство, которое может возникнуть у них друг к другу, – ненависть. Думаю, к урочному часу они просто перегрызут глотки своим соседям, но не выпустят их из башен.
– Вы правы, – удрученно признал Талигхилл. – Если честно, я даже ожидал от вас подобных слов. Но очень уж не хотел говорить о другой возможности.
– Считаете, таковая существует?
– Да. – Пресветлый потер переносицу и прикрыл глаза. Он жутко устал – и от этих церемоний, и от этого разговора. От разговора – в особенности. – Такая возможность существует, – молвил он наконец. – Ничего не говорить тем, кого мы выберем, чтобы прикрыть отход основной части войск.
– Жестоко.
– Но эта жестокость вызвана исключительно необходимостью. – Правитель сцепил пальцы в замок и уперся в него подбородком. – Мне тоже не нравится эта идея, но другого выхода я не вижу.
Армахог кашлянул:
– Я, признаться, тоже. Но...
– Давайте отложим споры на потом, – попросил Пресветлый. – Скоро вечер, все снова соберутся, я разберусь с ними, а потом выслушаю ваши возражения. Остальным говорить пока ничего не будем. – Он вздохнул и снова потер переносицу. – Ступайте, Армахог. Ступайте.
Старэгх поклонился Пресветлому и вышел. Двери за ним тяжело закрылись, и в зале наконец появилась тишина. Она неслышно подошла к Талигхиллу, присела рядом, приобняла за плечи и поцеловала в лоб – так целовала мать, когда он, наигравшись за день, начинал дремать за ужином. Правитель хотел было подняться и идти в свои покои, чтобы как следует Выспаться перед вечерним совещанием, но... – Сам не заметил, как заснул.
/смещение – огненная кисточка, которая оставляет на глазах оранжево-золотистую полоску/
Тэсса вышла из ворот дворца и остановилась, оглядываясь по сторонам.
Вечерело. Солнце еще не упало за линию горизонта натертым до блеска медяком, но из-за высоких домов, стоявших по обе стороны улицы, свет его почти не попадал сюда. Было не слишком людно: задержавшиеся лоточники торопливо шагали по домам да на дальнем перекрестке гнусавил слепой нищий. И еще – в сточной канаве рылась одинокая курица. Непонятно – как она оказалась в таком месте и почему до сих пор никто не торопится познакомить ее со своей кастрюлей?
Тэсса поправила ножны и зашагала к «Благословению Ув-Дайгрэйса». Это был постоялый двор и харчевня. Посетителями «Благословения», как правило, оказывались воители, чему в немалой степени способствовало название харчевни. Сейчас она по самую крышу была заполнена Вольными Клинками, приехавшими в столицу, чтобы наняться на службу к правителю.
Воительница подошла к «Благословению» дворами, остановилась у невысокого каменного забора и постучала в калитку. Калитку отворил худой подросток; он уважительно кивнул Тэссе и пропустил ее. Выглянул на улицу, осмотрелся по сторонам и только тогда заперся изнутри.
На заднем дворе «Благословения» было пусто; с улицы, на которую выходил фасад постоялого двора, доносились звуки, характерные для любого гулянья: пьяные выкрики, музыка, хриплый смех. В нескольких окнах горел тусклый лампадный свет, остальные чернели квадратными пуговицами. В конюшне по-ночному всхрапнул конь, стукнул копытом о перегородку и затих.
Тэсса направилась к черному ходу, прошла узким коридорчиком и оказалась на кухне. Здесь она приветливо кивнула кухаркам, выбралась через небольшую дверцу на лестницу и поднялась в свою комнату. Ей удалось занять довольно приличную комнатушку на третьем этаже – приличную, разумеется, только с учетом возросшего спроса на жилье. Здесь воительница сняла с себя лук, отстегнула ножны и устало опустилась на кровать, не зажигая света.
Некоторое время она так и лежала в полумраке, глядя широко открытыми глазами в потолок. По потолку неприкаянно бродил маленький клоп; в конце концов не удержался и сорвался вниз, где и был бесстрастно раздавлен сапожным каблуком. В комнате разлился резкий, неприятный запах.
Тэсса нехотя поднялась с постели, распахнула створки окна, чтобы хоть немного проветрить комнату, но хлынувшие запахи свежих помоев и конского навоза не слишком этому способствовали.
Выглянула во двор. Худой подросток, который открыл ей калитку, рубил дрова, резко вскидывая над головой топор и с силой опуская его вниз. Слишком дергает. Убьется ведь.
