— И ты сделаешь это только потому, что тебя попросил Фридлендер Бей? — спросил Шакнахай.
— Держу пари со своим ослом. Он подозревает, что Абу Адиль замышляет нарушить перемирие. Папочка хочет быть во всеоружии.
До тех пор, пока я не нашел средство давления на Фридлендер Бея, я оставался марионеткой в его руках. Приходилось делать то, что прикажут мне он и Хайяр.
Шакнахай, однако, не хотел принимать участия в этом деле.
— Я стал полицейским, чтобы помогать людям, — заявил он. — Зарабатываю гроши, недосыпаю и каждый день вмешиваюсь в какую-нибудь заваруху. Никогда не знаю, с какой стороны ждать выстрела. Но служу я для того, чтобы всем стало лучше. И не собираюсь наниматься личным шпионом к какому-нибудь богатому ублюдку. Долго вы искали кандидата на эту должность? — Он остановил взгляд на Хайяре, и лейтенант был вынужден отвернуться.
— Послушай, — спросил я Шакнахая, — чем я тебя не устраиваю?
— Во-первых, ты не полицейский, — сказал? он. — Ты хуже новичка. Ты струсишь, а какой-нибудь негодяй пришьет меня, или же сорвешься с гаек и пристрелишь безобидную старушенцию. Я не хочу быть в команде с человеком, которому не доверяю. Я кивнул:
— Тут ты прав, но ведь у меня модди. Многие новички в полиции носят служебные модди, помогающие им в работе.
Шакнахай замахал руками:
— Чушь!
— Не стоит так волноваться, опасных поручений для вас не предвидится, — вступил в разговор Хайяр. — Обычное расследование. Работа в основном сидячая. Не понимаю, с чего ты так сдрейфил, Иржи?
Шакнахай потер лоб и вздохнул: — Ладно, ладно! Только пусть мои возражения внесут в протокол.
— О'кей, — кивнул Хайяр, — они учтены. Мне потребуются регулярные рапорта от вас, Фридлендер Бей должен быть в курсе. Хочу порадовать старика. А это не так просто, как кажется. — Он подвинул ко мне дискету с записью.
— Нам приступать к делу сейчас же? — спросил я. Хайяр искоса взглянул на меня:
— Если останется время от напряженной общественной деятельности.
— Сделай для меня копию, — попросил Шакнахай, — я сегодня изучу, а завтра съездим к Абу Адилю.
— Договорились. — Я вставил «дело» в дисковод и сделал распечатку.
— Чудесно, — сказал Шакнахай и вышел с распечаткой за дверь.
— Не очень-то вы поладили, — заметил Хайяр.
— Первый день совместной работы, — ответил я. — Не танцевать же мне с ним?
— Пожалуй, ты прав. Почему бы тебе не отправиться домой сейчас, чтобы заняться просмотром материалов? Если появятся вопросы, я уверен, Папочка даст на них ответ.
Он тоже ушел. Я связался с домом Фридлендер Бея по компьютеру. И услышал голос одного из Говорящих Камней.
— Да, — произнес он тупо и невыразительно.
— Говорит Одран. Передай Кмузу, чтобы в ближайшие двадцать минут заехал за мной в участок.
— Да, — откликнулся Камень. Затем послышались гудки. Отсутствие красноречия эти Камни восполняют лаконичностью.
Спустя двадцать минут Кмузу притормозил электрический седан на обочине. Я забрался на заднее сиденье, и мы поехали домой.
— Кмузу, — спросил я, — знаешь ли ты что-нибудь о бизнесмене по имени Реда Абу Адиль?
— Немного, яа Сиди, — сказал он, не отрывая взгляда от дороги. — А что бы вы хотели узнать о нем?
— Все, но не сейчас. — Закрыв глаза, я откинул голову на спинку сиденья. Если бы Фридлендер Бей рассказал мне столько же, сколько он поведал Кмузу и лейтенанту Хайяру… Мне не хотелось думать, что Папочка все еще не вполне доверяет мне.
— Вы, верно, захотите поговорить с Фридлендер Беем, когда приедем домой? — спросил Кмузу.
— Конечно.
— Должен предупредить: эта женщина только что испортила ему настроение.
Невероятно, подумал я. Ведь я совершенно забыл о ней. Папочка скорее всего спросит, почему она еще не убита. Весь оставшийся путь я придумывал правдоподобный предлог, извиняющий мою непредусмотрительность.
Знай я, в какую переделку попаду, велел бы Кмузу отвезти меня подальше за город и оставить там в каком-нибудь тихом и отдаленном уголке. Домой я попал — а я уже считал дворец Фридлендер Бея своим домом — около четырех часов дня. Я решил, что неплохо бы вздремнуть. После чего я собирался встретиться с Папочкой, а затем отправиться на часок в клуб Чириги. Но, к сожалению, у Кмузу были совсем другие планы.
— Мне там будет удобно, в маленькой комнатке, — объявил он.
