Nancy Kress - Испанские нищие (Beggars of Spain)

Убийства Тони.

На третий день все экраны в лаборатории ожили – экстренный вызов прорвался сквозь все системы защиты. Мири подняла глаза и сжала кулаки. Взрослые оказались умнее, чем ей казалось.

– М—м—мири, – сказала Кристина Деметриос с экрана, – в—в—впусти н—н—нас. П—п—пожалуйста. Я т—т—тоже его л—л—любила!

Мири подползла к двери и едва не потеряла сознание; она даже не подозревала, что настолько ослабла. Обмен веществ гипертрофированного организма нуждался в огромных количествах пищи.

Вошла Кристина с огромной миской соевых бобов. За ней Никос Деметриос, Аллен Шеффилд, Сара Серелли, Джонатан Марковиц, Марк Мейер, Диана Кларк и еще двадцать Суперов Убежища старше десяти лет. Они заполнили лабораторию, трясясь и дергаясь, широкие лица были залиты слезами или искажены яростью. От напряжения нервный тик стал еще сильнее.

Никос сказал:

– Они с—с—с—сделали это, п—п—п—потому ч—ч—что он б—б—был одним из н—н—нас.

Мири медленно повернула голову и посмотрела на него.

– Т—т—т—тони б—б—б—б—б—б... – Никос рванулся к терминалу Мири и вызвал свою программу, составленную Тони, и программу для кодирования ее в схемы Мири. Он ввел ключевые слова, посмотрел на результат, сновавнес изменения. Кристи молча протянула Мири миску с бобами. Мири посмотрела Кристи в лицо и съела ложку. Никос нажал клавишу. Мири принялась изучать результат.

Суперы документально аргументировали свою уверенность в том, что случай Тони резко отличался от случая Табиты. Результаты сканирования мозга свидетельствовали лишь о неопределенной степени повреждений. Тони мог сохранить, а мог и не сохранить прежние умственные способности; времени, чтобы установить это, было слишком мало. Но в любом случае он, несомненно, проводил бы какую—то часть дня во сне.

Однако на голоэкране появился не только эпикриз, взятый из больницы Убежища так, что не осталось никаких следов вхождения в базу данных. Он переплетался с цепочками концепций сообщества, мыслями о динамике развития общества в длительной искусственной изоляции, о ксенофобии, об известных Мири стычках Суперов с Нормами в школе, в лабораториях, в Игровой. Математические уравнения психологической защиты были связаны с историческими событиями на Земле. Ассимиляция. Преследование еретиков. Классовая борьба. Крепостное право и рабство. Карл Маркс, Джон Нокс, лорд Эктон.

Мири никогда не видела цепочки сложнее. Никосу потребовался на обдумывание весь день после вскрытия Тони. Мири знала, что это самая важная цепочка в ее жизни.

И все—таки чего—то – как всегда! – в ней недоставало.

Каждый элемент в комплексной молекуле цепочки Никоса подразумевал: "Нормы думают, что мы, Суперы, относимся к сообществу, созданному ими для собственных нужд. Они стали бы это отрицать, но тем не менее это факт".

Одиннадцатилетние дети, окружившие ее, не были детьми. С каждой новой генемодой открывался потенциал для образования новых связей в мозгу; расширялось использование тех структур, которые раньше проявлялись только в моменты сильных стрессов или мощного озарения. Каждое новое поколение все сильнее отличалось от взрослых Норм, которые их создали. Самые младшие Суперы были детьми Нормальных сугубо в биологическом смысле.

Какие узы связывают ее, Мири, с Гермионой Уэлс Келлер, которая не может даже заставить себя смотреть на дочь? С Ричардом Энтони Келлером, порабощенным собственной матерью? С Дженнифер Фатимой Шарафи, убившей Тони ради сообщества, которым она вертит по своему усмотрению?

Кристина мягко сказала:

– М—м—м—мири, ешь.

– Это не должно повториться, – произнес Никос.

– М—м—мы н—н—н—н... – Аллен в отчаянии передернул плечами. Речь всегда давалась ему труднее, чем остальным; иногда он молчал сутками. Он оттолкнул Мири от терминала, вызвал собственную программу, быстро набрал текст и преобразовал результат. Она увидела красиво упорядоченные и скомпонованные цепочки, утверждавшие, что, если Суперы будут делать общие допущения относительно всех Норм, они будут столь же неэтичны, как и Совет Убежища. К каждому человеку, Супер он или Нормальный, следует подходить индивидуально, тщательно учитывая требования безопасности. Они уже сейчас могут обеспечить тотальный контроль за системами Убежища, если это необходимо для защиты Суперов, но не могут контролировать Норм, которых включат в свою систему. Эту нравственную дилемму нужно решить, чтобы не уподобиться Совету. Факторы нравственности пронзали цепочки Аллена, являясь неоспоримыми исходными посылками в цепочках Никоса.

