– Он сломался?
– Еэ. Сломался.
– Брат! Мартин! По-моему, нехорошо, если с-свистолет упадет совсем, – заволновался Хзюка. – Он тяжелый.
– Тяжелый, – согласился Мартин.
– Хо! Чего стоим? Совсем кухун приходит!
Бежать можно было только в одном направлении – вверх, и они вновь принялись карабкаться по скале. Шансов спастись было маловато, а если рванет реактор – то ровно никаких, точно кухун наступит, даже Мосос не защитит, но Мартин об этом говорить не стал. Зачем? Да и не до того было. Обдирая пальцы, он полз по острым каменным выступам в отчаянной, безумной и лихорадочной надежде.
Хзюка пыхтел несколькими метрами выше. Обычно в таких случаях вперед он всегда пропускал мягкотелого. Мартин с удивлением понял, что ящер по-настоящему испуган. Впервые за все время их знакомства. Но и было отчего. Не каждый день представитель родоплеменного общества видит с-свистолет.
Небо грохотало, озарялось вспышками. Погибающий «Альбасете» сильно дымил. К счастью, корабль падал по наклонной кривой, поэтому смещался в сторону заходящего Эпса. Но падал все быстрее, падал до тех пор, пока не случилось неизбежное.
Пролетев над Громозером, звездолет чиркнул своей воронкой по скале. Массозаборник рассыпался, а сам корабль резко вильнул вправо. Его длинное тело переломилось. Роем вращающихся кусков «Альбасете» врезался в лесистую гору. Вспыхнуло оранжевое пламя. Через некоторое время докатился мощный грохот, земля затряслась, потом раздалась серия взрывов послабее.
Мартин напряженно всматривался. Загорелся лес на склоне. Над местом катастрофы взлетали обломки, в небо ползли клубы черного дыма. Но страшный дейтериевый гриб так и не вырос. Реактор на «Альбасете» успели заглушить. Либо софус, либо люди.
– Все, – сказал Мартин. – Будем жить дальше, Хзюка. Мы – будем...
– Хасисо! – отозвался ящер. – Нет, страшные у вас заглотай...
Он привалился к сосне и закрыл глаза. Мартин тоже сел, но продолжал следить за происходящим под скалой, на которую они со страху вскарабкались.
Огромный провал внизу подернулся пепельной серостью, из которой вскоре начали проступать вершины холмов. Прошло еще немного времени, дно долины восстановилось. Но в каком виде! Там, где зеленела трава, располагалась мрачная бурая проплешина, будто выжженная выхлопом циклопической ракетной дюзы. Кое-где еще поблескивало, земля дрожала, а в горах гуляло эхо.
Налетел ветер. С недавно еще такого ясного неба пошел холодный мелкий дождь. Его капли пахли гарью.
– Имирсы, наверное, здорово перепугались... – сонно, не открывая глаз, пробормотал Хзюка. – Если уцелели.
Мартин не отозвался. Уже второй раз в его жизни Ничья Земля осталась позади. Немногие могли этим похвастаться. За такое стоило себя и побаловать. Мартин растянулся на теплом камне и едва не отключился. Вот интересно, подумал он, а какой здесь фон?
И тут же подскочил.
– Дурак! – Кто?
– Я, Хзюка, я. Быстро вставай.
– Что, опять кто-то гонится? – с досадой спросил Хзюка.
– Ну да, как всегда.
– Никого не вижу.
– И не увидишь. Это такой невидимый... заглотай.
– Невидимый? Что, и такие бывают?
– Еэ. Бывают и такие. Не скучно у нас? Хзюка замотал головой:
– Не-ет!
12. ИЗРЕДКА ВОЗМОЖНЫ И ЧУДЕСА
Паттени щелкнул каблуками.
– Очень рад, мадемуазель. Егер-сержант Паттени. Могу я узнать ваше имя?
– Да. Меня зовут Камеей.
Стоявший рядом с ней худощавый молодой человек по-военному коротко поклонился.
– Студент Клаух. Манфред.
Паттени осторожно пожал протянутую руку.
– Итак, с чего начнем, господа студенты?
– С прогулки.
– Отделение! Рэвняйс-с...
– Можно идти не строем, – улыбнулась Камея.
– Вольно, – тут же скомандовал Паттени.
По мосту Плитрее они перебрались на южный берег реки и остановились у здания с необычным арочным фасадом. Студент Клаух кивнул.
– Вот, господа, запомните адрес: набережная Плитрее, 9. Здесь располагается знаменитый муромский трактир «Дребодан». По давней традиции офицеры курфюрстенвера отмечают в нем новые назначения. Точно установлено, что дистанция ФФ, то есть от фенриха до фельдмаршала, равна ДД, девяти дребоданам. Уверен, кому-то из вас, быть может, частично, а может быть, и полностью, удастся ее пройти.
