Голос ее разительно изменился. Он был по-прежнему молод и звонок. Но он стал голосом потустороннего демона. Без следа исчезла милая картавость. С нею вместе исчезла и наивная, детская интонация, неумелое построение фраз. Митико – или то, что только что ею было – говорила теперь странным, правильным и хорошо – только как-то не по-человечески артикулированным языком совсем другого человека. Даже не человека. Существа.
– Для наших догадок есть довольно веские основания... Голос Чернова стал чуть более напряженным.
– Вот еще одна серия томограмм. – Он кивнул на экран, – Это снова мозг живого. э-э объекта. Господина Йосио Мори. Знакомая картина, не правда ли? Перед нами почти точная копия наполнителя черепа господина Мацумото... Вас, наверное, заинтересует заключение биомедицинской экспертизы, господа. Особенно вот этот момент... Биологический возраст господина Мори оценен ими в четырнадцать месяцев. Вы не ослышались – немногим более года, господа. У господина Мацумото ткани кожи, мышц, черепа его собственные. Подлинные. А вот тот суррогат мозга, что был помещен в его череп, – это типичный трансплантат. Хоть и неотторгаемый, но генетически совершенно чужеродный... Видимо, курс лечения старого джентльмена не ограничился классической реювенилизацией. Он, оказывается, включал еще и такую вот замену головного мозга чем-то совершенно иным...
– А они, часом, не перемудрили, эти ваши биомедики? – поинтересовался Роше.
Больше для порядка, чем из-за сомнений в компетентности привлеченных к следствию экспертов, Чернов пожал плечами.
– Теломеразный анализ стар как мир. И столь же надежен. Даже, пожалуй, понадежнее будет. Так что сомневаться в сделанных выводах не приходится. Кстати, в этом-то как раз ничего особенного нет. Стандартный рекомбинантный эмбрион. Искусственно подогнанный под необходимый возраст. Путем ускоренного развития по Хиссу-Бланту. Методика, разработанная еще до имперских времен А при Империи этим методом штамповали биороботов. Модификации «Зомби-113», «Мутант-200». Приходилось читать? Их еще любят в кино показывать про те времена. Сейчас подобная практика запрещена. Так что если будет доказано, – а доказано это будет, – что «Абсолютная гарантия» причастна к работам с таким материалом, то это уже само по себе переводит дело в криминальный план...
– Н-но... – Роше сделал жест зажатой в руке трубкой, словно пытаясь ею притормозить поток речи регионального резидента Управления – Ведь у «зомби» был, насколько я помню, нормальный человеческий мозг. Конечно, не совсем нормальный, но полноценный физически...
– Был. Вполне нормальный...
Чернов уперся сжатыми кулаками в стол и обвел собравшихся тяжелым взглядом. Взглядом человека, которому за последнюю неделю перепало десятка полтора часов нормального сна – не больше.
– В том-то все и дело, что развитие мозга у ускоренно развитого эмбриона было как-то изменено. Самым коренным образом так, чтобы вместо обычного мозга получить вот такой странный заменитель. У нас было крайне мало времени, чтобы глубоко изучить его. Так что я могу поделиться с вами только самыми поверхностными выводами наших специалистов... Может быть...
– Послушайте, – перебил его не слишком скорый умом Килиани. – А как... А где же тогда настоящий мозг Мацумото? И потом..
– Я рассчитываю, что, может быть, мисс Мацумото захочет пролить свет на эту загадку, – устало пожал плечами региональный резидент. – Позвольте продолжить по порядку...
Он нервно провел рукой по лицу, словно проверяя, на месте ли еще находятся его части. Потом обменялся взглядами с федеральным следователем и заговорил снова.
– Специалисты сходятся в одном: такая примитивная нервная сеть не может обеспечить ничего, кроме протекания самых необходимых физиологических процессов жизнеобеспечения организма. Если бы организмами господ Мацумото и Мори управлял только тот примитивный нейрокомпьютер, который вложили им в голову мастера из «Абсолютной гарантии», то максимум того, на что они оба были бы способны, – это поглощать через зонд или клизму питательные смеси, пускать слюни, мочиться и гадить под себя... Собственно, последний как раз и находится сейчас именно в таком состоянии. И трудно не вспомнить, что именно в такую же кому впал и некий Мавлади Достарханов, по кличке Копперхед. Это с ним стряслось, как только его поместили в каюту-камеру на борту эсминца Федерации, чтобы вывезти в Метрополию. Где его должны были судить за многочисленные прегрешения перед законом. В том числе и за торговлю трансплантатами. Точнее, тогда, когда эсминец покинул геостационар Террановы.
– Я перестаю что-либо понимать... – сокрушенно констатировал Дорн. – Ведь какое-то время все они вели себя как вполне нормальные люди. И даже разыгрывали д-довольно хитро закрученные комбинации... Где же тот разум, что управлял ими т-тогда? На небесах, что ли?