Мири рассматривала изображение, ее цепочки образовывались и сплетались с сумасшедшей скоростью. Ее жгла ненависть к убийцам Тони. И все же Ален прав. Они не могут отвернуться от своих родителей, бабушек и дедушек, от других Неспящих – от своего сообщества.

Мири кивнула.

– З—з—з—защита. Н—н—н—наша, – выдавил Аллен.

– Вкл—л—лючая Н—н—норм, к—к—к—которые... п—п—п—правильные, – сказала Диана Кларк, и остальные интуитивно построили цепочки того, что она подразумевала под словом "правильные".

– С—с—с—сэм С—с—смит, – произнес Джонатан Марковиц.

– Д—д—джоан Л—лукас. Ее н—н—не р—р—рожденный б—б—братик, – вымолвила Сара Серелли.

Мири вспомнила День Памяти. Как могла она быть такой жестокой? Как могла не понимать?

Тогда она еще не прошла через это.

– Н—н—нам н—н—нужно н—н—название. – Диана заняла место Аллена и вызвала свою программу. Сложное сооружение говорило о значении наименований для самоидентификации и для сообщества, о положении Суперов в Убежище в том случае, если навсегда отпадет необходимость самозащиты. Может статься, что ни один из них никогда не подвергнется угрозе от Нормальных, и два сообщества будут десятилетиями существовать бок о бок, понимая, что на самом деле они единое целое.

– Название, – произнесла Мири.

– Д—да. Н—н—название, – подтвердила Диана.

Цепочки Дианы текли в топографической проекции, подробно рассматривая как обособленность Суперов, так и сложные ограничения их физической и эмоциональной зависимости.

– Н—н—н—нищие, – сказала Мири.

– У меня не было выбора, – произнесла Дженнифер.

– Конечно, – ответил Уилл Сандалерос. – Она слишком молода, чтобы заседать в Совете, Дженни. Мири еще не научилась владеть собой. Спустя несколько лет ты восстановишь ее в Совете, дорогая. Вот и все.

– Но она не хочет со мной разговаривать! – воскликнула Дженнифер и в следующую секунду взяла себя в руки, разгладила складки черного аббая и потянулась, чтобы налить себе и Уиллу еще чаю. Длинные тонкие пальцы, сжавшие ручку старинного чайника, не дрожали; ароматная струйка особого генемодного чая, выращенного в Убежище, полилась в красивые чашки, которые Наджла собственноручно отлила к шестидесятилетию матери. Но резкие складки пролегли от носа Дженнифер к губам. Глядя на жену, Уилл понял, что горе бывает похожим на старость.

– Дженни, повремени. Мири пережила тяжелый удар, а ведь она еще ребенок. Ты помнишь себя в шестнадцать лет?

Дженнифер испытывающе посмотрела на Уилла.

– Мири не такая, как мы.

– Да, но...

– И не только Мири. Рики тоже со мной не разговаривает.

Уилл поставил чашку. Он подбирал слова столь же тщательно, как для выступления в суде.

– Рики всегда был несколько неуравновешенным для Неспящего. Слабым, как его отец.

– И Рики, и Мири придется признать то, чего никогда не мог принять Ричард: долг сообщества – защищать свои законы и культуру. Без этих устоев мы – только скопище людей, живущих по соседству. Убежище должно себя защищать. Особенно сейчас.

– Верно, – согласился Уилл. – Повремени, Дженни. Она твоя внучка в конце концов.

– А Рики мой сын. – Дженнифер взяла поднос. Она избегала взгляда мужа. – Уилл?

– Да?

– Установите за кабинетом Рики и лабораторией Миранды наблюдение.

– Невозможно. По крайней мере за лабораторией Мири. Суперы экспериментировали с системами безопасности. То, что проектировал Тони, невозможно незаметно переделать.

Неизбывное горе отразилось в глазах Дженнифер. Уилл обнял ее.

– Переведите Мири в другую лабораторию. Туда, где мы сможем вести наблюдение, – сдержанно сказала она.

– Да, дорогая. Сегодня же. Но, Дженни, Мири талантливая девочка. Она вернется к нам.

– Я знаю, – ответила Дженнифер. – Переведи ее немедленно.

Спустя неделю после смерти брата Мири отправилась на поиски отца. Управление помещениями Убежища вышвырнуло ее из лаборатории и перевело в Научный купол номер 2. В тот же день к ней зашел Терри Мвакамбе, самый гениальный Супер в области управления системами. С Тони они редко работали вместе, потому что цепочки Терри затрудняли его общение с другими. Радикальные генемодные изменения с не выясненными до конца нейромеханическими последствиями делали его чужим даже среди Суперов. Цепочки состояли в основном из математических формул теории хаоса и новейшей теории дисгармонии. Ему было двенадцать лет.