Валерий Вайнин - Но Змей родится снова?

– Господи, – простонал Глеб, – ведь я же тебя растерзаю. Он не вошел в нее, а ворвался – ворвался всей мощью

тренированного своего тела – и задвигался резкими толчками. Из горла ее вырвался сдавленный крик. Глеб замер в испуге. Затем стал медленно целовать ее лицо.

– Я просто свихнулся, – шептал он между поцелуями, – я грубая скотина… И что на меня накатило?… Я на тебя смотрел, смотрел и… всегда старался себя контролировать…

– У тебя это почти получалось, дурак, – нежно прошептала Даша.

– Ну да, получалось – чуть с ума не сошел… Держался, держался, как стойкий оловянный солдатик… И вот прямо как с цепи сорвался, идиот!

Даша открыла глаза и посмотрела на него таким взглядом… И на подушку с ее щеки капнула слезинка.

– Не знаю, как у тебя было с другими женщинами за двести лет… я об этом даже думать не могу. Я бы их всех передушила. Ей-богу, не шучу…

– Ни одной не было, – Глеб целовал ее заплаканное лицо, – ластик. Ты всех стерла без следа. В тот самый понедельник.

После короткого молчания Даша чуть слышно спросила:

– Правда?

Глеб потерся носом о ее нос.

– Разве ты не читаешь мои мысли?

Она обняла его и прижалась к нему всем своим трепещущим телом.

– Ластик, любовь моя, – горячо зашептала Даша. – Конечно, ластик. Я тоже никого не знала и знать не хочу… – Из глаз ее продолжали катиться слезы. – Я не виновата, что ты так долго не приходил. Я тоже думала, что тебя не бывает… А теперь я стерла всех к чертям собачьим… Только не думай, что я всегда такая дура, как сейчас. Просто сейчас я похотливая кошка и ничуть этого не стыжусь… – А слезы все катились и катились у нее из глаз. – Вообще-то я девочка умная и жутко сообразительная. Тебе не будет за меня стыдно перед твоими графинями и баронами…

– Что ты несешь! Прекрати немедленно…

– Не прекращу. Сам прекрати, плакса… Ну, чего ты ревешь, а? Всю меня слезами закапал. Ты же пропадешь без меня, Мангуст фигов. А знаешь почему? – Она обхватила ногами его поясницу и прижалась животом к его животу. – Потому что я такая вот похотливая кошка и плевать мне на все человечество. Я не дам им тебя угробить, любовь моя. Потому что без тебя я умру. Не думай, что это просто слова.

– Если хочешь знать… – Глеб едва сдерживал подступившие к горлу рыдания, – если уж совсем честно, то я тоже… без тебя я вообще… Черт! Ты ведь знаешь, знаешь!

– Ой, какой дурак! Пожалуйста, будь грубой скотиной… Нет, как в первый раз… Да, любовь моя, так. Не бойся, мне не больно… Еще!… Боже мой, еще! – Даша извивалась в объятиях Глеба, будто изнизываясь на него и обволакивая. Она стонала и шептала ему на ухо: – Давай умрем… пожалуйста, давай умрем вместе… О Боже! Пожалуйста!… Не уходи, не оставляй меня!… Вместе! Всегда вместе!

– Да, – хрипло прошептал Глеб, – давай умрем! Оба они закричали, судорожно переплелись и замерли. И через несколько мгновений взглянули друг на друга.

– Скажи, – прошептала Даша, – глаза у меня бесстыжие?

Глеб вздохнул.

– Если честно… маечка твоя мне мешала. Дай-ка сниму. Но только лишь Глеб шевельнулся, Даша обвила его руками и ногами.

– Не смей его из меня вытаскивать, – заявила она. – Там его место.

– Угу, – кивнул Глеб, – буду тебе его оставлять, уходя на работу.

– Это скрасит мое одиночество, – кивнула в ответ Даша. – А маечку я и так сниму.

Она проделала это с удивительной ловкостью, лежа на спине.

– Ну вот, – обрадовался Глеб, – теперь я буду кусать твою потрясающую грудь.

Даша приподняла рукой одну из грудей.

– На, кусай.

Глеб сжал ее сосок губами и пощекотал языком. Даша вздрогнула. Сосок ее набух и затвердел. Глеб проделал ту же операцию со вторым соском. Даша укусила его за ухо, дыхание ее участилось.

– Ну все, – обреченно прошептал Глеб, – сейчас я тебя изнасилую.

Даша вновь приникла к нему всем телом.

– Валяй, – ответила она. – Но если ослабишь хватку, я вывернусь и изнасилую тебя сама.

Эта битва, с короткими передышками, продолжалась до четырех утра. Глеб лежал на спине, заложив руки за голову. Даша лежала на Глебе, прижав щеку к его груди. Одеяло валялось на полу, и укрывали их обоих лишь роскошные Даши-ны волосы. Глеб тихо спросил:

– А как ты думаешь…

– Никак, – сонно перебила Даша. – Ты меня заездил.

– Я насчет отношений с человечеством.

– Плевала я на него. Ты мне такое тут устроил… Вот посплю часок и отплачу тебе сторицей.

