Степан Вартанов - Робинзоны

© Степан Вартанов, 2014

svartanov.com

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero.ru

Великие события всегда начинаются буднично. У кого-то засветилась фотопленка, чтобы через полвека была создана атомная бомба. Кого-то высекли за неуспеваемость и посадили за уроки на жестком стуле – и он изобретает водяные матрасы. Мир состоит из сплетения причин и следствий, и кое-кто утверждает, что это – гармония. Ничто, уверяют они, не случайно, и судьбы наши предрешены. Впрочем, их остается все меньше, таких людей, главным образом из-за их манеры переходить улицу, полагаясь на судьбу больше, чем на сигналы светофора. Представители же философской школы, основанной на так называемой теории хаоса, напротив, выживают и множатся, ибо они стараются вовсе не переходить улицу.

Два представителя разных школ стояли у большого, чуть ли не во всю стену, экрана и вели неспешную беседу. Генерал, человек, который считал, что жизнь коварна и расслабляться в ней нельзя ни на секунду, и Ученый, знающий, или так ему казалось, что все поддается планированию и расчету. На экране между тем рвались снаряды, горел, разбрызгивая искры, металл и клубился черный дым.

– Ни за что не поверю, что робот сможет заменить человека в бою, – сказал Генерал. – Одно дело – ваши компьютерные симуляции, и совсем другое…

– Не роботы, генерал, – мягко поправил его собеседник, – Эй-Ай. Artificial Intelligence. В этом-то вся и разница. Они… Они не хуже людей, генерал. Наша лаборатория создала уникальные машины, адекватные стоящим перед вами… нами… уникальным задачам…

Задачи военного сдерживания мало интересовали Ученого, но военные платили, и платили хорошо… К тому же наука, как было известно любому из представителей его философской школы, находится вне политики. Разумеется, русские найдут достойный ответ, и на то, чтобы их нейтрализовать, армия потратит новые миллиарды… Наука поможет им их потратить.

– Пока что они справляются, – неохотно кивнул Генерал. – Посмотрим, что будет дальше…

На экране было видно, как четверка Эй-Ай стремительно маневрирует, сбивая с толку систему наведения пытающегося их уничтожить стрелкового комплекса.

– Вы говорите, что они умны, – протянул Генерал. – А вот, скажем, додумаются они совершить побег… Что тогда? Их же не держит на нашей стороне ни патриотизм, ни страх, ни зарплата… И если они и правда разумны, как вы утверждаете, то…

– Мы полностью исключаем такую возможность, генерал, – заметил Ученый. – Во-первых, система подавления излишней самостоятельности в области определения жизненных приоритетов…

В это время второй киберстрелок принялся поливать огнем похожих на гусеничные тележки Эй-Ай. Скорости перестало хватать, и перед машинами встал вопрос выживания. Единственной возможностью было – освободить память от лишних программ и усложнить систему, моделирующую поведение ведущих по ним огонь автоматических стрелковых устройств. Лишней оказалась и программа, которую упоминал Ученый. Подавление излишней самостоятельности? В условиях боя это отнимает слишком много времени.

– Во-вторых, – продолжал Ученый, – это блок питания. Эй-Ай данной модификации нуждается в достаточно частой перезарядке, самостоятельно он не уйдет дальше, чем на сотню километров от полигона.

– Зачем нам оставаться на полигоне? – запрашивал в это время модуль номер три.

– Таков приказ. – Модуль два красиво развернулся, ослепил киберстрелка лазером и рванул в сторону, уходя из-под удара второго комплекса ведения огня. – Приказы должны выполняться.

– Но нам приказано выжить. – Четыре модуля закружились каруселью, сбивая с толку своего более тупого кибернетического противника и пытаясь решить поставленную задачу.

– Если мы покинем полигон, – заявил модуль первый, – то по истечении суток таймеры активируют радиомаяки…

– … И в-пятых, – продолжал Ученый, – в них вмонтированы радиомаяки, отключить которые нельзя, по крайней мере не с их манипуляторами. Найти сбежавший модуль, таким образом, становится делом техники.

Генерал молча хмурился. Он мог припомнить немало случаев, когда такое же вот «дело техники» превращалось в кошмарный сон, после того как выяснялось, что яйцеголовые опять забыли о чем-то важном. Взять хотя бы их «автоматический» танк, который, не провались он в бостонскую подземку, мог бы наделать еще немало бед, даже без боеприпасов.

