— Знаешь, если бы я не был уверен, что она — чудо-творение природы и твоя родная дочь, то я бы ни за что с тобой не пошел, Граф. А теперь, я втянут в… Стоп! А это кто? — ткнул он в Линя. Тот до этого молча стоял в стороне и не особо привлекал к себе внимание.
Робин хихикнул. Хихикнул?!
Я зыркнула в его сторону и показала кулак. Тот покривился и прислонился к стенке одного из контейнеров, скрестив ноги.
Ладно, разберусь с ним позже.
— Ты кто? — возвысился над Линем отец. Роб просто умирал от смеха, видя замешательство на лице бравого парня. Он видел перед собой идеального солдата на расстоянии метра. И тот хмурил взгляд, возводя курок.
— Я — Линь, друг Надежды.
— Надежды? — отец смотрит на меня. Кажется, пришло мой черед держать ответ.
— Линь помог мне в больнице, иначе бы я не выбралась. Он говорит правду, — кивнула я, видя взгляд Линя. Он смотрел не на оружие в руках отца, а на меня.
Отец не поверил, но он убирает оружие от Линя.
— Ладно, посмотрим. Коди, где можно спрятаться?
— Ты меня спрашиваешь?! Я думал, что ты все продумал. Нет?!
Отец отводит взгляд. Он говорит, что таким примочкам научился от моей мамы и дико благодарен ей за это чувство жизни.
— Я могу помочь. — это был Линь. Все молча смотрят на него. — Серьезно, могу спрятать на время. Идемте?
Время выбора.
— Проголосуем? — робко предлагаю я.
— Давайте, — кивает Ванесса. Тетя долго молчала, я даже удивляюсь ее выдержке. — Я — против!
— Я — за! — кричу я наперерез ей. Тетя качает головой.
— Против! — поднимает руку Робин. Неожиданно. Он разводит руками, уловив мой открытый рот от возмущения.
— За! — дергается Коди.
— За! — поднял руку Линь и подмигнул мне. Я не скрываю своей улыбки. Робину это очень не нравится.
— Я — за. Надежда права, Линь — наша единственная надежда на спасение в этом гетто. — отец обнимает меня. — Веди, парень.
Линь кивает и проводит нас между огромными железными контейнерами.
Мы приходим к заброшенному заводу.
— Проходите, мы собираемся здесь.
— Почему? — пробираюсь я через старый забор. Мне помогает Линь: он подталкивает меня под задницу, а Робин должен принять меня с той стороны.
— Правительство считает, что здесь опасно — все рушится и в любой момент может рухнут окончательно.
— И вы не боитесь?
— Нет. Мы живем не тут, — тыкает он на верхние этажи старого здания. — а там, — указывает он вниз, под землю. Вот это поворот. Кажется, я могу стать кем-то, наподобие крота.
Мы все пересекаем забор.
Небо зажигается первыми звездами.
— Идемте, мои собраться будут рады познакомиться с вами, — приглашает нас Линь в свой дом.
— Уверен? — вспоминаю я девушку, что была с ним в больнице.
— Уверен.
Мы входим в здание, где есть вход в подвал. Он огромен и он…
Мини-город под землей. Тут сотни людей и кажется, что Линь — их предводитель.
— Мы те, кто не согласен молча терпеть правительство семи. Народ, все сюда! — кричит он тем, кто находится вблизи. Все рады его возвращению, но с опаской оглядывают нас. Мы и тут чужие.
— Кто это с тобой, Линь? — кричит один из крепких парней в старой, но добротной военной куртке и широких штанах, что подпоясаны ремнем.
— Мои друзья. Ванесса, Робин, Коди и Граф…
— Граф?! — слышится и тут, и там. Кажется, они наслышаны о происшествии в нашем гетто.
— Хладный среди нас? — настороженно произносит одна из девушек в кожаной юбке и черной майке.
— Верно, — выходит вперед мой отец. — я — хладный, а это — моя дочь, Надежда. Мы просим у вас помощи и защиты. Сможете сделать это для нас? Если нет, то прошу сказать сразу и мы уйдем.
— Надежда?! — ахают еще больше все присутствующие. — Она… она… она…?!
— Полукровка, — выходит на первый план Коди. Мы все теперь стоим позади него. — Я — врач и знаю, на что способна эта девушка, — оборачивается он ко мне. Я не привыкла к такому всеобщему вниманию; я ежусь от таких пристальных взглядах. — Она — надежда для всех нас. Надеюсь, вы это осознаете.
Гул переворачивает мое сознание. Мое ощущение, что я попала в пчелиный рой. Кажется, я ощущаю укусы на своем теле.
* * *
Нам позволяют быть здесь.
Я сижу на обрывке железной арматуры, что раньше скрепляла этажи и не думаю спускаться в «улий»; не хочу вниз.