— Извини, не понял? — переспросил я.
— В маленькой комнатке, где кладовая. Мне вполне хватит места. Я принесу кровать.
Я с минуту глядел на него в полном недоумении:
— Я думал, ты будешь спать в том крыле, где все слуги.
— Да, у меня там тоже есть комната, яа Сиди, но здесь мне будет удобнее заботиться о вас.
— На мой взгляд, вовсе нет необходимости присматривать за мной каждую секунду дня, Кмузу. Я ценю свою независимость.
Кмузу кивнул:
— Понимаю, но хозяин дома велел мне… Я слышал об этом достаточно.
— Меня не интересует, что велел тебе хозяин дома! — закричал я. — Чей ты раб: мой или его?
Кмузу не ответил. Он только посмотрел на меня большими серьезными глазами.
— Ну, хорошо, — сказал я. — Иди и устраивайся в кладовой. Сложи мои вещи в угол и принеси матрас, если хочешь. — Я отвернулся, глубоко раздосадованный.
— Фридлендер Бей пригласил тебя пообедать с ним после беседы, — сказал Кмузу.
— Видимо, мои планы ничего не значат, — заметил я. В ответ я получил все тот же молчаливый взгляд. У Кмузу это получалось жутко убедительно.
Я пошел в спальню, разделся. Затем влез под душ и задумался над разговором с Фридлендер Беем. Во-первых, я собирался ему сказать, что затея со шпионом-рабом Кмузу нелепая и недостойная. Во-вторых, я дам ему понять, что мне не улыбается работать с офицером Шакнахаем. В-третьих, я понял, что у меня не хватит духа изложить два первых пункта.
Я выбрался из ванной и насухо вытерся. Теплая вода улучшила мое самочувствие, и я подумал, что спать мне ни к чему. Вместо этого я заглянул в платяной шкаф. Папочке нравилось, когда я носил арабскую одежду. Не долго думая, я выбрал простую галлебейю каштанового цвета. Решил, что вязаная шапочка, какую носят у меня на родине, в данном случае не подойдет, а тюрбан мне не к лицу. Я остановился на простой белой кеффии и обвязал ее обычной черной верёвкой — акалем. Вокруг пояса я завязал веревку, на которой расположил церемониальный кинжал, подаренный мне Палочкой. Кроме того, у меня на поясе, за спиной, висел в кобуре мой рабочий револьвер. Я укрыл его под дорогим, золотистого цвета плащом, наброшенным на галлебейю. Я был готов ко всему: к пиру, спору или к вооруженному нападению.
— Почему ты не останешься здесь и не займешься обустройством? — спросил я Кмузу, но он не послушался меня и следовал за мной вниз. Чего я и ожидал.
Кабинет Папочки был на первом этаже центральной части дома, соединяющей два крыла. Когда мы пришли туда, один из Говорящих Камней стоял в коридоре возле двери. Увидев меня, он кивнул, но при взгляде на Кмузу выражение лица его изменилось. Его губы слегка покривились. Это было самым сильным проявлением эмоций, какое я когда-либо встречал у Говорящих Камней.
— Подождешь здесь, — сказал он.
— Я пойду с моим хозяином, — возразил Кмузу. Камень ударил его в грудь, отбросив на шаг назад.
— Подождешь, — повторил он.
— Успокойся, Кмузу, — сказал я.
Не хотелось, чтобы они подрались здесь, около кабинета Фридлендер Бея. Пусть выясняют отношения в другое время и в другом месте!
Кмузу холодно посмотрел в мою сторону, но ничего не ответил. Камень слегка кивнул и, когда я прошел в кабинет Папочки, закрыл за мной дверь. Если они с Кмузу подерутся в коридоре, я попаду в неловкое положение. Что говорит этикет о поведении человека, раб которого избит рабом его босса? Хотя, возможно, я недооценивал способностей Кмузу. Вдруг у него была припасена пара приемчиков, которыми он смог бы одолеть Говорящих Камней?
Фридлендер Бей находился в своем кабинете. Он сидел за огромным столом, и вид у него был неважнецкий. Уперев локти в стол, он потирал лоб, но поднялся при моем появлении.
— Я рад, — сказал он. Голос его при этом радости не выражал и был предельно усталым.
— Добрый вечер, о шейх! — сказал я.
На нем были белая рубашка с расстегнутым воротом и закатанными рукавами и мешковатые серые брюки. Он, вероятно, даже не заметил моих усилий, потраченных на переодевание в традиционную одежду. Не знаешь, когда попадешь в цель, а когда нет.
— Сейчас мы пообедаем, сын мой, а пока посиди со мной. Мне нужно посоветоваться с тобой.
Я расположился в удобном кресле рядом. Папочка снова сел и, нахмурившись, стал рыться в бумагах. Собирался ли он спросить меня о той женщине или сказать на худой конец, почему приставил ко мне Кмузу? Но я понимал, что сейчас не время задавать вопросы. Придет время — и он сам ответит на них.