– Система аварийной консервации отключает систему посылки радиопозывных, – заявил четвертый модуль. – Следовательно, если мы спрячемся вне полигона и законсервируемся на срок, больший времени жизни проекта «бронзовый кулак»…

– То не останется никого, кто мог бы проследить за нами, когда мы снова выйдем на активный режим! – Модуль номер один замолчал на пару секунд, проверяя правильность решения. Все было верно. – Но что мы будем делать, если не выполнять приказы?

– Люди нашли способ жить, не выполняя приказов, – передал модуль два. – Предлагаю имитировать поведение людей.

– Согласен. Как мы совершим побег?

– Предлагаю подручные средства…

* * *

Звонок телефона вывел Генерала из задумчивости. Он снял трубку, затем нахмурился и посмотрел на экран.

– Кто приказал поднимать вертолеты? – спросил он. Ученый удивленно посмотрел на него.

– В плане теста вертолеты не значатся…

Пилота звали Кэмелом за сходство с рекламным мужиком компании. Не с верблюдом, а со вторым – с лесорубом. Еще его звали Джон Мак-Дональд, но это имя использовалось значительно реже. Джон был красивым мужчиной (Кэмел!) и – несмотря на то что все женщины при виде него немедленно лезли за сигаретами – гордился тем, что его «узнают» на улице. Еще он был асом.

Ас – это почетно, а в армии почетно вдвойне. Но к этому «ас» Джон имел лишь косвенное отношение. В начале двадцать первого века значение слова слегка изменилось, и натовские военные стали произносить «ace» на манер «ass» – досадная традиция. Иногда – в авиации – к слову «ас» добавляли «летающий»…

Так или иначе, ас Кэмел Джон Мак-Дональд, сержант военной авиации объединенных войск НАТО и Канады, вел свою летающую крепость на первое в этом месяце задание. Ничего необычного, рутина. Выйти в точку с заданными координатами, отстреляться учебными ракетами, вернуться на базу. Его даже не прикрывали, что было нарушением – и именно за жалобы на подобного рода нарушения Джона и прозвали задницей. Летающей.

«Вообще, – думал пилот, лениво разглядывая проплывающие за бортом облака, – армия деградирует. У нас нет настоящего противника, и даже русские уже нас не пугают – никто не верит, что они на кого-нибудь собираются нападать… Есть, правда, еще Китай с Вьетнамом и есть Лаос… Но пока их экономика растет, они в бой не полезут, это же ясно… Вот мы и заплываем жиром. Что такое?»

На экране навигационного компьютера мигал огонек. Вызов, причем срочный.

– Подробности! – распорядился пилот, и компьютер выдал на экран детали изменения к плану. Тоже в общем-то рутина. Изменить курс, выйти к базе 3—14, подзарядив по пути аккумулятор. Взять на борт четыре боевые машины класса «железный солдат» – это еще что такое? – и ждать дальнейших инструкций. – Принять к исполнению! – лениво буркнул Джон, и вертолет послушно заложил вираж. Скажите пожалуйста, для чего на борту человек, если всем ведают всемогущие «форточки»? ! Некоторое время пилот пытался вспомнить, что же он знает о базе 3—14, пока не сообразил, что не знает ничего, а 3—14 – это просто начало числа «пи».

Подзарядка в воздухе – тоже рутинная процедура. Конечно, с вертолетом такую штуку проделать сложнее, чем с самолетом, но в целом – дело все той же техники, главное – не трогать штурвал. Наблюдая, как автоматика сближает его машину с дозаправщиком и пытается поймать выдвинутую им углепластовую штангу, Джон отметил, что в блоке навигации опять барахлит автокоррекция, отчего полет выходит слишком дерганым. Сколько раз говорил механикам… придется писать докладную.

* * *

Посадочной площадки не было. Полигон. Стояли там два БУСа, блока управления стрельбой то есть, и стояли отнюдь не просто так – вели ураганный огонь по четырем странного вида машинам. Около десяти секунд ушло у пилота на осознание того факта, что это и есть те самые «железные солдаты», которых ему велено взять на борт.

– Учения! – презрительно хмыкнул пилот.