поглядывала на Севериана. Уложив меч, он присел и придвинул к себе порцию овощной пасты. Движения его были мелкие и аккуратные, знакомые – так делали все, кого в детстве мучили столовым этикетом.
– Кстати, – вдруг воскликнул он, – тебя уже водили в храм?
– Храм?
– Понятно, – хмыкнул, – Но ты всё равно сходи лучше.
– Зачем? Помолиться?
– В том числе. Ещё представиться Богам, попросить благословения, найти покровителя. Не всем, конечно, дано услышать Их голоса и тем более получить дар. Но даже так это неотделимая часть нашей жизни. К тому же вот-вот начнутся Осенины.
Вот ещё один пункт в бесконечном списке пополняющихся дел. Ей уже не нравилось. Как будто нет минутки даже спокойно вздохнуть.
– Осенины – это тот праздник, о котором объявлял Севир?
– Ага. Тебе повезёт его застать. Будут пляски всю ночь, песни, костры гореть! Повеселимся на славу.
Тут Элина заметила знакомое лицо, отделившееся от лестничного пролёта и ворвавшееся в мирную атмосферу зала. Севир. Помяни чёрта, он и явится. Словно хищник, он осматривал столики в поисках жертвы и заметил-таки её. Верно услышал, как она нелестно отзывалась. Прямой наводкой он пошёл на них.
«Чего ему опять надобно?»
– Приятного Вам аппетита, Доманский, – обратился сначала к Севериану, но не дал даже ответить, – Элина, надеюсь, Вы закончили. Могу я пригласить Вас к себе в кабинет для разговора?
На самом деле видеть его она не хотела, и разговаривать тоже. Обида всё ещё теплилась внутри и ждала выхода. Но отказать не могла – это не просто так, точно что-то важное. Может даже про родителей?
– Хорошо.
Она вышла из-за стола. Напоследок поймала взгляд Севериан, с которым хотела попрощаться так внезапно и неловко. Но не решилась и рта открыть, лишь глупо махнула рукой. Светлые брови свелись к переносице, льдистые глаза прищурились по-лисьи, пытаясь проанализировать, догадаться, о чём будет разговор. Так и сверлил в спину, пока они не вышли на улицу. Не за чем ему знать.
Севир шёл впереди, она торопилась за ним. От столовой и обратно в парк, а после направо к знакомому зданию, где обитал Артемий Трофимович. Поднявшись на второй этаж, они прошли в кабинет, стандартный и пресный. Здесь явно проводили не так много времени. Стол пустовал, стеллажи не тронуты, шторы задвинуты. Единственное, что отдавало жизнью – чайный сервиз и коллекция чёрного чая и травяных сборов в стеклянных баночках.
– Присаживайтесь, не стойте.
Элина присела на краешек кресла. Не зная, за что зацепиться, она невольно стала свидетелем «чайной церемонии». Севир отошёл к небольшому столику, подержал пузатый чайничек в ладонях, насыпал две ложечки заварки и схватил чашки.
– У меня для Вас хорошие новости. Я обратился в Братство Защитников вчера ночью. Они нашли ваших родителей целыми и невредимыми. Конечно, некоторое время им придётся провести в Ордене плоти, но то мелочи.
Чашки оказались по центру стола, и Севир аккуратно разлил дымящийся чай. Элина же глупо уставилась на его руки. Кажется, она чувствовала облегчение. Ведь именно так называлась захватившая её дрожь – мелкие иголочки? Они в безопасности. Она не виновата. Как они отреагируют, если узнают, куда её забрали? Наверно, разозлятся?
Но пути назад для неё нет.
– А смогу я их увидеть?
– Берите, не стесняйтесь, – настойчиво пододвинул чашку. – Боюсь, что это будет затруднительно в нынешнем положении. Неключимым и так сложно находиться здесь, а после пребывания на полунощных землях…
– Я могла бы встретиться с ними и у себя дома, – она знала ответ, и ещё раз хотела убедиться.
– Полагаю, это тоже затруднительно.
Не стал отпираться и, конечно, всё понял. Блёклые глаза блеснули любопытством.
– Я знаю. Мне уже рассказали – о потерянных и об израдцах. Но почему вы не сказали, как есть? Солгали…
Её голос дрожал, но не от злости или обиды, а от волнения. Страшно высказываться. Открывать мысли и настоящие чувства. Чего от него ждать? Не ремня же, в конце концов.
– Я знал, что Вы узнаете обо всём в скором времени. И да, умышленно солгал. Но ведь это помогло Вам не сомневаться и так скоро принять решение. Как по мне, одни плюсы.
Он очевидно и не осознавал, какие огромные сомнения посадила одна маленькая ложь. Элина поджала губы. Некстати, вспомнились слова Аделины о высокомерном бессмертном. Сейчас она могла разглядеть это.
– Не делайте такого лица. Переход прошёл легко, так будьте рады. Если одна недосказанность может ввести Вас в такое состояние, то как же Вы дальше будете? Мы, ведающие, любители двойных смыслов, – не дождавшись ответа, Севир легко перевёл тему. – Предлагаю забыть сию маленькую оплошность. Лучше расскажите, как прошёл Ваш день?
– День как день, – подмывало огрызнуться, встать и уйти, но такого она не могла себе позволить. Как и не могла начать жаловаться на учителей и все подначки.
– Вижу, Вы уже успели подружиться с одноклассниками. Доманский не самый худший друг, как и его компания. Но я удивлён, как быстро они приняли Вас.
– Вам кажется. – «Я для них лишь вынужденное поручение Аделины».
– Не знаю, за завтраком я наблюдал иное.
Он лёгким движением руки опустошил чашку и отставил в сторону,
– Я понимаю, Вы злы на меня. Имеете право. И сегодня я не буду мучить Вас и заставлять говорить. Но, тем не менее, я был бы рад, если после в вашу привычку войдёт заходить ко мне на чай.
– Зачем?
Севир точно был не из тех людей, что любили много болтать, к тому же с какой-то глупой девчонкой. До этого чуть ли не плевался на любое её слово, а сейчас строит любезность? Почему?
– А разве для этого должна быть особая причина? Я привёл Вас в академию и просто хотел бы знать, как Вы устроились.
Она кинула подозрительный взгляд. Больше ей нельзя верить каждому его слову.
Нельзя.
Глава 6.
«Яростное пламя»
Неделя летела своим чередом. Элина пыталась привыкнуть, подстроится под новую жизнь, вот только подкатывающие под ночь тоска и слёзы никуда не делись. Учёба всё ещё шла тяжело. И ладно бы касалось это лишь магических предметов! Так ведь и привычные математика и химия здесь были не такими, какими-то другими, в разы сложнее. Учителя везде приплетали силы и свои законы, своих богов, которые будто влияли на всё вокруг. Да услышь такое кто на экзамене в её школе, вызвали бы психиатрическую бригаду.
Лучше всего запомнились предметы, напрямую относившиеся к силе и, как теперь Элина понимала, к самооценке. Учителя старались привить им такое, что в обычной школе, наоборот, на корню уничтожали: желание творить, мыслить, отстаивать себя и свои идеи. Любить людей вокруг. Любить мир. Любить себя.
И это было самым-самым сложным. Непривычным.
Один из предметов назывался «Основы уважения и терпения». Вела его интересная женщина – Яна Никитична. В один момент она могла казаться очень юной, наравне с ними, а в другой мудрой
