Валерий Вайнин - Но Змей родится снова?

Открыла им полная миловидная дама в длинном платье и с высокой прической. О визите Глеба она, очевидно, была предупреждена загодя, а о приходе Даши ее только что оповестил звонок консьержки. Однако лицо этой воспитанной дамы не выражало ничего, кроме радушия.

– Заходите, пожалуйста! Раздевайтесь! Минутку, я дам вам “плечики”! – суетилась она. В квартире вкусно пахло выпечкой. – Вы Глеб Михайлович?… Очень приятно. Давно хотела с вами познакомиться… Ох, извините! Загляну в духовку… – Она метнулась на кухню.

В ответ на удивленный взгляд Даши Глеб прошептал:

– Полковник – отец моего ученика. Стечение обстоятельств.

– О'кей, – шепнула Даша, – гуляем дальше. Тут вернулась хозяйка и представилась.

– Меня зовут Анна Кирилловна. А вы… – она чисто по-женски оглядела Дашу с ног до головы, и на лице ее, как принято говорит, отразилась сложная гамма чувств, – вы тоже учительница?

Ответить Даша не успела.

За нее ответил вышедший из комнаты Леня Рюмин:

– Это представитель министерства культуры.

– Не культуры, а просвещения, – поправила оказавшаяся рядом Гуля Шарипова. – И не представитель, а инспектор.

Леня тряхнул светлым чубчиком.

– Ты путаешь. Министерство это называется… типа мелиорации… в общем, с оборонкой связано.

Даша протянула руку хозяйке.

– Меня зовут Даша. Все остальное – непроверенные слухи.

– Этот Ленька! – Анна Кирилловна бросила на сына обожающий взгляд. – Он в могилу меня сведет! Вы извините, Борис Викторович сейчас выйдет из душа. У него давление подскочило и… Минут десять – пятнадцать, ладно?

Глеб и Даша заверили ее, что нет проблем, что давление – дело святое и пятнадцать минут погоды не делают. После чего их провели в холл и усадили на угловой диван. Ожидание, вероятно, могло бы для них промелькнуть незаметно, если б за ними не устремились неугомонные Леня с Гулей.

Глеб и Даша чинно сели рядышком, а Леня с Гулей расположились на другой половине дивана – как раз под углом. Нахально пялясь на Дашу, Леня обратился к своей подруге:

– А у представителя министерства, между прочим, платье покороче твоего.

Гуля пожала плечами:

– Может, у них теперь форма такая.

– При чем здесь форма? – возразил Леня. – Ноги надо иметь.

– При чем здесь ноги? – возразила Гуля. – Я тоже могу поднять юбку вот так. Чем хуже?

Леня выставил вперед ладонь.

– А вот этого не надо. Во-первых, ты скромная восточная девочка. А во-вторых, если ты чуть юбку поднимешь, потом инспектор еще чуть поднимет, потом опять ты… До чего мы вообще дойдем?

– До протеста, – заявила Гуля.

– Против чего?

– Против изнурительных занятий французским языком. Леня почесал затылок.

– Хм… То есть чтоб длина юбки в сантиметрах соответствовала длине урока в минутах?

– Да, – кивнула Гуля. – Опираясь на опыт министерства.

Глеб и Даша переглянулись.

– Надо признать, – вздохнул Глеб, – в женских юбках Леня – специалист.

– Любит их задирать? – предположила Даша.

– Нет, умеет за них держаться.

– Это вид спорта такой?

– Скорей диагноз. Болезнь коварная: кайф от самого себя. Даша сделала круглые глаза.

– Это опасно?

– Очень, – мрачно ответил Глеб. – Главный симптом – провалы в памяти.

Даша поежилась, косясь на Леню с Гулей.

– И в чем эти провалы проявляются?

– Больные забывают, что они не придурки. Из роли выйти не могут.

Гуля сверкнула черными глазами.

– В режиссерах мы не нуждаемся!

– И в услугах доктора тоже, – поддержал ее Леня. Даша улыбнулась:

– Сердятся, лапоньки. Обидеть норовят.

– Волновать их вообще опасно, – сказал Глеб. – От мозговых усилий могут впасть в кому.

– Не почитать ли им сказку на ночь? – предложила Даша.

– Только не “Доктора Айболита”, – предупредил Глеб. – Образ Бармалея производит на малышей такое впечатление, что…

– …кроме длины юбок, их ничего не интересует, – догадалась Даша.

Вскочив с дивана, Гуля покинула холл. Леня изобразил зевок.

– Неплохо поразмялись, – пробормотал он, торопясь вслед за Гулей.

Прыснув, Глеб и Даша ударили ладонью о ладонь. И в этот момент появился долгожданный полковник ФСБ. Высокий и прямой как трость, он ступал словно по палубе корабля, который сильно покачивало. Возможно, полковник и впрямь принимал душ, но едва ли от давления.

– Вижу, вы не скучаете, – улыбнулся он. – Извините, что заставил ждать.

– Мы тут приятно проводили время, – улыбнулась в ответ Даша.

