Я вынул оттуда длинную дорогую сигару и, откусив кончик, выплюнул его на пол.
– Когда я решил покупать себе землю в Аспонике, приятель, – доверительно проговорил я, – мне предлагали местечко возле Ла-Паса. Но там мне не понравилось.
– Вы приобрели шесть тысяч акров земли? – несмело спросил служащий.
– Восемь с половиной для ровного счета, – усмехнулся я. – Я, приятель, не из тех, кто хвастается; я всегда говорю: лучше преуменьшить, чем зря языком трепать. Верно, кобылка?
– Да, папочка, – пропищала Франсуаз. – Ты всегда это говоришь.
Франсуаз нарядилась в самое кричащее из платьев, которое мы нашли в местном магазине. С ее ровным загаром и необычной красотой она вполне могла сойти за уроженку здешних мест.
Платье такого покроя открывает почти все, что обычному платью положено скрывать: стройные ноги, спину и сочные груди чуть ли не до сосков.
Еще Франсуаз надела на босу ногу черные туфли на высоком каблуке, взбила и подняла волосы и положила на лицо раза в три больше косметики, чем обычно.
Если не считать последнего, моя партнерша всегда так и одевается – кроме, разве, тех случаев, когда выступает в суде.
Я усмехнулся и потрепал ее по загорелому бедру, задрав при этом ее платье почти до алых трусиков.
Франсуаз засмеялась – громко и вульгарно – и служащий, с некоторой скованностью, захихикал, вторя ей.
– И вот я сказал себе, приятель, – я вынул изо рта сигару и внимательно ее осмотрел, затем засунул обратно, – Чарли Вандерсмит – не тот парень, который вкладывает деньги черт его знает во что. Правильно я говорю, приятель?
Мой вопрос не подразумевал раздумий над ответом, и человечек в синем костюме быстро закивал головой.
– Да, мистер Вандерсмит, – сказал он.
– Если восемь с полтиной тысяч акров земли, – продолжал я, – здесь мои – значит, на них написано имя Вандерсмит.
Я громко засмеялся над этой весьма остроумной шуткой, и Франсуаз, повизгивая, присоединилась к веселью.
Служащий в синем костюме смеялся тоже, хотя искренности в нем было не больше, чем в любом политическом деятеле местного значения.
Внезапно я нагнулся к нему, что оказалось довольно сложно, учитывая, что перед этим я закинул ноги на стол, и, нахмурившись, стал тыкать сигарой ему почти в самое лицо.
– Поэтому я хочу знать, приятель, кто станет губернатором в этом поганом городишке и какая задница станет охранять мою землю. Ты понял?
Служащий ошарашенно подался назад; я вновь весело засмеялся, откидываясь на спинку кресла, и вернул сигару обратно в рот.
– Правильно ли я понял, – служащий сглотнул, потом облизал губы, потом снова сглотнул, – что вы собираетесь поддержать нашу партию на ближайших выборах?
– Вашу партию? – Я презрительно расхохотался и отвесил Франсуаз шлепок по обнаженной спине. – Послушай, кобылка, что он тут говорит.
Я вновь перегнулся к нему.
– Нет, приятель, – сказал я, тыча в него сигарой. – Чарли Вандерсмит поддерживает только себя – заруби это на носу. В этом штате мне нужен такой губернатор, который будет защищать мои интересы, усек?
– Да, сеньор Вандерсмит, – отвечал служащий.
Он все еще тяжело дышал от волнения, но в его маленьких хитрых глазках уже засветились торжествующие искорки.
Маленький хитрец решил, что ему без труда удастся окрутить этого богатого скотовладельца, самоуверенного простака Чарли Вандерсмита, и выбить из меня немало денег на избирательную кампанию своего кандидата.
– Подготовка к выборам как раз начинается, – произнес он. – Мы выдвигаем в кандидаты человека достойного, честного и ответственного. Это Ортега Илора; в настоящее время он занимает важный пост в министерстве безопасности.
Я оскалился.
– Честный и достойный, приятель? – хмуро спросил я. – Чарли Вандерсмита не купишь пустой болтовней. Так, кобылка?
– Болтовней не купишь, – глупо хихикнула девушка.
– Я должен знать, на кого пойдут мои денежки, – продолжал я. – Если он какой из умников, что университеты кончал, так мне он за грош не нужен. Я, приятель, в теории не верю – только в практику.
– Почему же, – заволновался служащий. – Сеньор Ортега Илора из честной крестьянской семьи. Кто, как не он, защитит интересы скотовладельцев?
– Из крестьян? – я прищурился. – А он случаем не левый? Мне, приятель, смутьяны в губернаторах не нужны.
В моем голосе появились скучающие нотки; мигом почувствовав это, Франсуаз тоже надула губки.
Профессиональная содержанка всегда чутко реагирует на любую перемену в настроении папочки.
