ответил Артём: — Пусть таскают меня по инстанциям, но я буду всем отвечать так, как ты приказал. Но Свету обязательно нужно найти. — охранник немного помялся: — Ну, или хотя бы, попробовать её отыскать. Иначе, я себе потом не прощу.
— Хорошо. В пятницу вечером, перед отъездом, я тебе позвоню. Я посмотрел расписание. Поезд приходит в Подгорск в девять утра. С вокзала я пришлю тебе смс-ку. Если ты ответишь, что всё в полном порядке, я пойду прямо к дому. Если нет, то тут же уеду обратно. Ну, вот вроде и всё. До встречи в субботу.
—
Жду. — с облегчением бросил Артём.
Прохор. Катание на коньках
В конце сентября, Яков Брюс решил удивить всю Москву своим очередным волшебством. Тем самым он хотел напомнить о себе всем горожанам, а заодно, оживить увядшие слухи, твердившие о его колдовстве и великом могуществе.
Как и все предыдущие случаи, данный трюк требовал от его крепостных очень сложной и упорной работы. Для начала, в Подмосковной усадьбе сколотили высокий разборный забор. Доставили его к небольшому пруду, расположенному в англицком саде и поставили его вокруг озерца.
После чего, запретили всем окрестным крестьянам приближаться к именью без разрешенья хозяина. Хорошо знакомые с крутым нравом вельможи, холопы неукоснительно выполняли его приказание.
Тем временем, Прохор получил чертежи из рук господина. Изучил их в деталях и взялся за дело. В помощь механику дали два десятка сильных умелых работников. Они откачали воду из пруда. Вычерпали из него всю жидкую грязь и вывезли на телегах в ближайший овраг. Добытую живность отдали на кухню Якова Брюса. Так что, потом неделю всю местная дворня ела уху и жарёху из рыбы.
Затем, холопы взялись за лопаты и изменили форму пруда с овального на прямоугольный. Получилась огромная яма размером семь сажень на двадцать и глубиной пять локтей.
Добрались до сухого грунта, лежавшего на глинистом дне. Отступили от каждой стены котлована на три локтя и вырыли по всему длинному контуру траншеи глубиною в сажень. В них вставили шпунт, высотой до уровня почвы.
Так Яков Брюс назвал частокол из просмоленных древесных стволов, диаметром в три ладони. От обычного тына он отличался лишь тем, что у каждой лесины имелись пазы с одной стороны и выемки с другой.
Они входили друг в друга, словно в ключик в замок. Таким образом, получалось соединение «в шип». Только не так, как делают в избах, на концах бревен, а по всей их длине.
Получилась огромная коробка из дерева, вставленная в глубокую яму. Швы изнутри и снаружи поконопатили и залили сосновой смолой. Низ брёвен завалили грунтом. Зазор между шпунтом и низким берегом послойно забили соломой и пролили каждый ряд густым раствором из строительной глины.
Когда Яков Брюс объяснял Прохору детали конструкции, он произнёс иностранное слово, которое звучало, как — «термос». Потом, господин объяснил, что это по-гречески, а означает оно — прослойку из таких материалов, которые не дают теплу улетать в окружающий воздух.
Или же наоборот, не позволяют ему проникать туда, куда не очень и нужно. Так что, это некое подобие тёплой шубы в мороз. Или земляная подушка, которой засыпают дрова при пережоге их в уголь. Да и омшанники так всегда защищают, чтобы пчёлы не помёрзли зимой.
Вдоль длинных сторон хозяйского пруда уложили деревянные плахи размером две ладони на две и длинной в два локтя Яков. Брюс назвал их по голландскому — «шпалами» и велел разместить торцом к яме, на расстоянии ступни друг от друга.
Получилось две длинных дорожки, выходящих за узкие края водоёма на десять сажень в каждую сторону. На них устроили по толстому брусу из прочного дуба и прибили его намертво к «шпалам».
Поверх этих лежней была приколочена длинная полоса из железа. Она была не простая, а имела ребро высотою в три пальца. Эти полосы Брюс назвал «рельсами», а всю эту конструкцию «железной дорогой». Такие странные штуки он видел в англицких шахтах, где добывают руду или уголь. Господин говорил, что по этим путям лошадь может везти груза раз в двадцать больше, чем по грунту.
Только в англицких шахтах расстояние между рельсами чуть больше пары локтей. Здесь получилось на всю ширину большого пруда. Плюс ко всему, на два аршина в каждую сторону от края шпунтов. В общем, ширина той колеи получилась равной восьми саженям с мелочью.
Поверх водоёма положили бревно из прочного дуба со стёсанными сбоку краями. Подвели по него, с двух сторон, по катку из железа. Возникла длинная ось, как у тележки, в которой на Урале возят руду.
Рядом положили другое, точно такое бревно. Опёрли его на свои небольшие катки и привязали верёвками к первому. Повторили всё это ещё тридцать два раза подряд. Получилась прямоугольная плоскость из дерева, опертая на два ряда железных колёс. Она лежала на металлических «рельсах» и занимала ровно половину пруда.
Его покрыли толстым слоем циновок, сплетённых из свежей соломы. Затем, бросили кошмы из прочного войлока, а сверху дерюгу и слой плотной непромокаемой глины. Таким образом, устроили нечто вроде перины, выстой больше, чем в локоть. Она тоже должна была сыграть роль пресловутого «термоса».
Вторую половину всего водоёма закрыли точно таким же щитом на катках. Так что, теперь пруд оказался под двумя огромными крышками. Одна из них могла сдвинуться в правую, вторая в левую сторону.
К сожалению Якова Брюса они оказались такими тяжёлыми, что стронуть их с места удалось лишь системой из блоков и ворота. Причём, для каждой конструкции пришлось построить свой кабестан. Такой же, как делают на кораблях или баржах, когда их хотят стащить с мели на глубокую воду. Каждый из них крутили по десять здоровых холопов.
Обе лебёдки находились в пятнадцати саженях от водоёма и прятались в больших погребах. Своими размерами они походили на тот самый «бункер», что был сделан для музыкальной беседки. Тросы, идущие от ворота к деревянной площадке, прятались в подземных каналах, укрытых сверху щитами.
Мужики крутили лебёдки. Те натягивали толстые тросы. Крышки приходили в движение и разъезжались влево и вправо. Чтобы сдвинуть их в обратную сторону, и закрыть водоём, тросы цепляли к противоположным площадкам.
К тому времени, когда всё было готово и несколько раз всё проверено, началась непогода. Струи дождя лились с низкого неба и по узким канавкам стекали в огромную яму. Правда, влаги скопилось очень немного, всего до колен.
Затем, сырая и промозглая осень закончилась.
