Алексей Лютый - Х-ассенизаторы: Ответный плевок

Кедман, забыв, что до этого момента пытался не позволить своей обуви отправиться в полет, с диким рыком швырнул обувку обратно. Шныгин снизу, из прохода между кроватями, прекрасно видел траекторию полета башмака и понял, что не миновать есаулу ребристой печати на челе, но Микола каким-то чудом в последний момент поднял руку, и кроссовка, задев об нее, изменила траекторию. И закончила баскетбольная обувь свой полет точно в районе солнечного сплетения Зибциха. Удар вышел не сильным, но немца разозлил. Ефрейтор, посчитав виноватым американца, тут же запустил в него пластмассовым совком, в который сметал мусор за секунду до знакомства с обувью Кедмана. И быть бы в кубрике настоящей бойне, если бы в динамиках внешней связи не раздался голос Раимова:

– А ну-ка, прекратить! Мать вашу в баскетбольную корзину! – заорал майор. – Детство в уставе заиграло? Пионерлагерь вспомнили? Я вам сейчас покажу, где вожатые зимуют!.. – и тут же базу залил звук тревожной сирены. – Агенты, к бою! Готовность номер один.

– Вот гад! Всю неделю в лесу концлагерь нам устраивал, и тут, в первый же вечер на базе, отдохнуть не дает. Не пойду никуда! – проворчал Пацук и тут же улыбнулся видеокамере, повернувшейся в его сторону. – Чего-с изволите, господин майор? Воно ж, знаете, что усталость с людьми делает? Была боеспособная группа, и вдруг бац, пацифисты командира гвоздями к танку прибивают.

– Р-р-разговорчики! – рявкнул Раимов и запустил по второму кругу затихшую было сирену. – Агенты, бегом марш, строиться в главном коридоре!

Хотя всех четверых бойцов в команду “икс-ассенизаторов” и выбирали по всему миру как военнослужащих, наименее поддающихся любому воздействию со стороны, рычание майора на них подействовало, и через две минуты спецназовцы уже стояли в коридоре. С полным боевым снаряжением, как того и требовал устав. Несгибаемый Пацук тут же заявил, что Раимов с жиру бесится, Шныгин успел посетовать на то, что боевые лазеры еще не готовы, а вот Зибцих, напротив, был этому рад. А все потому, что применение нового оружия сведет на нет необходимость существования снайперов как таковых. С боевым лазером и косоглазый идиот попадет в десятипфенниговую монету, поставленную на ребро за километр от него, было бы только зрение достаточно пригодным, чтобы разглядеть красную точку на цели.

Раимов словно ждал, пока бойцы построятся, и вышел из штаба, едва последний агент встал в строй. Почти строевым шагом майор дошел до вытянувшихся по струнке спецназовцев и замер, задумчиво окинув подчиненных отеческим взором. Видимо, осмотр удовлетворил Раимова, и он, кивнув головой, набрал полную грудь воздуха.

– У-у-у, упырь, – едва слышно пробормотал Пацук. – Задумался. Решает, из кого первого кровь начать пить.

Раимов резко выдохнул.

– Что там агент Пацук сказал? – развернувшись в сторону Миколы, поинтересовался он.

– А я говорю, товарищ майор, что группа по вашему приказанию построена, – широко улыбнулся украинец. – А то воно ж как бывает? Не доложит о построении никто, и стоит командир, как дурак, совершенно не ведая, что солдаты уже готовы ко всему. Даже к бою!

– Ох, дождешься ты, Пацук, что я специально для тебя здесь гауптвахту организую, – покачал головой Раимов, но дальше тему развивать не стал. Вместо этого он снова обвел взглядом строй. – Бойцы, сегодня нам предстоит новое, крайне важное задание. Из Центра только что поступило сообщение о том, что инопланетные террористы захватили группу очень влиятельных и знаменитых людей на шоу популярной во всем мире телеведущей со странным именем Опля. Думаю, не надо объяснять вам, какой резонанс в мире вызовет расправа над знаменитостями, показанная в прямом эфире? Люди просто перестанут верить в то, что правительства и армии их защищают. А это, как сами понимаете, чревато боком, – майор на секунду замолчал, переводя дух. – В общем, информирую вас: Центр дал приказ обезвредить пришельцев, захвативших шоу Опли. И сделать это нужно так, чтобы ни с одного землянина даже волосок не упал…

– Товарищ майор, тогда попросите их всех побриться на лысо. Под Пацука, – недовольно буркнул Шныгин. – Мы же спецназ, а не школа бальных танцев! У танцоров и то платья рвутся, а мы с заложников пылинки сдувать должны? Это что же, когда пришелец в заложника целиться начнет, мне нужно будет вежливо попросить гражданское лицо уйти с линии огня? Или с самой Оплей дебаты по этому поводу устроить, еври бади?..

