— Разве Фрости напоминает тебе утку? (игра слов decoy-duck) — Нет!.. Это памятник?
Другая маленькая девочка никогда не думала о чем-то подобном.
— Ну… да. Типа того.
— Но статуи выплавляют. Они долговечные.
— Естественно он однажды расплавится. Но ведь пока что холодно.
— Но если статуя расплавится, в чем же смысл?
— Это весело!
Это слово Макс слышала это слово раньше, но оно использовалось в другом контексте, такова была особенность тренировок в Мантикоре.
— Неужели тебе не весело помогать? — спросила девочка, замедляя дыхание. — Как, кстати, тебя зовут?
— Макс.
— Макс? А разве это не имя для мальчика?
— Нет. Я девочка.
— Еще бы! Я вижу… Я Люси. Люси Баретт.
Девочка продолжала спресовывать и разглаживать снег, пока они разговаривали. Макс быстро училась, повторяя ее движения.
— Твое имя Люси. Привет, Люси.
— Привет, Макс. Тебе не холодно?
Макс пожала плечами:
— Немного.
Девочка в кепке объяснила, что Фрости теперь нужна голова, Макс принялась за дело, и они вылепили шар поменьше.
— Ты больна, Макс?
— Больна?
— Ты выглядишь так, как будто сбежала из больницы или вроде того.
— О. Нет. Я в порядке.
— Хорошо, — сказала Люси, внося финальные штрихи в третий шар. — Ты живешь здесь рядом?
Макс помогла поднять «голову» на верх снежной статуи.
— Твои родственники тоже здесь, Макс?
— Родственники?
— Где твоя мама? Моя мама пришла бы в ярость, если бы я вернулась домой без курточки, ботинок, перчаток или шапки.
— Мама? — Макс придерживала последний шар, пока Люси прикрепляла его, чтобы он не сдвинулся с места, если она отпустит.
— У тебя же есть мама, правда? Или ты живешь с папой?
— Папой?
Люси достала морковку из одного кармана своей зимней курточки и два кусочка угля из другого. Затем она сделала из них рожицу, — Макс поняла, что это было необходимо — и они стояли и тщательно изучали свое творение.
Старшая девочка внимательно посмотрела на Макс и спросила полушутливым тоном:
— Ну ты же не появилась из мусорного ведра, правда?
— Мусорного ведра?
Девочка в кепке нахмурилась:
— Ты что из другой страны?
— Я американка. — Макс знала это точно.
— Хорошо, у тебя нет мамы?
— У меня никогда не было мамы.
— Как такое может быть?
— Люси… Я даже не знаю, что такое мама.
Девочка в кепке начала смеяться.
— Я сказала что-нибудь смешное? — спросила Макс раздражаясь, но не понимая почему.
Люси смеялась вовсю:
— Ты… ты серьезно? Ты не знаешь, кто такая мама?
Внезапно став очень необщительной, Макс пробормотала:
— Нет.
— Хорошо… А как ты думаешь ты появилась?
Макс хотела сказать, что сбежала из Мантикоры и ехала на грузовике, затем…
Но она не сказала этого. Она могла не знать и жизни внешнего мира, но поняла, что Люси имела ввиду что-то другое.
Со слабой усмешкой Люси задала другой вопрос:
— Ты ведь родилась, правда?
И на этот вопрос у Макс не было ответа.
Теперь Люси шагнула вперед, шлифуя снег и сглаживая статую.
— Вот почему ты так одета? Потому что некому о тебе позаботиться?
Макс не могла понять как после всех этих тренировок в течении девяти лет, когда она так много и тяжело училась, эта девочка в красной кепке могла задать столько вопросов, на которые у Макс не было ответов.
Они двинулись к неровным каменным ступеням у дома и сели. Люси спросила:
— Ты ведь не местная, да?
Наконец вопрос, на который она знала ответ:
— Нет.
— Я тоже. Моя мама навещает мою тетю. Мы здесь со вчерашнего дня. Мне здесь нравится, потому что папы нет рядом… Но мы скоро уедем домой.
— Но муравей это насекомое, — сказала Макс. (aunt — ant) Люси засмеялась:
— Нет муравей это муравей! Ты ведь шутишь? Тетя Вики — это сестра моей мамы, — ее смех опять сменился любопытством, — Макс, ты сбежала? — ну… да. Я сбежала. — Вопросы теперь не казались сложными.
Люси сняла свои варежки.
— Вот, держи.
С благодарностью Макс натянула их. Они были мокрыми от снего, но это было все же лучше, чем ничего, и, даже больше, она оценила теплоту жеста Люси. — Спасибо.
— Так, Макс… У тебя нет дома. — Это было утверждение, не вопрос.
— Нет, Люси.
— А у меня нет сестры.
— У меня есть сестры. И братья.
