языку короны, потому многие книги из собранных орк так и не прочел. А шаман имел свой интерес, все магические трактаты, которые удавалось найти орку, он обязан был передавать Зуру, так звали шамана. Сам он рыться в отходах, а книги неизменно оказывались там, не желал. А Гарпальпиньон ничего зазорного в этом не видел.
И так уж сложилось, что почерк у орка, вопреки его неуклюжести, сложился весьма аккуратным, не в пример даже многим книжным. А потому рука его легко вывела “Гарпальпиньон” буквами украшенными завитушками и легкими росчерками.
У Ваньки даже немного отвисла челюсть. Так и не закрыв рта, он попробовал что-то сказать о том, что староста в их селе писал еще более причудливыми буквами. Семен же мигом вернулся в фургон, а затем выбежал оттуда с небольшим клочком пергамента.
– Напиши-ка, Гаралпопон, тут, – он ткнул пальцем в пергамент, – Пиши, купчая, Семен Честный… Ага! Все, пока не продолжай. Пообщаемся чуть позже с тобой, писарь. А теперь и правда поедемте, договор есть, печать есть. Дорога тоже есть! Пора!
Семену не хватало разве что трибуны, с которой он мог бы призывать собравшихся к решительным действиям. Но даже без такого важного для оратора элемента, призыв его был услышан и должным образом принят. Караван снова двинулся в путь, навстречу новым приключениям.
Впрочем, приключений стало значительно меньше, по крайней мере, бандиты перестали нападать на караван с тем завидным постоянством, что было замечено ранее. Объяснялось это довольно просто – фургон вышел на Горный Тракт. Этот Тракт соединял юг Короны, проходил через ее столицу и вел к горам, превращаясь там из тракта в небольшую дорогу, виляющую по горам и долинам, а затем снова разрастался в тракт, ведя к столице Ноаб и северным регионам этого королевства.
И этот тракт, будучи торговой жилой, охранялся самым наилучшим образом. Разъездные патрули курсировали по тракту от одного поста к другому. Посты эти исполняли и почтовую функцию, а возле них зачастую мостились и трактиры, которые обрастали хозяйством, рядом селились люди, кормящиеся с продажи продуктов натурального хозяйства проходящим мимо караванам. Ведь почтовые станции располагались как раз на таком расстоянии, которое вполне можно было одолеть в один дневной переход, а потому там всегда было людно. И довольно безопасно.
А потому из приключений на таком тракте было разве что очередная бумага, которую просил написать Семен, а просил он этого часто, потому как ему захотелось все свои старые бумаги переделать.
Иногда удавалось подслушать, о чем воркуют Клара с Крудо. Тот рассказывал о том, что ему надо всенепременно освободить брата от чар, и, как только брат будет спасен, они с Кларой могут приступить к задуманному. Что именно они задумали, орк не знал, хоть и достаточно сблизился с Крудо. Но подозревал, что задуманное Семену может не понравиться. Потому как Семен не редко замечал, что никого у него и нет, кроме любимой дочери. И расставаться с ней он точно не планировал. Конечно, неотвратимость данного события он осознавал, но казалось оно ему еще крайне далеким, потому как: “Ей ведь всего двадцать годков! Такая малышка!”.
Орк предпочитал не комментировать эти его слова. Потому как Клара не казалась ему малышкой, более того, вела она себя вполне по-взрослому. Наверно, её можно было бы считать самой зрелой в их отряде. Разве что умение убивать всеми видами оружия прибавляло бы человеку зрелости, тогда лидировал бы Валдис.
А когда Семену надоедало диктовать тексты грамот или рассказывать о том, сколь юна его дочь и как он одинок, они играли в кости. И не только. За время путешествия орк успел разучить несколько игр, карточных, в кости, на доске с круглыми шашками. И во все он неизменно выигрывал, даже в те, где везение не являлось определяющим фактором, например, в шашки. Все это приводило к выводу, что Семен в играх был безнадежно плох, потому как орк, на самом деле, никогда особенного везения за собой не замечал.
Развлекал их в дороге и Ванька, постоянно выдумывая все новые истории о своем прошлом. Последняя такая история, рассказанная на очередном привале, повествовала о том, что он руками ловил сомов за жабры. И это в реке, глубиной в сорок локтей. На вопрос, отчего он не хочет выловить какую-нибудь рыбу в близлежащей реке, которая была к тому же значительно менее глубокой, Иван отвечал, что на такой глубине хорошего сома не найти, а ради мелочи ему мараться не охота. Потом он получил очередного тумака от Валдиса и пошел чистить коней. Пожалуй, такой финал развлекал путников даже больше самих рассказов, но порой орк переживал, что огромная, как лопата, рука Валдиса имеет все шансы лишить Ваню возможности что-либо рассказывать. А может, именно эти подзатыльники и пробудили в вознице такую фантазию.
Когда свободного времени прибавилось, орк наконец стал чаще вспоминать, зачем именно он едет к той самой горе Ортака. Каждый раз перед глазами мелькали картины, как он целует Багетту, как они договариваются о встрече, свадьбе. В сущности, было не так много моментов, которые орк мог бы вспомнить, но и те короткие мгновения были тем, что наполняло сердце орка радостью. И некоторой грустью одновременно, потому как всякий раз, вдоволь навспоминавшись, он тяжело вздыхал. Ведь гора, хоть и приближалась, была все еще далека.
Этот неспешный ритм путешествия был нарушен в одном из постоялых дворов. Вечер начинался ничуть не хуже других. Их караван прибыл ко двору в сумерках, Ванька отправился с местными конюхами распрягать лошадей. Валдис остался проверить, хорошо ли охраняется двор, а заодно и воз с фургоном, а Семен с остальными отправился в дом.
Там, как и в большинстве таких мест, было не очень светло, пахло стряпней, алкогольными парами и немного потом. Людей было не слишком много, но столы не пустовали. Правда, было удивительно тихо. Орк не сразу понял, отчего так может быть – люди есть, пиво есть, а разговоров будто и нет. Но потом он заметил собравшуюся за одним из столиков компанию. Весьма приметную компанию. Примечательна она была тем, что должна была бы не привлекать внимания. Мужчины сидели в капюшонах, скрывающих их лица, одеты они были в узкие костюмы, которые, должно быть, немного стесняли движения, но зато ничего не болталось. К тому же костюмы их украшались ремнями, часть из которых поддерживала ножны, мешочки, пояса с полезной мелочевкой. Другая часть ремней, наверно, придавала образу эпичности и полезных функций не несла, по крайней мере, орк таковых установить не смог.