Увидев, что жирный, глупый карась уплывает из его рук, служащий заволновался еще больше.
– Ну что вы, что вы, – поспешно сказал он. – Сеньор Илора никакой не смутьян. Он выступает за порядок, стабильное государство... Впрочем, я вам лучше расскажу о его жизни, и вы сами все поймете.
Он повернулся к компьютеру и начал быстро нажимать кнопки.
Я посмотрел на кончики своих сапог, словно раздумывая, не снять ли их с крышки дубового стола и не направиться ли куда подальше.
– Больно мне интересно торчать у вас тут, – пробурчал я. – Ну ладно, приятель, колдуй тут пока. А я пойду освежусь. Где у вас тут...
Я надвинул шляпу на лоб и вышел из кабинета.
В приемной, где полагалось находиться секретарше, никого не было; я позаботился о том, чтобы она отправилась на другой этаж, потому что ее ксерокс внезапно вышел из строя.
Закрыв за собой дверь, я прислонился спиной к притолоке, как положено настоящему ковбою, и, надвинув шляпу поглубже, стал слушать.
Вначале за дверью стояла тишина, если не считать щелканья компьютерных клавиш.
Человек в синем костюме, разумеется, не собирался рассказывать шумному Вандерсмиту всего, что было ему известно о кандидате в губернаторы; теперь он срочно фильтровал информацию.
Франсуаз громко скрипнула своим креслом, и я понял, что девушка потянулась всем телом.
– Вы давно в этом городе? – спросила она томным голосом девочки, у которой объем груди компенсирует отсутствие мозгов.
– Я здесь родился, – отвечал служащий.
– Здесь так скучно. – Франсуаз встала и подошла к его столу, медленно покачивая бедрами. – Чарли все время на своих выгонах... Как здесь развлекаются?
Раздался шорох и хруст бумаги – Франсуаз уселась на стол, переложив ногу за ногу. Ее тонкие красивые пальцы принялись играть с оборками короткого платья.
– Здесь есть два ночных клуба, – отвечал человек, и ритм, с которым он нажимал клавиши, стал заметно медленнее. – И еще один в соседнем городе. Есть казино.
– Казино? – радостно воскликнула девушка. – Вы туда ходите? Чарли такой скучный...
Она наклонилась через стол, вроде бы для того, чтобы посмотреть на экран компьютера; ее рука легла на плечо человека в синем костюме.
– Вот вы совсем не такой... – томно проворковала она.
Я распахнул дверь, поправляя ремень на брюках.
– Ну как, приятель, – начал было я и, не переводя дыхания, взревел: – Эй!
– Чарли! – пискнула Франсуаз на такой высокой ноте, что едва не рассекла голосом комнату пополам. – Это не то, что ты думаешь!
Человек вскочил из-за стола.
– Мистер Вандерсмит... – испуганно залепетал он.
– Ах ты грязный крокодил! – прорычал я и изо всей силы врезал человеку в челюсть.
Он упал, как подкошенный, и любой рефери засчитал бы мне победу нокаутом.
– Грязный крокодил? – Франсуаз презрительно скривила губы. – И это все, на что способен простой парень от земли? По-твоему, так ругаются скотоводы?
Девушка соскользнула со стола и оказалась в кресле человека в синем костюме. Ее быстрые пальцы забегали по клавишам, выводя информацию на дискету.
– А как мне следовало его назвать? – спросил я, вновь засовывая в рот свою огромную сигару. – Пьяной молотилкой?
Франсуаз ткнула дисковод пальцем и, вынув дискету, спрятала ее в карман.
– Я бы вскрыла его систему паролей, – сказала она. – Но ты прав – так быстрее.
Я открыл перед ней дверь, выпуская из кабинета.
– Что это за сигара? – спросила Франсуаз.
– Со вкусом смородины, – пояснил я. – Для тех, кто бросает курить и должен держать что-то во рту.
– Мило, – усмехнулась она. – Еще раз назовешь меня кобылкой – я тебя взнуздаю.
11
– Комендант Илора не хочет, чтобы все узнали, как часто он преступал закон под видом того, что его защищает, – заметил я. – Поэтому держит свое прошлое в тени. Письмо отправлено?
Служащий гостиницы поднял лицо от монитора.
– Информация с дискеты переслана в город Темных Эльфов, – сказал он. – Сейчас придет подтверждение.
– Пока что он не лез в политику, – заметил я. – В компьютере, который ты выпотрошила, не вся его биография, но наши люди уже смогут начать. Занесите оплату на наш счет... Благодарю.
Мы вышли из номера и направились в холл отеля.
– В тюрьме Сокорро содержится несколько сотен заключенных, – произнесла Франсуаз, беря меня под руку. – Почти все взяты под стражу без законных оснований. За все время существования тюрьмы нет ни одной записи о том, что кто-то был освобожден.
