Допрос начался с зевания, почесывания языка и размышлений на тему; в какой комбинации положить ногу на ногу, чтобы удобнее подпереть отвисающий живот (при трех нижних конечностях это десять возможных вариантов, тут есть над чем крепко поразмыслить!).
– Что ж это вы так? – задал он вопрос первый, для разминки. – Вроде бы культурными разумными существами официально числитесь, а безобразничаете. Избили полицейского. А что дальше? Я же не поверю, что вы только за этим сюда прилетели. Что вы здесь собирались делать?
– Да мы вообще так, проездом. То здесь, то там, – уклончиво ответила девчонка. Юлит, правду скрывает, понял начальник. Коварная, как и положено земам любого пола.
– Без определенного места жительства, значит, – определил он. – А что означает аренда гравилета? Впервые вижу бродяг, совершающих туристические вояжи в летающем такси. Чем собирались заниматься на самом деле? Признавайтесь, не то хуже будет.
– Разве в Локтасе лишние рабочие умы не нужны?
Вопрос зема вынудил начальника призадуматься. Какой интересный поворот событий! Все складывается как нельзя более удачно. Прекрасная возможность заработать приличную сумму. Если бы у Ербишвока на затылке были глаза, он бы в этот момент с улыбкой смотрел на картину с Вождем. Но лицом к ней он повернуться не посмел. Не стоит. Арестованные могут предвидеть свою дальнейшую судьбу. Земы твари догадливые, изворотливые.
– Нужны, – ответил начальник. – Ох как нужны. Вы посидите немного под моим надзором, ради вашей же безопасности, а мы за это время подыщем вам работенку.
Растянутая, в прямом смысле до ушей, улыбка участкового растянулась еще больше, и уголки рта отодвинулись куда-то под уши. Ербишвок небрежно махнул рукой боевикам. Этот жест всегда означал одно: уберите их с глаз моих. Но сейчас атаман добавил: «Не трогать, до особого распоряжения!» Как только помещение очистилось от земного духа, Ербишвок ткнул спрятанную под роговой столешницей кнопку. Стенной шкаф отодвинулся, открыв узкий темный проход. Из него шустро вынырнул человечек низенького роста с большими выпученными глазами. Огромные зрачки тут же уменьшились, превратившись в едва заметные точки. Весь покрытый пылью, словно множество циклов валялся на забытом складе, он походил скорее на чучело, имитацию, чем на живого кулбайнанца. Подбежав к столу, человечек развернул к начальнику огромные, похожие на чаши локаторов уши, и уставился на Ербишвока подобно домашней хугдоке, которой вот-вот бросят палку и велят принести.
– Передай в клуб, у меня в загоне появилась свежая дичь.
Кулбайнанец всплеснул ручками и поспешно удалился за шкаф. Оставшись один, Ербишвок подошел к окну и задумался. Что-то в этих земах было не то. Не нравилось ему в них что-то. Они совсем не походили на раздавленных, униженных, забитых потомков некогда всемогущих имперцев. Они выглядели как их предки, земляне, некогда опустившиеся с неба на Зинкурию с лучами и мечами наперевес. Откуда они взялись, такие гордые? Кое-какие слухи доходили до его ушей. В Сети что-то назревало, и похоже, не без участия земов. Достоверны сведения, что кое-где они проявляют открытое неповиновение, и зараза распространяется, ширится. Может, это дело рук МКБ, какая-нибудь секретная провокационная программа? Объявлять карантин целиком на отдельных планетах, конечно, жестковато и сурово, но когда другого выхода нет… Может, эти двое слоняются по мирам Сети, чтобы сеять смуту, ронять зерно мятежа, подбивать соплеменников на восстание? Но теперь на Зинкурии практически нет их соплеменников, не то что в имперские времена… Во всяком случае, проверить стоит. Похоже, тут пахнет не только деньгами, но и продвижением по службе. Главное, не ошибиться, иначе придется совершить полет не вверх, а вниз. Падать будет больно.
Отрядный подошел к столу, вторично надавил на кнопку и снова вернулся к окну. Из-за шкафа вышел другой человечек, как две капли воды похожий на первого. Словно там гнездилась целая колония кулбайнанцев.
– Их отвели в четвертую, послушай, о чем они говорят, – произнес начальник не оборачиваясь.
Он редко разговаривал с этими людьми, глядя им в глаза. Тому была своя причина. Все эти тайные хода и специально нанятые сотрудники появились задолго до него. Они шпионили по приказу бывших начальников. Шпионят и теперь. Участковые шефы покидали это кресло по-разному. Весьма вероятно, что не без помощи обитателей системы застенных коридоров власти, которые по-прежнему оставались на своих местах. Всегда оставались и останутся. И он с ними ссориться не намерен. Он догадывается, что есть Вожди повыше мэра. Всегда есть кто-нибудь повыше. Надо только правильно сориентироваться, кому служить.