Она неодобрительно покачала головой, но решила не вмешиваться. Сегодня хватало иных хлопот.
Пристегнула ножны с клинком, вышла из комнаты и по лестнице спустилась в зал. Кэн уже сидел там. Как и Сог с Укрином. Разговор предстоял тяжелый.
Тэсса опустилась на свободный табурет – так, чтобы за спиной была стена, а вход в зал находился перед глазами. Кэн молча кивнул ей и знаком приказал разносчице принести еще одну кружку. Сог и Укрин сидели за дальним столиком и пока еще не заметили, что Тэсса вернулась. Или делали вид, что не заметили.
Разносчица – объемистая молодица, передвигавшаяся так, словно в ключевых точках ее тела основательно разболтались шарниры, – поставила перед воительницей кружку и поинтересовалась, не нужно ли чего-нибудь еще.
– Мяса и пару лепешек, – велела Тэсса. – Да поживее. Молодица изобразила некое подобие реверанса и удалилась все такой же расхлябанной походкой.
Кэн молча налил воительнице вина и протянул кружку:
– Пей.
Тэсса благодарно кивнула, но пригубила совсем чуть-чуть:
– Что-то не хочется.
– Ну что? – спросил Кэн.
Она посмотрела на этого широкоплечего, немолодого уже мужчину, который способен был одним ударом свалить разъяренного буйвола, а теперь сидел и покорно ждал ее ответа. Внешность обманчива – с виду опасный и буйный, Кэн очень редко выходил из себя и вообще отличался необъяснимым простодушием. Казалось, куда такому в Вольные Клинки, но Кэн пришел в Братство уже давно, значительно раньше Тэссы, и всегда был на хорошем счету у заказчиков В отличие от своего брата, между прочим..
– Подойдут Сог с Укрином, тогда расскажу, – пообещала Тэсса. – К чему повторять дважды то, что можно сказать один раз?
– Позвать их? – осторожно предложил Кэн.
– Нет, сами подойдут.
– Хорошо, – покорно согласился воин. Он положил на стол свои могучие руки и стал разглядывать шрамы и вены на них так, словно в белесо-голубом узоре крылся ответ на его вопрос. Ответ, который Тэсса не хочет пока произносить вслух.
Вокруг столика шумел общий зал, а здесь на некоторое время воцарилось тягостное молчание.
Укрин наконец заметил присутствие в зале воительницы. Он что-то сказал Согу – тот обернулся. Поймал взгляд Тэссы, кивнул ей и, поднявшись, стал пробираться к их с Кэном столику. Укрин не отставал, только задержался, чтобы рассчитаться с подошедшей разносчицей.
– Вернулась, – мрачно констатировал Сог, опускаясь на свободный табурет.
– Как видишь, – холодно ответила воительница. – Ты не рад? Ее собеседник пригладил свои блестящие волосы тонкими костлявыми пальцами и скривил узкие губы:
– Почему же? Рад. И что сказал Пресветлый?
– Завтра. – Тэсса потянулась за кружкой и отхлебнула немного вина. – Он даст ответ завтра.
– Ты говорила с ним о Братьях? – спросил Кэн. Не мог не спросить, и Тэсса его понимала, но все равно почувствовала раздражение. Она хотела умолчать об этой детали, но, видимо, не получится.
– Нет, – ответила воительница, вызывающе глядя на Сога – не на Кэна. – Не говорила. Сначала пускай решит, нужны ли ему мы.
– Отлично! – желчно рассмеялся Сог.
Тэсса всегда удивлялась, откуда в этом невысоком костлявом человеке берется столько энергии и эмоций. И почему это, как правило, негативные эмоции и разрушительная энергия.
– Отлично! – повторил Сог. – Мы правдами и неправдами собрали в этом городе около полутысячи Вольных Клинков, а теперь выясняется, что неизвестно, нужны ли они вообще.
– Мы знали, что затея может провалиться на самой первой стадии, – бесстрастно заметил Укрин. – Ты тоже знал это, Сог.
– Разумеется! – фыркнул воитель. – Но другие – многие, замечу, – этого не знают и по сей день. И если...
– Хватит! – рявкнула на них Тэсса. – Если я хоть что-нибудь понимаю в людях, правитель завтра возьмет нас на службу. На наших условиях. Я видела лица его советников – они понимают, что другого выхода у них нет.
– Тэсса права, – вмешался Кэн. – К тому же старэгх – ее старинный приятель. Не беспокойся, Сог, все будет в порядке.
