– Вперед! – взревел Волох и первым послал своего разгорячившегося коня в приоткрывшийся зев заколдованного замка. Это был едва ли не самый опрометчивый поступок, совершенный рассудительным князем за всю довольно долгую жизнь. Но в этот раз боги хранили его, во всяком случае поначалу, и он первым влетел во двор неприступной твердыни. Похоже, появление незваных гостей в замке Цепень стало полной неожиданностью для ориков, оставленных Студенем для его защиты. Одноглазые монстры слишком поздно схватились за секиры. Волох ударом меча раскроил череп волосатого урода, бросившегося под ноги его коня, и одним прыжком перемахнул из седла на настил, ведущий в Срединную башню. Мечники с гиканьем и свистом заполняли обширный двор, топча копытами коней служек, не успевших забиться в щели обширного замка. Однако орики, надо отдать им должное, очень быстро пришли в себя. Волох и Хорс, с боем прорвавшиеся на первый ярус Срединной башни, были остановлены на лестнице десятком озверевших монстров и вынуждены были отступить назад. К счастью, им на помощь подоспел царь Таксак со своими сарматами. Расторопный бек Едигей кривой саблей снес голову рослому орику, уже занесшему секиру над замешкавшимся Волохом. К орикам тоже подоспела помощь, и вскоре весь первый ярус башни превратился в поле кровавой битвы. Волох рубил мечом направо и налево, орики падали как деревья под топором дровосека, но их почему-то не становилось меньше. Более того, они стали теснить нападающих, пытаясь выдавить их из Срединной башни во двор. – За Велеса, – крикнул Волох, пытаясь приободрить своих замешкавшихся мечников. Призыв князя был услышан во дворе, и волна биармцев во главе с боярином Ерменем, хлынувшая в дверной проем башни, смыла ориков с первого яруса в подвал замка. Однако разъярившиеся мечники не дали им укрыться от смерти в подземелье и ринулись следом, потрясая мечами и горящими факелами. Волох смог, наконец, перевести дух и оценить обстановку. Первый ярус Срединной башни им удалось захватить, хотя и с немалыми потерями. По меньшей мере, два десятка мечников, биармцев, сколотов и сарматов, сложили свои головы под секирами звероподобных уродов. Защитников замка Цепень полегло не менее сотни, и у Волоха появилась возможность присмотреться к подручным Студеня попристальнее. Зрелище, прямо надо сказать, было отвратным. Одноглазые монстры красотой не блистали, но еще отвратительнее смотрелись существа женского пола, составлявшие им компанию.
– Это ягыни, – пояснил удивленным князьям всезнающий Ермень. – Редкостные уродки, надо признать.
– Да уж, – скривился царь Таксак. – Надо быть истинным ориком, чтобы польститься на такую плоть. Немудрено, что хозяин этого замка предпочел ягыням волкодлачку Девану.
Все-таки волчица смотрится куда приличней этих исходящих слизью тварей.
– Дело вкуса, – с усмешкой отозвался на слова сармата князь Хорс. – Иные сластолюбцы нормальным женщинам предпочитают вампирш.
– Но не ягынь же, – поморщился Таксак.
– Так ведь, по слухам, вампирш рожают именно ягыни, – пожал плечами князь Сколотии. – И рожают они их не от ориков, а от людей.
Таксак сплюнул на залитый кровью пол и грязно выругался. Сама мысль, что на этом свете находятся мужчины, падкие на подобных тварей, показалась ему омерзительной. – Все бывает, – примирительно заметил Ермень. – Жизнь дороже семени, вброшенного в недостойное лоно.
– Это ты о чем? – настороженно глянул на двоюродного брата Волох.
– Это я о волкодлачках, – усмехнулся Ермень. – Кстати, прародительницей волкодлаков считается дочь Перуна, и именно в ее честь нынешняя хозяйка Муромских лесов названа Деваной.
– Мало ли что эти оборотни о себе наплетут, – недовольно пробурчал царь Сарматии. – О богине Деване я слышу в первый раз. Не было у Перуна таких дочерей.
– А вот в этом ты ошибаешься, благородный Таксак, – покачал головой Волох. – В давние времена дочь Перуна почитали и в ваших и в наших землях. Но случилось так, что дочь восстала на отца и захотела стать первой в мире Прави. После долгой и затяжной борьбы Ударяющему богу все же удалось совладать с коварной Деваной. И поклонение ей потихоньку сошло на нет.
– И к чему ты это вспомнил? – удивился Таксак.
– Сдается мне, что мой младший брат неспроста охотится на волкодлачку. Похоже, у Студеня на нее большие виды.
Князь Хорс и царь Таксак переглянулись. То, что повелитель ориков Студень доводится братом князю Волоху, они слышали в первый раз. Хотелось бы только знать, по отцу он ему приходится родственником или по матери, и как получилось, что у красавца князя такой уродливый брат? Вопрос этот хоть и не прозвучал вслух, но ответ на него Хорс и Таксак все-таки получили.