…От постоянного пребывания в темноте глаза начинают перестраиваться, и на яркий свет смотреть становится просто невыносимо. Он становится опасным.
Бесшумно отодвинув вентиляционную заслонку, Брикенс тут же прищурился. Свет старого плазменного светильника оказался слишком ярким. Смотреть и не надо. Надо слушать. Тонкий раструб уха прильнул к мокрой и шершавой решетке, почти полностью перекрыв отверстие. И уловил тихое бормотание. Арестованный зем напевал.
– …Разлей по бокалам ты горький сигрид и выпей до дна, ни о чем не жалея. Далекое Солнце как прежде горит, я знаю – разбудит оно Прометея.
Давно пел, если уже до третьего куплета добрался. Шпион оторвал ухо от решетки и, щурясь, заглянул внутрь. Поющий зем задумчиво перебирал в руках вереницу разноцветных шариков, нанизанных на нить. Добираясь до красного, он прекращал петь, возвращался к началу комбинации, и все повторялось снова. Земляшка сидела напротив, слушала.
– Мы – память планеты, и нашу судьбу несем на себе, сквозь миры и запреты. Потоками света влетали во тьму, в пространство одеты, мы – память планеты, – вновь начинал мужчина с первого куплета…
Дойдя до третьего и прервавшись в который раз, зем пристально посмотрел на свою подругу.
– Мы уже не первый месяц болтаемся по мирам Сети, – сказал он, – а пока ничего толком не узнали и ничего кроме неприятностей не нашли, а планеты продолжают исчезать. Точно так же как в свое время исчезла Земля. Наши поиски бесполезны. Не найти тебе стиралыциков миров, а мне – Родину…
– По крайней мере мы ставим крест на пройденных, а это уже немало.
– Немало, но и Вселенная не маленькая. Надоело мне все это.
– В мире накчезов ты так не…
– Это было в мире накчезов! – отрезал зем, потом, изменив тон, добавил: – Не улавливаю никакой связи между мелодией песни и последовательностью расположения бусин на четках. Я уже устал их перебирать. Твое предположение все больше и больше кажется мне бредовым. С чего ты взяла, что песня как-то связана с ними?.. И вообще я зря гонялся за этими дурацкими четками. Это миф, нет в них ничего…
– Твоя гипотеза о том, что бусины – это кристаллы памяти, была ничем не лучше моей. Обычные обточенные камешки – рубины, изумруды, агаты, сапфиры, алмазы и так далее. А я абсолютно уверена, что «Последний Старт» не может существовать просто так. Наверняка в песне что-то зашифровано. Важное. Что для нас может быть дороже координат Родины? Не спеши, думай. Отсчет координат всегда ведется от чего-то, и это что-то наверняка должно сохраняться в этой песне. Она единственная частица наследия, которую знаем ВСЕ МЫ.
– Ты имеешь в виду «от первого камня, от бронзы ножа, от древних гробниц и от приметы»?
– Вполне возможно. Так или иначе, тот, кто написал песню, вложил гипертекст. Хотя снаружи все должно слышаться просто бравурным гимном. Только таким образом можно было убедить МКБ и нолеглазов в том, что эта песня всего лишь пропаганда земного ура-патриотизма.
Недобровольные «гости» охранного участка замолчали. У Брикенса несколько затекли ноги и начались приступы зевоты. Вскоре от монотонной тишины ему захотелось спать, но он старался держаться. А они все молчали, задумчиво рассматривая стены, будто там был написан ответ, разводами плесени. Кулбайнанцу вдруг показалось, что они прекрасно знают о его присутствии и нарочно издеваются над ним. Это было невозможно, но стойкое ощущение не рассеивалось!
– Как ты думаешь, что будет утром? – наконец была прервана пауза.
Голос земляшки, нарушившей молчание, заставил Брикенса вздрогнуть и снова насторожить уши. Но странное ощущение не исчезло, наоборот, усилилось.
– Утро, – сказал зем.
– Я не об этом.
– А я о том. Нет смысла сейчас тратить силы на переживания, которые только предполагаешь.
– Холодно здесь. – Девушка свернулась клубком и вся сжалась. Будто только сейчас ощутила холод.
– Иди ко мне, вместе нам будет теплей.
«Наконец-то, – подумал Брикенс. – Если самец и самка эрсеров остаются наедине, рано или поздно они обязательно начнут совокупляться. Интересно пронаблюдать вживую, как они это делают».
Но надеялся он совершенно напрасно. Самка с самцом легли спина к спине, и через некоторое время уши Брикенса уловили негромкое похрапывание и ритмичное посапывание.
