Валерий Вайнин - Но Змей родится снова?

– Но что же я могу? – прошептала Галина.

– А много ли надо? – Белый призрак свернулся вдруг в спираль, резко распрямился и ринулся к ней под одежду. – Быть может, свет мой, – прошелестел он, сдавливая ей грудь холодом, – ты скоро сделаешь телефонный звоночек. Один короткий звонок.

Географичка потеряла сознание.

А когда очнулась, то лежала на кушетке голая, и возле нее участливо суетился директор.

– Ну-ну, Галина Даниловна, ну-ну… Экая вы впечатлительная, – бормотал он, протягивая ей чашечку дымящегося кофе.

Галина присела, взяла чашечку и сделала глоток. Зубы ее мелко стучали о стекло.

Глеб довез завуча до дома, выслушав по дороге нотацию о правилах поведения педагога и о неуместности в его устах некоторых рискованных шуток. Глеб не спорил – он лишь вздыхал, изображая раскаяние. Наконец Зинаида Павловна решила, что его проняло, и, выходя из машины, сделала признание:

– И все же, Глеб Михайлович, вы иногда меня смешите. Это мало кому удается.

– Правда? – улыбнулся Глеб. – Тогда ладно, до понедельника.

Завуч задержалась у приоткрытой дверцы.

– До вторника, Глеб Михайлович. У нас ведь перенос: восьмое марта попало на субботу, и ее перенесли на понедельник. Вы что, телевизор не смотрите, радио не слушаете?

– Да как-то… Нечаянная радость получилась.

– Вот и отдыхайте. До вторника.

Зинаида Павловна раскрыла зонтик и направилась к подъезду. А Глеб, рванув с места, помчался за Дашей.

Даша ждала его в прихожей, полностью одетая и с бутербродами на изготовку.

– У Мангустов бывает язва? – осведомилась она раздраженно.

– Ни язвы, ни других болячек. – Глеб прижал ее к себе. – Как же я по тебе соскучился!

– Если рискнешь это повторить, – отозвалась Даша, – я сорву с тебя одежду и… Представляешь, что будет?

Глеб вздохнул:

– За графиней ехать надо. Даша куснула его за ухо.

– Вот именно. А то соскучился он, видите ли… Ты ничего не говорил, я ничего не слышала.

В лифте Глеб успел съесть два бутерброда с сыром и, пока садился за руль, ухитрился проглотить третий. Трогая машину с места, он торжествующе покосился на Дашу.

– Помнишь в списке сокращение “И.Г.З.” и ремарку справа – “учитель русского языка”?

Даша с усмешкой кивнула.

– Это оказался твой директор?

– Ага, Иван Гаврилович Зотов.

– Глеб, чтоб это выяснить, достаточно было позвонить по указанному рядом телефону. Можно было не называть своего имени, в конце концов. Или тут же повесить трубку.

– Разумеется, мисс Марпл, – кивнул Глеб. – Но в этом случае я бы не услышал: “Глеб Михайлович! Кофе готов, мой свет!”

Даша вскинула на него испуганный взгляд.

– Дурак, ты же рисковал! Глеб удивленно поднял брови.

– Ты обо мне, что ли, беспокоишься?

– О ком же еще?! Оля мертва… Ты, конечно, рождаешься раз в четыреста лет, но… Этот тип очень опасен! Я не хочу ждать еще четыреста лет!

Глеб со вздохом взял ее за руку.

– Прав был Стив, когда предупреждал: “Опасайся женщин”. Даша прижалась щекой к его ладони.

– Этот тип очень опасен, – повторила она тихо.

– Судя по тому, как перед ним тушуется твой дядя, – задумчиво проговорил Глеб, – наш Иван Гаврилович относится к “двойке”. Сильнее его лишь сам Змей.

Отстранившись, Даша попросила:

– Верни мой пистолет. Пожалуйста. Глеб грустно усмехнулся:

– Пуля его не возьмет, родная. Но не волнуйся: мы сотрем их всех в порошок.

Даша приоткрыла окно и выглянула, щурясь от мелкого дождя.

– Само собой, добро восторжествует, и мы станцуем в финале румбу. Как полагается в сказках для детей.

– Чарльстон, – с улыбкой поправил Глеб.

– Что? – обернулась к нему Даша.

– Станцуем чарльстон в финале. Под диксиленд, под “Хэлло, Долли!”. Балдею от этой мелодии.

– Я тоже.

– Вот и прекрасно. Не пропусти свою сказку, родная. Щеки Даши вспыхнули.

– Я не про сказку, я про счастливый финал! Глеб пожал плечами:

– А кому, к чертям, нужны несчастливые финалы? В жизни, в фильмах, в книгах… Если честно, трагических развязок я просто не перевариваю. Такой вот я примитив. И кстати о детях… Заскочим на минутку к Колесниковым. Я Сашке с Танькой фрукты купил и сладости.

Даша посмотрела на него долгим взглядом, взяла вновь за руку и молчала до остановки у дома Колесниковых.

Дверь им открыл Саша. Лицо его вспыхнуло радостью, которую он тут же погасил.

– Бабушки нет дома, – объявил он официальным тоном.