– Не надо меня усри… упри… умри… угри… – задумался Раимов. – Тьфу ты! Короче, не передергивай мои слова, агент Шныгин. Мне плевать. Можете заставить плясать всех заложников, лишь бы они живы остались и без тяжких телесных повреждений обошлись! Приказ ясен?

– Так точно! – дружно рявкнула в ответ вся четверка.

– Тогда чего стоите? – изумился майор. – Бегом марш к самолету!

Первое, что сделал старшина, едва поднялся по трапу самолета, так это шлепнул по броне танк, прошел в кабину пилота и хлопнул дремлющего в кресле летчика по плечу. Тот вскочил и удивленно вытаращился на Шныгина мутными глазами, в которых плескалось не менее литра отборной самогонки. В первую секунду Сергею показалось, что пилот совершенно не понимает, где он сам находится и кто это его будить надумал. И Шныгин был недалек от истины. Ас действительно соображал очень туго и полез было в карман за вожделенной бутылкой, способной восстановить нормальную работу серого вещества, но старшина не позволил пилоту таким варварским способом приводить себя в чувство.

– Короче, слушай сюда, браток, – проговорил Шныгин, сжав трясущуюся руку пилота железной хваткой. – Первый и последний раз предупреждаю: будешь на людях самогонку пить, душу травить своими бутылками, я тебя заставлю летать без самолета. На трех тысячах метров. Понял меня, блин, еври бади? – летчик коротко кивнул. – Вот и умница! Бухать надумаешь – прячься, чтобы я тебя не видел. Иначе убью!..

– Агент Шны… Медведь, что там у вас происходит? – раздался в наушниках старшины обеспокоенный голос Раимова.

– Слава тебе, господи, включился слух, нюх и зрение нашей эпохи, – пробормотал себе под нос старшина. – Теперь даже пукать придется с глушителем.

– Что ты сказал? – майор тираду не расслышал и потому задал вопрос вполне ласковым тоном.

– Да это я, шеф, с пилотом разговариваю, – отмазался Шныгин. – Прошу, чтобы он кондиционер включил, а то в салоне кто-то воздух испортил. Соленым салом ну просто нестерпимо несет.

– Ты, москальская рожа, на кого бочку катишь?! – завопил в микрофон Пацук. – Репу свою давно из навоза не выкапывал? К самогонке на закуску?!

– Прекратить постороннюю болтовню в эфире! – тут же зарычал майор. – Повторяю задание: всему вашему зоопарку, мать его в кочегарку истопником, нужно выловить весь сельдерей из салатницы в ванной. Об исполнении доложить, и смотрите, не замочите ноги.

– Товарищ шеф, вы на всякий случай термометр-то под руками держите, – посоветовал Пацук, едва Раимов умолк. – А то, я смотрю, у вас перегрев системы. Где ж это видано, чтобы салатницы с сельдереем в ванных комнатах стояли?

– Да не в комнате, а в самой ванной! – раздраженно рявкнул майор.

– Еще хуже, – констатировал есаул. – Шеф, вы уж поберегитесь. А то ж воно у переутомленного начальства, знаете, что бывает? Сидит оно себе, сидит, переутомленное, а тут бац, и два друга в белых халатах приходят для примерки эксклюзивного костюма с длинными рукавами…

– Все, Барсук, ты меня достал! – Раимов уже не просто заорал, он взревел благим матом: – Вернешься назад, будешь нору копать от меня и до Пекина. Раком!

– Норы вообще-то обычно лопатами копают, – раздался в наушниках задумчивый голос Зибциха. Шныгин с Пацуком взвыли от хохота.

– Мо-о-олчать! – рявкнул майор, и бойцы, дабы уберечь себя от возможных осложнений по службе, поспешили заткнуться.

Пилот тем временем, совершенно не обращая внимания на перепалку агентов с майором, запустил двигатели, прогрел их и, приготовив все к взлету, задумался. Летчика не покидало стойкое ощущение того, что он забыл сделать какую-то важную вещь, и минут пять он тупо пялился на штурвал, пытаясь это вспомнить. Ну а когда озарение снизошло, летчик испуганно осмотрелся по сторонам и, удостоверившись, что находится в кабине один, перекрестился и осушил половину бутылки с самогоном. Ну, теперь-то можно было и взлетать!

Едва суперсамолет оторвался от земли, как Кедман вновь начал бриться, мурлыкая себе под нос, если, конечно, речитатив можно назвать мурлыканьем, песенку из репертуара гарлемской группы “Бед стрит крейзи чилдрен из Васюковки”. Пацук недовольно покосился в его сторону и собрался было заглушить ненавистный рэп руладами украинской колыбельной, смысл которой сводился к тому, что если дочка будет плохо спать, то ее потом муж попросту в речке утопит, да передумал. Не к добру такие ужасы перед боевым заданием вспоминать. Поэтому вместо уроков по сольфеджио Микола занялся штрихованием лысины – негоже спецназовцу на шоу знаменитой телеведущей без камуфляжа приходить. Примут еще за какого-нибудь “Брата-2”!