– А сколько стоит один дребодан? – спросил Ламбо столь серьезно, что вызвал смех.
– Когда вы меня пригласите, обязательно разузнаю, – пообещал Манфред.
– Эге! Послушайте, господин студент, а выражение упиться вдрабадан...
– Да, да, именно. Оно пошло отсюда. Опасное заведение! По вечерам тут дежурят сразу два дринкенвагена – полицейский и армейский. Давайте свернем к местам менее злачным, если не возражаете.
– Напра-аво, – доступно пояснил Паттени.
Они миновали довольно пустынную в воскресный день, да еще и в утренний час Дюбрав-аллее, после чего пошли вдоль реки. По карте Иржи помнил, что до ее устья здесь оставалось не больше двух километров и Бауцен в этом месте был не только широк, но еще и весьма глубок. Не случайно над следующим мостом возвышались мачты какого-то корабля. К ним с интересом присматривался будущий адмирал Ференц. Ему под большим секретом штабной писарь сообщил, что пришли заявки на корабли, стоящие сейчас в столице.
А вот внимание господ экскурсоводов привлекало совсем другое. Пройдя шагов пятьсот и вскользь отметив муромское посольство, весьма внушительного, между прочим, вида, оба с неподдельным почтением остановились перед длинным зданием с многочисленными памятными досками.
– Для всех студентов этот дворец имеет не меньшее значение, чем Курфюрстенштаб для господ офицеров, – пояснила Камея. – Это есть Академия Наук Поммерна.
При этом она взглянула на Иржи. Иржи тут же почувствовал, что щекам стало жарко
– А Курфюрстенштаб покажете? – спросил Ламбо.
– Обязательно. Он отсюда недалеко.
Перед замком Кронштайн компания свернула за угол. Там, у впадения родной Быстрянки в Бауцен, в глубине роскошного парка располагался родовой дворец знаменитых герцогов де Сентубал. Южнее него углом на площадь выходило массивное пятиэтажное здание с пушками у подъезда. С более близкого расстояния рядом с пушками они увидели гвардейский караул.
– Ну вот, из этого дома в ближайшие два года вы и будете получать приказы, – сказал Манфред. – Перед вами Его Высочества Курфюрстенштаб, господа солдаты.
Господа солдаты почтительно замолчали.
Несмотря на воскресный день, у Курфюрстенштаба царило оживление. Отъезжали и подъезжали кареты, открытые коляски, камуфляжные армейские вагены. В них садились или выходили многочисленные офицеры. Несколько раз блеснули генеральские эполеты. На крыше здания шевелились сигнальные доски оптического телеграфа, у коновязи стояли оседланные лошади с фельдъегерскими чепраками.
– Всегда тут такая суматоха? – спросил Паттени. Манфред озадаченно покачал головой.
– Не сказал бы.
– В каких частях служили, господин Клаух?
– В крепостной артиллерии.
– Не пора ли в этом случае продолжить экскурсию? – с неким подтекстом спросил Паттени.
– Яволь, герр сержант, – усмехнулся господин Клаух. – Что ж, добро пожаловать в замок Кронштайн, господа. Вот он, за рекой Быстрянка.
Но попасть в эту самую старую часть города оказалось не так-то просто. Послышались резкие звуки горна. По цепному мосту через Быстрянку проскакали трубач и десяток егерей. Солдаты жестами приказывали публике расступиться.
Из ворот замка тем временем выходила голова плотной пехотной колонны
– Семьдесят третий полк, – сообщил глазастый Ламбо. – Мы всю седьмую дивизию видели, господа! Надо же.
Иржи и Ференц переглянулись.
– Братцы! – не унимался Ламбо. – Я даже знаю, куда идет этот полк.
– Да что ты, – не поверил Ференц.
– Разговорчики, Макрушиц, – подал голос Паттени. Вспомнив, что его власть заканчивается уже следующим
утром, Ламбо осмелел.
– Э, господин сержант. Была команда «вольно». Следовательно, разговаривать можно. Уставы мы теперь тоже знаем.
– А все равно – разговорчики, – буркнул Паттени. Ламбо на всякий случай предпочел замолчать. Сутки —
вполне достаточное время для того, чтобы схлопотать наряд вне очереди. В армии это просто делается, господа.
Семьдесят третий полк батальон за батальоном выходил из замка. Нижнюю часть лиц офицеров семьдесят третьего полка скрывали платки, на мундирах лежали пятна пыли. Не требовалось большого ума, чтобы догадаться: полк шел издалека, был расквартирован вовсе не в столице. Солдаты выглядели усталыми, еще более запыленными, но шли быстро. За полчаса батальоны переправились через Быстрянку, миновали Курфюрстенштаб и удалились по Лернштрассе. Дойдя до ближайшего перекрестка, они поворачивали вправо. На юг.
– Порохом попахивает, господин егер-сержант. Не находите? – спросил Манфред.