– А лично к тебе нельзя? – улыбнулся Глеб.

– Ну, если хотите… – Мальчик посторонился.

Глеб с Дашей вошли. Из комнаты доносились громкие всхлипывания. Даша нахмурила брови.

– Сестренку обидел?

– Обидишь ее! – буркнул Саша. – Бабушка ушла, вот и хнычет. С тех пор как нас хотели из квартиры выкинуть, боится одна оставаться.

Даша растерянно посмотрела на Глеба. Глеб строго посмотрел на мальчика.

– Но ты-то ведь с ней.

– Я не в счет.

– А бабушка где? – спросила Даша.

– К соседке пошла. С восьмым марта поздравить. Глеб протянул мальчику пакеты с едой.

– Отнеси-ка на кухню. Танька, привет! – крикнул он. Всхлипывания прекратились.

– Пливет! – откликнулась девочка. И плач возобновился.

Глеб и Даша вошли в комнату. Танька лежала на кроватке, обнимала облезлого плюшевого мишку и старательно хныкала на публику. Даша погладила ее по голове.

– Тань, ты чего?

– Ничего! Мне стлашно!

– Чего же тебе страшно, если братик с тобой?

– Блатик… – всхлипнула девочка, – блатик тоже маленький. И вледный.

Подхватив девочку на руки, Даша присела с ней на стул.

– Вовсе он не вредный, – возразила она, гладя Таньку по волосам. – Мне кажется, ты сама вредная.

Девочка обняла ее за шею.

– Я не вледная. Я тлусиха.

Даша в смятении посмотрела на Глеба. Глеб беспомощно развел руками.

– Графиню надо срочно забирать: мы и так уже… – пробормотал он. – Стас небось там рвет и мечет.

В комнату вошел Саша.

– Спасибо за жратву, – проговорил он вежливо. – Дорогая, наверное?

Глеб отмахнулся:

– Пустяки. Характер твой хуже твоих стихов. Но я потерплю.

Девочка на коленях Даши притихла.

– Скоро вернется бабушка? – спросила Даша со вздохом. Саша пожал в ответ плечами:

– Через час, через два.

Даша попыталась снять Таньку с колен.

– Ладно, моя хорошая, нам пора.

Крепко обхватив ее за шею, Танька опять захныкала.

Глеб прошелся по комнате, ероша пятерней волосы. Затем присел перед девочкой на корточки и дотронулся до ее руки.

– Тань, чего ты боишься? Тебя вон какой медведь охраняет.

– Он иглушечный, – резонно заметила девочка, продолжая лить слезы.

– Кто игрушечный? Майкл? – возмутился Глеб. – Ну, Тань, ты даешь! Майкл только притворяется игрушечным. Дайка его сюда: он сейчас покажет, как ты не права.

Девочка протянула ему медвежонка и стала подглядывать меж растопыренных пальчиков руки. Медвежонок был чумазым и потертым – казалось, ткни только, и посыплется труха. Глеб внимательно оглядел его со всех сторон.

– Придется его сперва помыть. Сейчас мы придем, – сказал он, направляясь в ванную.

Отсутствовал он десять минут. Таня и Даша напряженно ждали. А Саша со скучающим видом произнес:

– Охота же ребенка глупостями пичкать.

– В чем, по-твоему, глупость? – уточнила Даша.

– В таких вот приколах, – усмехнулся мальчик. – Нравится волшебника из себя разыгрывать. Перед маленькой дурехой.

Дашины глаза сверкнули.

– Знаешь, мой милый… Может получиться так, что волшебник придет к тебе, а ты его и не заметишь. Проспишь просто-напросто…

Тут вернулся Глеб из ванной. Плюшевый мишка в его руках выглядел как новенький. Казалось, он улыбается от сытости и довольства. Глеб посадил его на кроватку и обратился к нему с вопросом:

– Ну, Майкл, скажи: будешь ты охранять Таню и этого вредного Сашку?

Медвежонок, как положено игрушке, с достоинством молчал. Саша ехидно усмехнулся.

– Может, у него что-то со слухом? Медвежонок повернул мордашку в его сторону.

– Это у тебя что-то с головой, – огрызнулся он приятным баском. – Я просто задумался, как лучше вас охранять.

– Ну и что ты надумал? – осведомился Глеб. – Что, например, ты сделаешь, если на детей нападет шайка разбойников?

– Ха! – воскликнул медвежонок, спрыгивая на пол. – Я стану огромным, до потолка и выше! Может, кто-то здесь сомневается? Саш, хочешь, покажу этот фокус?

Потрясенный мальчик едва сумел кивнуть.

– Погоди, – вмешался Глеб. – А вдруг Таня испугается? Медвежонок приблизился к девочке, замершей на коленях у Даши.

– Тань, – проговорил он, – ты не испугаешься, если я стану огромным?… Даш, а ты?

Танька, млея от восторга, мотнула косичками. А Даша…

– Валяй, – сказала она и закусила губу. Медвежонок взмахнул передними лапками, стал быстро увеличиваться и действительно вымахал ростом под потолок. Но теперь он уже не был плюшевым – он был самым настоящим медведем, только чертовски большим.