Впрочем, вернутся точно не все.
В маленькой пещерке, которую они использовали в качестве временного укрытия, горел костер; рядом лежали раненые. Двоим, похоже, очень скоро предстояло насовсем отправиться под заботливую длань Берегущего. Соломенноволосому рабу средних лет стрелы повредили легкое, воину с приморских окраин в голову угодил камень – солдат испытывал резкое ухудшение самочувствия, из носа текла кровь, он не отвечал, когда к нему обращались. Орз не был лекарем, но видел: этим двоим не выжить. Брать их с собой в бросок – глупость, которую он не собирался совершать.
– Уже темнеет, – сказал кто-то. – Боже, там, наверное, полно грифов!
Витиг резко обернулся – пожалуй, чуть резче, чем следовало.
– Я бы посоветовал тебе бояться северян, а не птиц. Летающие курицы вряд ли будут представлять для нас опасность. Они сейчас не агрессивны, их брюха набиты тем, во что могли превратиться мы – и во что у нас еще будет возможность превратиться, если ты станешь бояться каких-то там грифов.
Внезапно зазвонили колокола. Густой гул наполнил ущелье и выплеснулся за его пределы. Послышалось встревоженное хлопанье крыльев – падалыциков спугнули.
Башни переговариваются между собой. Может быть, просто обмениваются вежливыми фразами: «У нас все спокойно, а у вас?» Но скорее всего, речь идет о «южанах, проскочивших к северному выходу», и речь эта весьма проста и безыскусна: «Будьте настороже, попробуют пробраться; остановить, уничтожить».
Колокола еще немного позвонили и затихли, оставив гнетущее впечатление. Все попытки Орза поднять в отряде настроение, кажется, пошли насмарку.
– Ладно, готовьтесь, – отрывисто бросил он своим подопечным и направился к костру, чтобы посмотреть
/не отошли ли к Берегущему обреченные/,
как там чувствуют себя раненые.
Приморец свое уже отжил. Он лежал недвижимый, и, хотя тело его оставалось теплым, это тепло было позаимствовано у костра. Сидевший рядом с ранеными длинноволосый светлый паренек вяло поднял глаза на Витига и сообщил:
– Умер. Даже не щупайте.
Ох, не нравится мне твое настроение, парень.
– А второй?
Можно было и не спрашивать. Раб, как ни удивительно, еще дышал, пусть и слабо. Но и ему в лучшем случае оставалось пара часов, не больше.
Орз склонился и положил руку ему на плечо, чтобы привлечь к себе внимание. Воспаленные веки приподнялись, и раб посмотрел на офицера, посмотрел вполне осознанно, но говорить ничего не стал. Ждал, пока что-нибудь скажет Витиг.
– Послушай, ты должен кое-что сделать. Ты меня понимаешь? Кивни, если да.
Соломенноволосый кивнул.
– У нас с собой два коня. Отпускать их я не хочу – мало ли, вдруг не пробьемся и кому-то придется возвращаться, – но и привязывать – тоже. Кони-то ни в чем не виноваты. В общем, я сделаю один длинный повод и дам тебе, хорошо? Если мы до рассвета не вернемся, отпустишь их.
Раб поколебался, но потом согласился:
– Они и вправду не виноваты, офицер.
– Спасибо. – Витиг похлопал его по плечу и поднялся.
– Ну что, все готовы?
Глупый вопрос. Что им готовиться? Вещи паковать, что ли?
С помощью Витига сделали повод необходимой длины и передали в руки рабу. Потом Орз взглянул на небо и скомандовал: «Вперед!»
Луна покамест не взошла; может, успеем.
Конечно, у северян должны иметься какие-нибудь свои средства для освещения Крина, но это выяснится только во время броска. Дай Берегущий, чтоб не слишком поздно.
Пятнадцать человек подошли ко входу в ущелье и замерли, всматриваясь перед собой. Зрение, немного ослабленное огнем костра, постепенно восстанавливало способность видеть в темноте, и вскоре проступили склоны Крина, его дно и лежавшие то здесь, то там бесформенные валуны. На некоторых, нахохлившись и втянув лысые головы в плечи, сидели грифы.
– Идти цепочкой, – шепотом велел Витиг – Не шуметь. Разговаривать только в случае крайней необходимости. Пошли.
Для удобства он разбил весь путь на ряд небольших звеньев-переходов. Первый – от входа в ущелье до ближайшего валуна с грифом. Эта часть броска была решающей. Встревожится стервятник или нет? А если встревожится, то начнет ли шуметь так, чтобы это могло привлечь внимание стражников на башнях?