— Правда? Где?
— Мы… Мы разделились.
— Сломанный дом… Я знаю много таких историй.
Макс сильно в этом сомневалась.
Люси смотрела на дом, в гостинной было большое панорамное окно, потом ее глаза переместились обратно на Макс, и новая мысль блеснула в них:
— Так значит у тебя нет ни одежды, ни крыши над головой, ни еды, верно?
Опять Макс поняла, что ей нечего сказать. Но теперь, когда ее руки были в тепле, она поняла, насколько опустилась температура ее тела. Она начинала дрожать и пыталась не давать стучать своим зубам.
— Макс, моя мама очень хорошая. Она хочет, чтобы у меня была сестра, но у них с папой не получается.
— Почему?
— Не знаю. Но я знаю одну вещь: моя мама может тебе помочь.
Сбитая с толку, Макс сказала:
— Люси, я все еще на знаю, что такое мама. — Она встряхнула головой, Макс не нравилось, к чему все это шло.
Выглядя смущенной, Люси мгновение это обдумывала. Она рассеянно поднялась со ступенек и вернулась к работе над снеговиком, сглаживая его там, где увидела неровности. Макс присоединилась к ней, стоя так же тихо, как Фрости.
Наконец, продолжая разглаживать выпуклости на снеговике, Люси произнесла:
— Мама это человек, который дал мне жизнь, и тебе тоже.
— Твоя мама дала мне жизнь?
Люси засмеялась, остановилась и встряхнула головой.
— Нет. не моя мама… Твоя мама, кем бы она ни была, или может… была… дала тебе жизнь. У тебя же есть пупок?
— Не знаю.
— Пупок?
— Конечно у меня есть пупок.
— Хорошо, его ты использовала для связи со своей мамой, когда родилась. Это доказано. Неважно знаешь ты ее или нет, у тебя есть мама, правильно, — Люси кивнула. — У всех есть.
— Так… мамы всегда девочки?
— Женщины, — Люси сказала это серьезно, казалось приняв это близко к сердцу. — Когда мы вырастем, мы станем женщинами, и мамами тоже.
Макс это не очень понравилось:
— А это обязательно?
— Ну… Зачем ты задаешь такие сложные вопросы, Макс?
То что была вещь, которую Люси не знала, показалось Макс ободряющим, она уже не чувствовала себя такой неосведомленной.
— В любом случае, — сказала Люси, поглаживая снеговика в последний раз, — Моя мама может помочь. Она может дать тебе еды, а тетя Вики поищет какую-нибудь старую одежду…
Еще люди — это было плохо… разве нет? Внезапно Макс испугалась, что никогда не остановилась бы и не заговорила с этой маленькой девочкой.
— Нет, — сказала Макс. — Я справлюсь. Адаптируюсь и выживу.
— А?
— Не говори никому, что видела меня, ладно?
Люси казалась озадаченной.
— Люси, пожалуйста. Не заставляй меня…
— Не заставлять тебя что?
Убить тебя, подумала Макс.
В глазах Люси зажглось понимание:
— Это потому что ты убегаешь, правда? Ты боишься, что мама отправит тебя обратно!
Макс медленно кивнула. Она дотронулась до руки девочки и сжала ее.
— Пообещай мне, Люси!
Голая рука Люси дотронулась до рукавицы Макс.
— Макс они были жестоки с тобой? Я имею ввиду, откуда ты сбежала… они были строгими?
Перед своим мысленным взором Макс увидела Еву, погибшую от пули Лайдекера.
— Они были строгими, — сказала Макс.
— Они были жестки к тебе там?
— Очень жестоки.
Люси забыла о своей маме и пыталась разгадать загадку Макс:
— Что же они сделали?
— Они забрали меня от моей мамы, — сказала Макс, осознав свое положение, — и сказали, что ее никогда не существовало.
— Они правда так сделали?
Макс увидела, что неподалеку проезжает машина, и прыгнула обратно за дерево, Люси присела на корточки.
— Они правда так поступили? — повторила она.
— О да, — сказала Макс. — И теперь они преследуют меня. Ты тоже можешь быть в опасности, находясь рядом со мной… Вот почему никто не должен знать, что я здесь.
Люси казалось теперь поняла, что за опасность упомянула Макс, но это только взволновало ребенка.
— Слушай, Макс… У меня есть идея. Мы можем спрятать тебя. Ты можешь поехать с нами. Мы живем далеко, очень далеко… Те кто тебя ищут никогда не догадаются искать там.
Чувство теплоты возникло в груди Макс, что-то, чего она раньше не чувствовала: надежда.
— Но если мы сделаем это, ты же должна будешь сказать маме?
— Доверься мне — она захочет тебе помочь.
Макс энергично затрясла головой. Она доверяла Лайдекеру.
