– Прошу прощения, доктор. Я обдумывал рассказ нового типа и, наверное, увлекся...
Шарт с грохотом уронил дневники:
– Ты... ты выключил векторную очистку! – Он подошел к стеллажу с пробирками. Дымка в них не была больше розовой; теперь она была серой. Шарт покачал головой, положил руку на подпорку стеллажа, потом прижался к ней всем телом. – Труд тридцати лет... пропал. Все пропало.
Палсит встал, подошел к стеллажу и ласково положил руку на плечо Шарта.
– Мне очень жаль, доктор. Будь у меня медяки, я бы вложил в твою руку щедрое извинение.
– Пропало. Все пропало.
– Но, доктор... – Палсит потер руки, потом хлопнул Шарта по спине. – Только подумай, как это поможет твоему жизнеописанию.
Шарт оцепенело уставился на Палсита:
– Поможет?
– Ну да! – Палсит вытянул руки. – Быть так близко к успеху, только чтобы победа была вырвана из рук. Однако мужественный ученый не побежден. Он собирается с силами и вновь берется за работу. – Палсит потрепал ворлианца по спине. – Это весьма способствует укреплению характера героя, как по-твоему?
Шарт, оторвавшись от стеллажа, уставился на Палсита широко раскрытыми глазами, потом начал хлопать себя по карманам.
– Пистолет! Где он? Где мой пистолет?
Палсит оглядел лабораторию:
– Не знаю, доктор. Где ты видел его в последний раз? – Рассказчик повернулся и начал искать рядом с изогнутым пультом. – Когда у нас найдется свободная минутка, доктор, я хотел бы обсудить с тобой историю нового типа. Твое мнение, как ученого, было бы очень полезно. – Палсит бросил на пульт последний взгляд, пожал плечами и обернулся. – Я не вижу здесь твоего пистолета, док... – Шарт стоял с пистолетом в руке, целясь рассказчику между глаз.
– Все пропало. Вся моя работа... пропала!
Палсит поднял руки:
– Послушай, доктор...
Шарт выстрелил, но от гнева рука с пистолетом дрогнула, и выстрел зажег магниевый щиток на пульте. Густой белый Дым, сильный жар и слепящий свет – не только пистолет – заставили Палсита подобрать полы мантии и броситься к ближайшей двери.
– Я убью тебя, старый псих!
Импульсные лучи отражались от стен и пола, когда старый рассказчик проскочил через дверь и закрыл ее за собой.
Палсит прислонился к двери, несколько раз глубоко вздохнул и тут заметил, что находится в одном из загонов для животных. Слышно было, как Шарт с грохотом ломится следом. Старик оттолкнулся от двери и побежал к забору. Пронзительные вопли, шипенье и рычание оглушили его, когда пернатые, мохнатые и чешуйчатые существа бросились в разные стороны. Забор был высотой в два человеческих роста – самому не перелезть. Он услышал храп и посмотрел в ту сторону. У забора спал аркадский ящер. Палсит подбежал к нему, наклонился и пнул гиганта в плечо:
– Проснись!
Ящер открыл щелевидный глаз.
– Уф?
Новый взрыв воплей и рычанья сказали Палситу, что Шарт гонится за ним по пятам.
– Быстро. Подними меня над забором.
Ящер сел:
– Олько?
– Два мешка корней и мешок пирожков с тунговыми ягодами.
Ящер улыбнулся и протянул лапу:
– Л эти.
Палсит заглянул ящеру за плечо: Шарт несся по загону с пистолетом в руке. Он указал на ворлианца:
– Он заплатит за нас обоих.
Ящер кивнул, схватил Палсита за шкирку и перенес через забор. Ноги рассказчика бежали еще до того, как коснулись земли.
Ящер повернулся и заглянул в загон:
– Док'ор.
Шарт посмотрел на ящера, потом туда, куда указывала рептилия. За забором он увидел Палсита, бегущего к дороге. Он повернулся было к воротам, но резко затормозил, когда большая зеленая лапа схватила его за плечо.
– Воук! Что ты делаешь? Пусти меня!
Ящер покачал головой:
– Лати. Два ешок орни, ешок тунг рожки.
У поворота дороги Палсит замедлил бег, потом остановился.
– Это... слишком... для старика.
Он заметил камень, сел и несколько раз глубоко вздохнул. Когда в глазах прояснилось, Палсит оглянулся на станцию. Ящер держал Шарта за ноги и тряс ворлианца. С трудом, но можно было разобрать, как ящер требует:
– Лати! Лати!
Рассказчик кивнул:
– Да в общем-то ему и следовало бы!
Все еще отдуваясь, Палсит с трудом поднялся и пустился в долгий путь к Мбвебве.
Четыре дня спустя Палсит сидел за столом Азонго и ожидал мнения спутников о своем рассказе. Растр покачал головой:
– Похоже, доктор не очень-то помог.
Азонго кивнул:
– Палсит, не знаю, удастся ли тебе когда-нибудь изгнать дьявола из разума.
Палсит нахмурился, потом поднял руки:
– Погоди! Мне ничего не мерещится...