– Студень по виду самый обычный человек, – объяснил им Ермень, – но жажда власти помутила его разум, вот он и вообразил себя сыном тролля. Впрочем, этого самого тролля он убил на моих глазах одним ударом секиры. А виной всему жар-цвет. Тот самый дар богов, который едва не погубил всех нас, князья, двадцать лет тому назад. Мы с князем Волохом видели просыпающегося Аримана. Видели его приоткрывшийся глаз. От этого жуткого зрелища у меня до сих пор дрожат поджилки. Это титан сотворил ориков по своему образу и подобию, и по их виду вы теперь можете судить о внешности Аримана, который благодаря жар-цвету едва вновь не стал хозяином мира.
На верхних ярусах и в подвале замка еще дрались. Похоже, обреченные орики дорого отдавали свои жизни. Тем не менее, звон мечей и предсмертные хрипы постепенно затухали, и у князей уже не было сомнений в скорой победе. Бек Едигей, спустившийся по лестнице с окровавленной саблей в руке, подтвердил, что в Срединной башне живых ориков уже не осталось. Замок Цепень пал, и теперь у князей появилась возможность насладиться плодами только что одержанной победы.
– Я бы выпил, – нерешительно предложил Таксак. – В горле пересохло.
– Вино здесь отменное, – обнадежил его Едигей. – А золота в замке столько, что на десяток подвод хватит.
– Мы вроде не за золотом пришли, – покосился на призадумавшегося Волоха князь Хорс. – Не оставлять же добро Студеню, – возразил ему Едигей. – Мечники нас не поймут. – Раздайте золото людям, – распорядился Волох. – Пусть выносят его на своих плечах, коли есть охота.
Мечники, в немалом числе собравшиеся на первом ярусе башни, встретили слова князя Биармии гулом одобрения и мгновенно рассыпались по притихшему замку. – Ну что там Сипяга возится! – недовольно прикрикнул Волох на Ерменя. – Пора уже очистить подвал.
Сипяга оказался легок на помине, и не успели князья глазом моргнуть, как биармский боярин крикнул, высунув голову из проема дверей:
– Путь свободен, князь Волох.
В подтверждение этих слов из подвала потянулись мечники, усталые, но довольные успешно завершившимся делом.
– Всех убитых людей подобрать, – приказал им Волох. – Понесем их вниз, дабы похоронить с честью.
– А что с ориками делать? – спросил Сипяга.
– Пусть их Студень хоронит, – криво усмехнулся князь.
В подвал Волох шагнул первым, но в проеме остановился, словно вспомнил что-то важное:
– А где Велена?
– Я здесь, князь, – послышался спокойный женский голос.
Князь Волох видел вампиршу последний раз лет двадцать тому назад, в саду асского боярина Бутуя, но опознал ее сразу. Велена почти не изменилась. Все так же черны были ее волосы, все так же призывно сияли ее карие глаза, а совершенные формы тела могли свести с ума любого мужчину.
– Эх, – крякнул князь Хорс, – и уродится же такая красота. Жаль, что порченая.
Едва заметная улыбка промелькнула по алым чуть припухшим губам вампирши, а узкая ладонь взметнулась к потолку, словно пыталась предостеречь сколотского князя от поспешных выводов. Тело Велены было затянуто в красную материю, привезенную, судя по всему, издалека и стоившую, видимо, ее доброхоту немалых денег. За всем этим режущим глаза великолепием как-то потерялся спутник вампирши, облаченный в черные штаны и куртку из выдубленной бычьей кожи. Меж тем внешность этого человека тоже была весьма примечательной. Худое лицо его, обрамленное копной седых волос, в свете чадящих факелов казалось мертвенно бледным, как у покойника. И только пронзительно синие, горящие безумным огнем глаза настаивали на том, что их обладатель еще жив и более того, готов бросить вызов едва ли не всему миру.
– Да это княжич Ратмир, – воскликнул князь Хорс, потрясенный неожиданной встречей. Княжич-изгой никак не отреагировал на слова старого знакомого, даже бровью не повел в сторону сколота, и лишь его рука, затянутая в кожаную перчатку, словно бы невзначай опустилась на крестовину висевшего у пояса меча.
– Тебе следует поторопиться, князь Волох, – сказала Велена. – Студень может вернуться еще до рассвета.
– А что нам тот Студень, – засмеялся Сипяга. – У нас под рукой пять сотен мечников. – Воля твоя, боярин, – метнула в его сторону недовольный взгляд Велена. – Боюсь только, что для Студеня не прошли даром двадцать лет, прожитых в обнимку с жар-цветом, и он очень много почерпнул из этого сосуда божественных знаний.
