ночью, – нашёлся он, что ответить.
– Как давно вы здесь работаете?
– Ой, давно уже, – сказал садовник. – Лет песят точно.
Я хотел оставить его в покое, но вдруг не удержался и спросил:
– Я никогда не могу запомнить, как вас зовут. А как вас зовут?
Конечно, вопрос его мягко говоря удивил.
– Меня зовут Игорь Миронович, – ответил садовник.
– Зачем вы роете яму в моём саду? – спросил я.
Он опешил.
– Какую ещё яму?
– Да вон ту, – я показал ему прямо на эту яму, которая была спрятана за цветами.
– Ну, это… так, просто так, – Игорь Миронович не знал, что ответить мне, но я снова повторил свой вопрос, и он сдался.
– Отсюда невозможно сбежать! – шёпотом сказал он. – Я здесь в ловушке, они следят за мной!
– Кто они? – не понял я.
– Да все! Полиция и… – садовник огляделся. – И призраки!
Я так полагаю, у него проснулся старческий маразм. Он сошёл с ума. Он так долго скрывал настоящую кончину своей жены, что совсем потерял голову. Он рыл яму, чтобы сбежать отсюда. Возможно, имелось ввиду, сбежать символически, а не в действительности перелезть через яму, чтобы оказаться по другую сторону забора. Но, так или иначе, скоро я уволил его и, по-моему, Игорь даже был рад этому.
После нашего разговора я хотел зайти в дом и полистать альбом, не зря ж я его прям оттуда забрал, но тут случилось следующее (из-за чего я на весь день забыл про альбом): внезапно из дома выбежал Ид. Он горел. Я тут же побежал на задний двор, там у нас был кран, а к нему прикреплён длиннющий шланг. Я включил воду и подошёл к Иду со шлангом.
Я облил его, а он грохнулся на траву. Я отбросил шланг в сторону и опустился рядом с Идом, чтоб понять, в каком он состоянии.
Состояние было критическое.
Я собирался вызвать скорую, но когда я вытащил телефон из кармана, я понял, что Ид уже не дышит. Он был мёртв. На улицу вышел безымянный клон.
– Что он сделал? – спросил я.
– Он поджёг свою одежду, – ответил тот.
– Почему ты позволил ему?
– Я ему не позволял!
Он заплакал.
Я рассматривал Ида. На его теле исчезли ожоги. Они пропали сами собою. Теперь он выглядел нормально, за исключением его футболки, ну, и того, что он был мёртвым.
Мы проторчали с безымянным здесь, пока тело Ида не исчезло. Больше ничего, кроме присутствия второго клона, не могло напомнить о том, что здесь когда-то был Ид.
– Пошли отсюда, – я увёл его в дом.
Я немного боялся того, что и с ним может что-нибудь случиться, но, нет, вроде пока всё было в порядке. Только ему было страшно, потому что он остался один и теперь не знал, что ему делать. И он до сих пор плакал. Я не понимаю, откуда в нём столько воды.
Я попытался его успокоить: обнял его и сказал, что всё будет хорошо. Банально конечно, но что ещё я мог для него тогда сделать? Раз уж клон не отстранился от меня, значит, я сделал всё правильно.
Позже я отправил его спать в библиотеку, а сам остался в гостиной и позвонил Дики.
Нет, конечно, я понимаю, что сейчас уже время позднее и всё такое, но мне надо было срочно с кем-нибудь поговорить.
Я рассказал ему, что случилось со мной за этот день. Я сказал ему, что этот дом теперь уж точно не смогу продать.
Запись сделана 13.08.2022 г. Я придумал поиграть в журналиста, который очень хочет взять интервью у клона
Вообще, в некотором роде я задумался, что хранить информацию можно не только в письменном виде в пыльном дневнике…
***
Безымянный клон остался жить у меня. Он мало со мной разговаривал, и ему не нравилось, что в этом доме есть прислуга. Незнакомые люди его пугали, он не мог привыкнуть, что они здесь просто работают.
А я к ним привык.
Однажды Дики заявил мне, что я делаю всё не так: не стоит забрасывать знания клона на помойку. Он сам занялся его способностями к чтению и уже скоро у того не было с этим проблем.
Потом Дики спросил, почему я не придумаю для того имя. Я и сам об этом задумывался и даже спрашивал клона, какое бы имя он хотел. Но он лишь покачал головой.
– Не надо мне имя, – сказал он. – Я не хочу иметь имя. Ид и Ад всё равно о нём не узнают.
Один раз я серьёзно задумался о том, как именно клоны появлялись там, в зеркале. Ведь чтобы его создать, нужно что-то сделать или они сами собой возникали? В общем, единственный, кто мог пролить свет на это дело, был мой клон без имени. Но я боялся, что он не захочет отвечать на мои вопросы. Он малообщительный и пугливый, ему будет тяжело говорить. Чтобы выполнить то, что я задумал, мне пришлось подключить всю мою фантазию.
Я заявил ему, что мы просто поиграем. Я буду журналистом из известной газеты, а он человек, у которого я очень хочу взять интервью. Вот как-то так.
Ему эта затея не понравилась. Он вообще недолюбливал мои затеи. Но, тем не менее, я для начала показал ему пару видео в интернете, чтобы он понял, как это выглядит, когда у человека берут интервью. Я думаю, он догадался, о чём примерно я буду его спрашивать.
– Ты же не будешь это снимать, как там? – насторожился он.
– Да нет же, – сказал я. – Это я тебе показал просто для примера. Снимать тебя никто не будет.
Мы сели друг напротив друга в гостиной.
– Никто бы не стал брать у меня интервью, – сказал он.
– Я буду брать.
– Но я ведь даже представиться не смогу!
– Ты имеешь право не говорить своего имени, – сказал я. – Ты даже не обязан отвечать на все мои вопросы! Всё? Мы можем уже начинать?
Он кивнул.
– Итак, скажи, сколько тебе лет? – спросил я, ну, надо же было с чего-то начать.
Но он тут же запаниковал.
– А как надо отвечать, если мне не так много, как должно быть? – спросил он.
– Ладно, другой вопрос. Как клоны вообще возникают там, по ту сторону зеркала? Тебе известно?
– Так это же просто, – он смотрел на меня удивлённо, наверно, думал, что это ясно так же как и то, что мы занимаемся с ним непонятной ерундой. – Это же из-за тебя, но только не так, как и фантомы получаются. Фантомы из воспоминаний, а копии или клоны из чувств.
– Кто тебе всё это рассказал?
– Сева.
Я неодобрительно посмотрел на него.
– Слушай, я журналист и беру у тебя интервью, а не нотариус, который удостоверяет твоё завещание. Говори как-то свободнее что ли…
– А что ты хочешь? – спросил он.
Я тут же снова превратился в журналиста.
– В смысле, клоны из чувств? – продолжил я допрос.
– Ну, ты