– О! – Растр улыбнулся, потом рассмеялся. – Тогда это превосходная история, Палсит. Просто превосходная.
Азонго кивнул:
– Хорошо, что ты выздоровел. – Дикарь пожал плечами. – Но вот история... – Он покачал головой. Палсит повернулся к Дерки:
– А ты что скажешь?
Дерки скривился, потом покачал головой:
– Ужасная история, Палсит. Просто ужасная!
Старый рассказчик высоко поднял брови:
– И что же в ней такого ужасного?
Ученик покачал головой:
– Да все: все эти кнопки, пробирки, спирали и тому подобное. И потом, существо с другой планеты! Такие истории для людей вроде Растра.
Палсит нахмурился:
– Доктор Шарт действительно с другой планеты!
Дерки покачал головой:
– От этого история не становится лучше. – Ученик сжал руки и заговорил, словно учитель, читающий лекцию плохо успевающему школяру: – Люди хотят слышать только классические истории: о цирке, о борьбе черной и белой магии, о великих предсказателях, открывающих тайны. Подобная ерунда – вся эта техническая фантастика – никогда не будет популярна.
Палсит потер подбородок, потом пожал плечами:
– И тем не менее, Дерки, эту историю я и буду рассказывать, когда мы вернемся к огням.
Дерки опустил глаза:
– Что ж, это решает дело, Палсит.
– Ты о чем?
– Мои вопли и рыки настолько улучшились, что Растр и Азонго предложили мне участвовать в их номере. Азонго будет дикарем, Растр героем, а я жертвой.
Палсит на миг задумался, потом кивнул:
– Полагаю, вы уже готовы отправиться в Сину.
Дерки пожал плечами.
– С меня хватит приключений, и нам очень хочется сыграть наше представление на дороге. Ты придумаешь историю для нашего номера?
Палсит кивнул:
– Конечно.
– Сколько?
Палсит встал, подошел к двери и обернулся:
– Мы можем обсудить это позже. Мне надо побыть одному.
Растр встал:
– Палсит.
– Да?
– По мне, так это превосходная история.
Палсит кивнул:
– Спасибо.
– Хотя в ней нет хорошеньких девчонок. Возможно, в следующий раз ты вставишь парочку?
– Возможно. – Старый рассказчик поднял дверной занавес и вышел.
Конечно, общеизвестно, что новый номер Азонго, Растра и Дерки имел огромный успех в Тарзаке, где они впервые сыграли его на Большой площади, а потом стал играться на Большой Арене как часть тамошнего представления.
Менее известен старый рассказчик, принесший к огням на дорогу из Куумика в Тарзак новый тип рассказов. Он говорил о космосе, о странных существах и возвышенных приключениях, и все слушали в изумлении. Поначалу мало кто высоко оценивал его рассказы, но вскоре число поклонников выросло – немного, но достаточно, чтобы у старика не переводились медяки. Говорят, будто он рассказывал свои истории так, словно на самом деле пережил их, но на такие разговоры не стоит обращать внимания, ибо это – всего лишь часть искусства рассказчика. А Палсит из рассказчиков Сины был мастером своего дела.
ЦИРК АРНХАЙМА И БУНА
Более трех (стандартных) веков
Старейший Цирк Галактики
– НА ПИРОЭЛЕ —
116 ЛУЧШИХ ВО ВСЕЛЕННОЙ
РАЗНООБРАЗНЕЙШИХ НОМЕРОВ!
ВЕЛИЧАЙШАЯ РАЗВЛЕКУХА НА СВЕТЕ!
НЕ ОШИБИТЕСЬ! Не спутайте Цирк Арнхайма и Буна – первый и старейший Аттракцион Аттракционов – с жалкой имитацией с Момуса, Большим шоу Алленби, никогда не выступавшим нигде, кроме Момуса...
– Ба! – Бансом скомкал провокационный плакат, распространяемый проворными агентами конкурирующего цирка, бросил на пыльную почву планеты Пироэль и пинком выбросил на дорогу, где его скоро раздавят тяжелые, груженные парусиной сани, запряженные ящерами. Большие рептилии Момуса, красивые чешуйки которых скрывались под слоями серой пыли, пыхтя, натягивали сделанную вручную сбрую, а дрессировщики и униформисты толкали сани или тянули вместе с ящерами. Один из дрессировщиков указал своему ящеру направление, огромный зверь остановился и пробормотал ругательство, а дрессировщик ответил тем же, только громче и выразительнее.
Происходящее в точности соответствовало его настроению. Бансом отвернулся, подобрал вышитую черными и белыми ромбами мантию жреца и сел, скрестив ноги, на деревянный ящик. Несколько приземистых юных аборигенов без особого интереса наблюдали за спором ящера и человека, потом вперевалку ушли туда, где другие люди и ящеры толкали и тянули огромные деревянные мачты для установки шатра шапито. Бансом покачал головой, потом уронил ее на руки, поставив локти на колени. Ему, младшему жрецу на «Городе Барабу II», поручили собирать информацию о соперничающем цирке, и он сделал это.
