куда тратить. Хоть на те же амулеты, да и очередь из больных постоянно растёт и рано или поздно это плохо может закончится.
— Давай хотя бы пять человек в год, для тебя это не проблема.
— Хорошо, — тут же согласился я. Рассчитывал, что больше попросит, да чего уж, потребует.
— Если завтра все получится, то я пришлю в твою клинику человека, который и будет показывать ученых, которым ты будешь возвращать молодость. В случае крайней необходимости, через него и будешь со мной связываться.
— Хорошо, — кивнул я.
Наш разговор с президентом продолжался около двух часов. Ему даже пришлось отложить несколько запланированных совещаний и докладов. Думаю, мы поняли друг друга.
— Боюсь, молодой человек, вам придется задержаться в Москве на пару дней, чтобы продемонстрировать свои возможности. Мне бы тоже хотелось увидеть все своими глазами. Или вас имеются неотложные дела? — Поинтересовался президент.
— Дела подождут, никуда не денутся.
— Отлично, какие у вас планы на день?
— Никаких планов нет. Меня из комнаты не выпускают.
— Вот как? — Сделал вид, что удивился, глава страны. — Я распоряжусь, чтобы вас покатали по Москве, достопримечательности посмотрите.
— Буду очень рад. Спасибо, — поблагодарил я.
— Ну тогда встретимся завтра, вам сообщат, когда приехать. А сейчас вам проведут экскурсию по Кремлю.
* * *
— Что скажешь? — Спросил президент своего помощника, вышедшего из неприметной двери, когда парень ушел.
— Теперь даже и не знаю, — нахмурился помощник, явно не разделяя веселого настроения главы государства.
— Ты это о чем?
— Он точно видел, где сидят наши стрелки, так же засек расположение одной из камер. Причем, когда он заметил стрелков, по его лицу скользнула едва заметная усмешка. Да и вел он себя слишком расслаблено, как будто знал, что при любом раскладе сможет отсюда выйти без проблем. Да и по мимике было заметно, что никакой угрозы он не ощущает.
— С него амулеты сняли?
— Амулетов на нем точно не было. Пока сюда шли, его просветили несколько раз.
— Ладно, что в общем про него думаешь? Опасен он?
— Не думаю, что опасен, для нас по крайней мере. При желании раздавим. А вот то, что он полезный, в этом никакого сомнения. Если наши политики узнают о возможности омолодиться, которые вы можете дать, они вокруг вас хороводы начнут водить. Нужно только его предупредить, чтобы не вздумал политиков сам омолаживать, всякое бывает. Предложат ему что-нибудь, он и согласится. Пусть вокруг вас лучше хороводы водят.
— Это точно, — хмыкнул президент. — Я тоже не считаю его опасным. Человек не тот, больно честный. Конечно, сейчас, при таких деньгах, он очень быстро будет себе влияние завоёвывать, особенно при грамотном помощнике. Так что станет этот парень через пару лет, если не быстрее, самым серьезным бизнесменом и богатым человеком. Если в политику полезет, по рукам его сразу бей, не стоит даже запускать. По мелочи, пусть балуется, при таких деньгах без этого никак, да и возможности тоже большие.
— Так вы собираетесь ему платить двести миллионов долларов за омоложение? Удивился помощник.
— Я ему ничего платить не собираюсь, — отрезал президент. — Будут платить другие, причем в разы больше, а я ему буду отдавать его плату. Это не обсуждается даже. Я тебе больше скажу, налогом эти деньги облагать не будем, отдай распоряжение. Чтобы никаких придирок к его деньгам от банков и налоговой не было. У него счетов за границей нет, так что эти деньги все в России и останутся. На завтра найди трех стариков из «бывших», которые на пенсию ушли, а также группу специалистов, чтобы после омоложения полностью проверили здоровье пациентам, причем душевное тоже. Мало ли, чего. Местным властям отдай распоряжение, чтобы всячески помогали парню, а не жевали сопли, ожидая подачки. Все, выполняй.
Кремль мне понравился, на самом деле красивое сооружение. Постарались строители. Я два часа ходил за девушкой-гидом, которая мне рассказывала историю России и создания такого замечательного сооружения. Было чему удивиться. Москва, по нашим меркам, город совсем молодой, а столько ей пришлось пережить взлетов и падений. По сравнению с ней, столица империи в который я первый раз родился — это тихое и укромное место. Хотя, если рассудить по справедливости, так оно и есть. Конечно, империя ведет много войн, но они кипят где-то на границе. Последний раз вражеские войска угрожали городу около двух тысяч лет назад, когда племена кочевников смогли объединиться с лесовиками. Чудом удержали гордость империи. Это чудо враги сами дали нам в руки, когда их вожди переругались между собой. В результате враг отступил и начал выяснять между собой отношения.
Во время прогулки по Кремлю, я часто чувствовал на себе заинтересованные взгляды окружающих. Не знаю, кто это были такие. Возможно местные работники, они тут все на одно лицо, гордые с чувством собственной значимости, да и не обращал я внимание на это, так мельком замечал. Одна из женщин меня узнала, даже рванула наперерез, желая что-то спросить, но ее перехватили на полпути. За мной неприметными тенями шли два молодчика, которые следили за моим спокойствием или надзирали, чтобы непонятный парень не учудил что-нибудь. Один из них схватил женщину за руку и что-то тихо сказал ей, она мелко закивала, после чего кинула на меня очередной взгляд и посеменила к выходу. Тоже видно из политиков.
Наконец экскурсия окончилась. Девушка проводила меня к выходу, на котором уже ждала охрана и машины. Кушать хотелось очень сильно. Тут я снова увидел женщину, которая хотела ко мне подойти.
— Андрей Евгеньевич, — произнесла она. — Вы ведь Евсеев.
— Да, все верно. Здравствуйте, — поприветствовал женщину я.
— Дочка, — взглянула она на меня, готовая разрыдаться. — Доченька моя, болеет с рождения, ножки не ходят. Может вы поможете. Я собиралась к вам в клинику в самое ближайшее время ехать, когда услышала, какие чудеса вы творите. А вы оказывается тут, я очень обрадовалась, когда вас увидела. Наверное, Бог сюда прислал. Меня же сегодня тут не должно был быть, а я пришла по какой-то мелочи. Понимаете…
— Сколько девочке лет? — Невежливо перебил я женщину, потому что выслушивать ее не было никакого желания. Если каждого слушать, то на это все время будет уходить.
— Двенадцать, двенадцать ей. Я слышала, что вы лечите без очереди только детей до четырнадцати лет, она подходит. Помогите ей, прошу вас, я заплачу. У меня кроме нее никого нет.
— Хватит плакать, говорите по делу. Она в Москве?
— Да, кивнула женщина. Дома у меня. Может быть, съездим?
— Нет, не