Полковник выразительно посмотрел на дверь комнаты, в которой скрылись ребята.

– Могу себе представить.

– Не перейти ли нам к делу, – предложил Глеб.

– Только после пирогов. Иначе сами понимаете…

– Жена со свету сживет? – посочувствовала Даша.

– Это вряд ли, – усомнился Глеб. – Зато, ежели начальство полюбопытствует, заходил ли учитель французского, Борис Викторович смело ответит: так точно. Чем занимались? Пироги кушали.

– И ведь это чистейшая правда, – подхватила Даша. – Кто посмеет осудить?

– Лишь злые завистники, – вздохнул Глеб, – которым язва не позволяет трескать мучное.

Полковник хохотнул.

– У Леньки с Гулькой, что ли, научились?

Глеб кивнул:

– Есть грех.

– Всегда перенимаем дурное, – посетовала Даша. Борис Викторович заложил руки за спину и сделался еще прямее. Глаза его поблескивали.

– Ладно, если начальство спросит, так и доложу: от пирогов отказались. А пироги, между прочим, четырех видов: с индейкой, с грибами, с яблоками и с курагой.

Облизнувшись, Даша посмотрела на Глеба.

– Вообще-то я не на диете.

– Приятно слышать, Дарья Николаевна. – Полковник качнулся от полноты чувств. – Признаться, я опасался, что вы вновь приметесь меня чихвостить.

Глеба все это уже изрядно раздражало.

– Экий вы, Борис Викторович, пугливый и трепетный, – заметил он саркастично.

– Зря опасались, – успокоила полковника Даша, – я пришла к вам с миром. Где тут моют руки?

Пироги и вправду оказались превосходными, и Глеб, к собственной досаде, волей-неволей воздал им должное. За большим круглым столом, можно сказать, были представлены три поколения российских граждан: господин полковник с супругой, затем – Глеб с Дашей, и наконец, краса и гордость 9-го “Б” Леня с Гулей, которые, кстати, вели себя тихо и приветливо – прямо золото, а не ребята.

От коньяка Глеб отказался: он был за рулем. Даша выпила с наперсток и больше не стала: вкус у коньяка был прескверным. Лене и Гуле выпить не предложили, что вызвало с их стороны ряд язвительных замечаний. А что до Анны Кирилловны – она была занята лишь тем, что пыталась отодвинуть бутылку подальше от супруга. Полковник, однако, удержу не знал. Впрочем, держался он браво: только лоб немножко вспотел. Наконец Глеб поблагодарил от души хозяйку и демонстративно взглянул на свои часы. Полковник встал со стула.

– Пойдемте в мой кабинет, Глеб Михайлович, – пригласил он, поспешно заглотив коньяк из фужера. – А вы, Дарья Николаевна… не хотите полистать пока журналы мод?

– С удовольствием. – Даша тоже поднялась.

Тут Леня бросил взгляд на Гулю, и та чуть заметно кивнула.

– Может, ужастик с нами посмотрите? – предложил Леня. – Я такую кассету достал – неделю не заснете.

– Вот это по мне! – Даша хищно скрючила пальцы. – Это я обож-жаю!

И она ушла с ребятами в Ленину кцмнату. Борис Викторович провел Глеба к себе в кабинет и вежливо подвинул к нему кресло.

– Я без предисловий, – сказал Глеб, усаживаясь. Однако в этот момент зазвонил телефон. Полковник взял трубку, произнес “алло” и сразу весь напрягся. Виновато взглянув на Глеба, он заговорил тщательно подобранными фразами, туманно и обтекаемо. Вероятно, звонило начальство по чертовски секретному государственному делу. Задача Бориса Викторовича была воистину не для слабаков: он должен был вести речь таким образом, чтобы у генерала не возникало вопросов и при этом Глеб не понял ни шиша. От чрезмерных усилий господину Оксфорду пришлось даже ослабить узел на галстуке. Решив проявить милосердие, Глеб встал и показал жестами, что отлучится на пару минут. Полковник благодарно прижал руку к сердцу.

Глеб вышел из кабинета и заглянул в холл. Там было пусто. Из кухни доносился звук льющейся воды и звон посуды – под этот аккомпанемент Анна Кирилловна что-то напевала вполголоса. В полумраке одной из комнат, через приоткрытую дверь, Глеб разглядел сидящих на диванчике Леню, Гулю и Дашу. Они вперились в телеэкран, на котором, судя по жуткой музыке и нечеловеческим воплям, происходили кошмарные события. Глеб тихо вошел и встал радом с Дашей. Не отрывая взгляда от экрана, Даша стиснула его руку.

Пещера была извилистой и сумрачной, и стены ее были покрыты мерзкой слизью. Огромный монстр, злобный и необаятельный, настигал испуганную девчушку, окровавленные родители которой корчились в пузырящейся жиже. Чудище плотоядно ревело, сотрясая скалы. А у девочки не было ни сил, ни времени даже заплакать. К тому же она споткнулась и упала. И монстр, разинув пасть, навис над ней всей своей тошнотворной громадой.