Глеб вздохнул:

– На человечество, может, и плевать. Просто я подумал, что раз уж так получилось… Если встретились такие ребята, как мы с тобой, неужели в этом мире никому не станет теплее?

Даша подняла голову и посмотрела ему в глаза.

– Нет, – вздохнула она, – все-таки я тебя съем. Чтобы человечеству не досталось ни кусочка.

Утро за окном было солнечным. Глеб тихонько встал, чтоб не разбудить Дашу, и проделал в соседней комнате комплекс упражнений. Затем почистил зубы и принял ледяной душ, после чего, опять же в соседней комнате, нагишом уселся на пол в позе “лотоса”. Около получаса он просидел, не шевелясь, с закрытыми глазами. И вдруг у ног его, прямо из воздуха, появились золотые часы с браслетом. Часы светились, будто маленькое солнышко. Затем появились еще одни точно такие же часы, потом – еще. И в итоге трое идентичных светящихся часов лежало на полу. Глеб открыл глаза. Свечение часов стало ослабевать и вскоре пропало совсем. Теперь они выглядели вполне заурядными промышленными изделиями в золотом корпусе. Глеб встал на ноги, подобрал с пола часы и положил их на компьютер.

В спальне меж тем ветерок из форточки шевелил занавеску, и по одеялу прыгали солнечные зайчики. Даша улыбалась во сне. И была она так прекрасна, что Глеб готов был разрыдаться. Присев на краешек постели, он коснулся губами ее щеки. Даша тут же обвила руками его шею, и глаза ее сверкнули, как два изумруда.

– Как ты посмел от меня уйти?

– Пардон, – улыбнулся Глеб, – я воспользовался твоей зубной щеткой и полотенцем.

– Это слегка тебя оправдывает. – Даша похлопала рукой по одеялу, и колечко-вьюнок на ее пальце вспыхнуло в солнечном луче. – Ну-ка живо в постель! Разговор не закончен…

Тут в дверь позвонили

– Как же, дадут поговорить! – проворчал Глеб, натягивая джинсы на голое тело.

В дверь позвонили вторично. Глеб прошлепал в прихоч жую босыми ногами.

В квартиру влетел запыхавшийся Илья.

– Шолом! – выдохнул он. – Там те же два дебила в “ниссане”! Ехали за мной от автобусной остановки!

Глеб в досаде хлопнул себя по бедру.

– Черт тебя дери! Я же просил: без охраны – ни шагу!

– Ша! Что за крик? Когда ни свет ни заря в дом прут дистрибьюторы, я не в силах дожидаться твоего звонка.

– Старик, ей-богу, – жестко проговорил Глеб, – еще один такой номер, и я даже не знаю… в лягушку тебя превращу, честно!

Взгляд Илья выразил живой интерес.

– А ты сумеешь?

– Левой пяткой, – в сердцах заверил Глеб. Илья задумчиво погладил бородку.

– По-моему, ты блефуешь. Но не будем рисковать.

Глеб не сдержал улыбки.

– Мудрое решение. Повторяю: без охраны – ни шагу.

– Ладно, – кивнул Илья. – А с этим “ниссаном” как быть?

– Разберемся, – отмахнулся Глеб и вошел в комнату. Илья вошел следом.

– Эй! – спохватился он вдруг. – А ты чего тут голый скачешь?

– Я не голый, я в штанах, – возразил Глеб. – А скачу от радости тебя лицезреть.

– Ну-ну, – усмехнулся Илья, – этой радостью я тебя обеспечу. Между прочим, я пораскинул на ночь мозгами над Олькиным списком и над тем, что ты мне порассказал. И знаешь, что я надумал? Начинать надо с Элен Вилье и Виктории Бланш.

Глеб удивленно поднял брози.

– Почему?

– Потому что почти везде они мелькают, как фиалки в проруби. Меня это интуитивно раздражает. Надо б их как-то колупнуть, а дальше ниточка потянется. Согласен?

Глеб задумчиво потер переносицу

– Попробовать можно. И если это что-то нам даст…

Его перебила вошедшая Даша.

– Шолом, – произнесла она деловито. На ней была рубашка Глеба, едва прикрывающая трусики.

Илья вылупил на нее глаза.

– Что за видохес?

Даша встала перед ним, подбоченясь:

– Я вас шокирую, друг мой?

Илья нахмурился:

– Лосева, прекрати. Надень юбку или хоть…

– Гольдберг, отвянь! – обрезала его Даша. – Ты редкостный зануда!

Глеб сидел на подоконнике и качал босой ногой.

– Вы оба не правы, – встрял он в разговор. – Илья – не зануда, а ты уже не Лосева.

Даша живо к нему обернулась.

– Пардон, ошибочка, – просияла она. – Илюшка меня сбил.

Илья ехидно полюбопытствовал:

– Если вы не Лосева, то, простите, вы кто? Даша толкнула его плечом.

– Я теперь Грин, тупица.

Илья погладил бородку, помолчал и сказал:

– То-то я смотрю, ты сегодня какая-то… Знаешь, Дуська, когда все вокруг твердили, что ты очень красивая, обычно я верил на слово. Но сейчас я вдруг и сам это заметил.