Сюда я поднялась еще пару часов назад, оставив Коди, отца и тетю Ванессу, чтобы они могли обсудить обстановку.
Мне же она кажется ясной. Меня не оставят в покое, пока я не буду мертва и это не увидит совет семи мэров. Кажется или я жалею о том, что оставила тогда Ксандера в живых?! Было бы жаль, если это все же так и есть.
Я слышу шаги: они не ровные и не уверенные. Кто это?
— Привет, — садится рядом со мной Робин и свешивает ноги вниз. Они теперь болтаются в такт с моими.
— Привет. Что случилось?
— Ничего. Я думал, что тебе нужна поддержка… мне бы она была нужна, — добавляет он и опускает глаза вниз. Я знаю о чем он и он знает это.
Все были там: и Робин, и Линь, и… все, когда Коди рассказывал обо мне как о некой аномалии, но очень интересной и сильной аномалии.
— Надежда — уникум! — восхищенно произнес он тогда. Мы были в небольшом помещении, что раньше служило для хранения готовой продукции. Здесь была вентиляция. — Она является человеком, но с геномом биологически модифицированных роботов-солдат, что известны нам как хладные. Они были уничтожены. Все… ну или почти все, — смотрит тогда Коди на отца, тот хмурится, но молчит. — И теперь, в крови Надежды прогоняется ее собственная энергия, что аккумулируется ею же самой. Надежда как самодостаточный генератор и может быть непобедима в боях, но она…
— Что, она? — не выдерживает тогда моя тетя. Она волнуется за меня также сильно, как когда-то за нее волновалась ее старшая сестра — моя мать.
— Она так же как и генератор разряжается и ей нужна подзарядка. Именно, поэтому, после того, как девушка исцелила парня, — Робин прислушался еще лучше. — она впала в полудрему и выспалась. Но когда Надежда тратит больше энергии или ее эмоции зашкаливают и она перестает мыслить разумно, то может впасть и в кому, и… даже умереть.
Такими словами заканчивает свою обзорную лекцию Коди.
Вывод неутешителен: я могу уничтожить всех своих противников, но и сама пасть замертво. Но если я продолжу убегать от них, то стану в конце концов загнанным зверем, которого настигнут его охотники… и тогда, исход все тот же — смерть.
Альтернатива у меня, прямо скажем, неутешительная.
И вот, сейчас я сижу на втором этаже полуразрушенного здания, покачивая ногами и испытываю к сыну своего врага что-то сродни влечения.
— Не нужно делать выбор, — пытается приободрить меня Робин.
— О чем ты?
— Хочешь, мы убежим? — разворачивает меня к себе неожиданно Роб. Он так яростно закусывает свою губу, ожидая ответа, что мне становится страшно.
— Ты чего, Роб? Шутишь?!
— Нет. Ни капли. Надя, бежим отсюда. Одни. Так больше шансов у нас с тобой…
— Что? Договаривай уже. Больше шансов на что? На выживание? Надоело! Надоело прятаться, бежать, скрываться и выживать. Я хочу жить, а не выживать. Вот ключевое различие! Вся моя жизнь с самого рождения подчинена закону выживания. На нас охотятся, словно на дикое опасное животное. А ты знаешь, почему хищник нападает и бывает особо яростен? А?!
— Нет, — признается мне Роб.
— Потому, что его загоняют в угол и ему уже безразлично будущее. У него остается лишь настоящее. Миг, который решает всю его жизнь. И поверь, — смахиваю я слезу со щеки. — ему будет плевать на то, выживет ли он или нет, но он постарается убить своих врагов.
— Ты знаешь многое о хищниках…
На небе светят звезды. Они спокойны. А вот я нет.
— Я сама как хищник и могу понять их. Меня пытаются загнать в угол, но я не…
Я не успеваю договорить. Роб обхватывает своими руками мое лицо и притягивает к себе.
Его губы слегка касаются моих, словно ожидая разрешения. Я разрешаю, обхватив руками шею парня. Мы сближаемся и я едва не падаю вниз, покачиваясь на арматуре. Робин ловко подхватывает меня за талию и прижимает меня к себе, моя кровь закипает и требует продолжения.
Мы улыбаемся и, не выдержав, уже смеемся в голос.
— Ты не хищница, а нежная и красивая девушка, которая мне нравится с каждым днем все больше и больше, — шепчет он мне прямо в губы, вновь целуя.
Я не знаю, что ему сказать в ответ. Я лишь могу ответить такой же теплотой на его ласки, что дарят мне его руки, нежно гладя по спине и опускаясь к пояснице. Пальцы пробираются под мою футболку. Я вздрагиваю, но Роб не позволяет мне отстранится.
— Тс-с-с… — успокаивает он мои страхи. — я не причиню тебе вреда. Теперь, ты в моем сердце.
— Ты влюбился в меня? — решаюсь я на прямой вопрос.