Чернов улыбнулся, устало – так же, как и говорил.
– Я думаю, что вы недалеки от истины, лейтенант. Тут мы попадаем в область гипотез и предположений. Ясно, что эти биороботы, я бы сказал – куклы, игравшие роли когда-то живых людей, – каким-то образом управлялись извне. И похоже, управлял каждым из них именно его собственный мозг. Или, может быть, лучше сказать – собственное его сознание. Или – его копия. На каком носителе она помещена и через какой канал осуществляется такое управление – вопрос не ко мне... Эксперты, может быть, и ответят на него. Но не думаю, что это случится скоро...
Он замолчал. И тут в комнате вдруг раздался смех.
Смеялась Митико. Почти беззвучно, почти не улыбаясь – тем смехом, что так похож на рыдание. Он стих так же неожиданно, как и раздался. Митико глядела теперь прямо в глаза Чернова.
– Вы догадливы, господа следователи и резиденты... – тихо произнесла она. – Мы действительно даем людям бессмертие. Абсолютную гарантию на жизнь вечную. Здесь – на этом свете. И мы никого не убиваем. Вы проделали ненужную работу, господа. Большую и ненужную работу... Вашим специалистам надо не копошиться в анатомических препаратах, а добиться разрешения ознакомиться с двумя-тремя докладами Спецакадемии тех времен, когда была открыта Терранова. По теме – «Мир привидений». Тогда бы вы прекратили ваше нелепое расследование. Нам с вами нечего делить. И наше с вами сражение – это, простите, битва кита со слоном. Мы обитаем в разных средах... Нам не о чем спорить и не с чем соглашаться
– Мне трудно понять ваши метафоры, мисс... Голос Чернова был мягок, тон – предельно вежлив. Но в глазах его зажегся недобрый огонек.
– Пока что у нас нет оснований прекращать порученное нам расследование... Ну, хотя бы потому, мисс, что доклады Спецакадемии Имперских времен не выдают по простой заявке. И еще потому, что преступные махинации остаются преступными махинациями, какова бы ни была их мотивация. Я, пожалуй, соглашусь с вами, мисс, что мы и вы существуем, так сказать, в разных плоскостях бытия. Но они все же пересекаются, эти плоскости. И мне очень жаль, мисс, что грань этого пересечения лежит в сфере криминальной, а не в сугубо академических эмпиреях...
Он тряхнул головой, стараясь вернуться к какой-то ускользнувшей мысли.
– Так вот, нам ничего не остается, как довести это расследование до конца. И в этом мы надеемся на добрую волю и помощь всех участвующих в нем лиц. В том числе и на вашу добрую волю, мисс Мацумото. И может быть, и на вашу помощь.
– Все может быть, господин резидент... Если вы только уточните, что вы имеете в виду.
Чернов наклонил голову в знак согласия.
– Господа... Как вы видели, некоторые из фигурантов «Дела «Абсолютной гарантии» – я думаю, мы вправе его теперь так называть? – оказались вовсе не тем, кем они кажутся. Вовсе не людьми... Мне... Точнее, нам хотелось бы быть уверенными... м-м... в природе остальных лиц, связанных с этим предприятием... – Он поднял взгляд на Митико. – Вы ведь согласитесь пройти простой тест на нашем томографе, мисс?
Та с какой-то отрешенной грустью смотрела мимо него.
Гай не сразу понял, что смотрит она на него. Да и все: остальные повернули головы в его сторону. Только сейчас он сообразил, что поднялся с кресла и стоит, стиснув кулаки и напряженно глядя на Митико. Для того чтобы разжать пальцы и снова опуститься в кресло, ему потребовалось сделать над собой довольно заметное усилие.
Митико встала, повернулась к Чернову:
– Это излишне, резидент... Если вам угодно зря терять; время – можете, конечно, доказать суду любой инстанции, что никакой племянницы у Акиро Мацумото отродясь не было. Но это будет нелегко. Версия сработана на совесть, Но, по существу, вы правы. Я именно то, что вы подозреваете. Еще одна кукла. И ниточки, за которые меня дергают, уходят далеко отсюда. Туда – где мое «я». Это очень старое «я»... Старше вас всех вместе взятых. Старше всей Санта-Финиты... Здесь не было городов, когда я сошла на эту планету с борта «Коперника». Да-да – того самого... Того корабля, которому приписывают первую высадку на Терранове. Меня тогда звали совсем по-другому. С тех пор мои куклы менялись много раз, а с ними – и имена... Вы жалуетесь на то, что доклады Спецакадемии недоступны для вас? Ну что же, помогу вам. Как-никак я участвовала в написании доброй полудюжины из них... Должно быть, вам всем приходилось слышать байки про «Мир привидений» или про «Планету призраков»? Все думают обычно, что речь идет о какой-то страшно удаленной планете, сведения о которой канули в Лету вместе с Империей.