Гриф дремал. Объевшийся и оттого – ленивый, но все же достаточно чуткий, он вздернул голову и завертел ею. Птица слышала какие-то звуки, но видела плохо. Все-таки она – дневной падальщик, и ее зрение ночью равно почти нулю. Обычно грифы ночуют в каких-нибудь безопасных местах, в гнездах или, скажем, на неприступных скалах. Они бы и сегодня отправились туда, но трудно взлететь, когда твое брюхо до отказа набито мясом.
Люди замерли даже раньше, чем Витиг успел отдать сигнал. Непременно нужно было дождаться, чтобы птица успокоилась.
Гриф еще немного повертел лысой головой, но потом, видимо, счел источник звуков неопасным и снова задремал.
Отряд двинулся дальше.
Подобное повторилось еще несколько раз через неравные промежутки времени. Чем дальше они забирались, тем беспокойнее становились птицы. Тревога передавалась среди пернатых как по цепочке.
Потом на Северо-Западной неожиданно зажегся свет сразу на нескольких балконах, и непонятно откуда взявшиеся лучи вонзились в массивное тело тьмы. Испуганно вскрикнули грифы
Витиг не знал, радоваться ему или проклинать весь мир. Лучи не задели никого из отряда, хотя и упали близко от того самого мальчишки с длинными волосами и вялым взглядом. Орз свирепо посмотрел на своих людей и безмолвно, одними глазами приказал не шевелиться.
Что делать? Берегущий, что делать?!
Непонятно, почему так долго северяне тянули... хотя нет – очень даже понятно. Дали нам шанс выползти из норы, а теперь собираются ослепить и уничтожить раньше, чем мы успеем что-либо предпринять.
Первый луч, самый дальний, зашевелился.
На Северо-Восточной зашумели, и, похоже, там тоже собирались зажечь огни.
Но прежде, чем северяне успели это сделать, один из солдат не выдержал. С громким истерическим криком он помчался вперед, размахивая руками и вспугивая этим сонных падальщиков. Ущелье наполнилось резкими звуками и светом – из Северо-Восточной тоже поползли лучи.
Бойцы маленького отряда сообразили, что таиться дальше не имеет смысла, и побежали. Витиг выругался, упал. Он не мог кричать, потому что его бы услышали в башнях, и поэтому Орз сделал единственное, что мог в этой ситуации: схватил кого-то из пробегавших за лодыжку и резко дернул на себя.
Человек рухнул, застонав.
– Лежать! – свирепо прошептал Витиг. – И делай вид, что ты – дохляк.
Потом он попытался ухватить еще кого-то, но последний из бежавших инстинктивно увернулся и помчался дальше.
Идиоты! Какие идиоты!
Витиг был несправедлив в своей оценке и хорошо понимал это. Очень сложно размышлять и взвешивать, когда вокруг валяются трупы твоих соратников, а сверху в любой момент готова обрушиться смерть, делая тебя точно таким же безвольным и смердящим куском мяса.
В южных башнях тоже зажгли огни. Полетели первые стрелы.
Лучники не торопились, долго целились и отпускали тетиву, лишь будучи уверенными в том, что стрела настигнет цель.
Настигали.
Ни один из бегущих не добрался до своих.
– Боже! – испуганно прошептали рядом. – Что теперь?
Орз посмотрел на светловолосого мальчишку, безвольно распластавшегося впереди, справа.
Ну и вопросы у тебя, парень. В самую точку.
/смещение – лучи над башнями/
Неожиданный гул колоколов не дал Пресветлому уснуть, и Талигхилл встал с кровати, порядком раздраженный: что за демон?!
Храррип, дежуривший у дверей, объяснил. В происходящем нужно было винить не абстрактного демона, а Хранителя Северо-Западной – господин Лумвэй решил, что настало время обменяться с остальными башнями кое-какими сообщениями. Вот и обменивались.
Похоже, бессонница становится у тебя хронической болезнью, – иронически подумал правитель, потирая вспотевшие виски. В комнате было душно и немного воняло, вот только не разобрать чем. Трупы вроде бы еще не должны настолько смердеть, да и стервятники сегодня знатно поработали. Что же в таком случае?
Он походил по комнате, отыскивая (вернее, вынюхивая) источник своего беспокойства методом «тепло-горячо». Потом догадался, заглянул за этажерку. Так и естъ! Узкий лаз между двух камней и кучка мышиного помета. Уже и сюда добрались! Тьфу, гадость!
Талигхилл приказал телохранителю позаботиться о том, чтобы нору залепили чем-нибудь мышенепроницаемым, а сам выбрался из комнаты, порядком раздраженный случившимся. Он хотел было пройтись в сторону казарм Вольных Клинков, но потом передумал и направился наверх, на колокольню.
– А-а, это вы, правитель, – улыбнулся ему господин Лумвэй, подавая руку, чтобы помочь подняться на площадку. – Снова не спится?
– Колокола.
– Ну, понятно. Ничего, скоро привыкнете ко всем этим мелочам, будет не разбудить.
