– Ты правильно сказала – стукнутый на голову. Вот и выветрились все знания после стука…
Карина хмыкнула. Она не очень-то поверила, что Ник потерял память. Правда, его незнание самых распространенных языков… Вообще-то она бы тоже не стала раскрываться перед незнакомым человеком.
– Искусники – простые ремесленники, – полупрезрительно сказала девушка, с трудом притушив вдруг вылезшую из закоулков памяти неприязнь к ним. – Они не умеют вкладывать душу в свои заклятия. А мы, чародеи, умеем. Наши чары – частичка нас самих, а потому мы можем делать то, что искусникам и не снилось.
– Что же вы не выиграли войну?
Карина поджала свои полные губы, отчего они превратились в узкую полоску. Но спустя пару секунд расслабилась и тихо ответила:
– Кордосцы тоже сильны. Мы не знаем, каким образом… но где-то в столице, в самом защищенном месте, они создают искусные жезлы с заклятиями внутри. Каждый выпускник Академии Искусства получает подобный жезл.
– Жезлы? Это что-то вроде амулета? – перебил ее парень.
Девушка нахмурилась, но продолжила:
– Да. Это как молоток для плотника, как лопата для землекопа. Разница лишь в том, что жезлы – именные и работают только у тех, кто их получил. Без своего инструмента искусники ничего не могут. Пшик! Все их умения – внутри этого амулета. Вначале это какой-то базовый набор, но кордосцы в течение всей жизни пополняют свою коллекцию.
– Что-то не верится, – сделал попытку покачать головой Ник. – Чем же тогда они занимаются в Академиях?
– Насколько я знаю, при поступлении туда ученикам выдаются тренировочные посохи с минимумом простых заклятий. Первую пару лет они лишь осваивают эти амулеты. А что изучают дальше – понятия не имею. Наверное, учатся любви к императору! – Эти слова Карина практически выплюнула: дала о себе знать неприязнь к тюремщикам.
– Бред какой-то, – пробормотал Ник.
Карина вскинулась:
– Это не бред! Это то, с чем мы боремся! Ради этого мы живем!
– Боретесь? Зачем?
Девушка недовольно засопела. Вопросы собеседника выводили из себя. Но окончательно парень ее добил следующей фразой:
– Выходит, нет никакой разницы между искусником с жезлом и чародеем?
Ник
Непонятная здесь градация магов. До сих пор не могу разобраться. Искусники, чародеи… Чем они отличаются? Карина невнятно все это описывает. Очень не хватает базовых знаний, которые известны каждому местному магу. Вот и получается, что многие слова для меня – пустой звук. Ладно, разберемся. Но все-таки забавный факт: искусники в своем нынешнем виде появились относительно недавно – пару-тройку сотен лет назад. То есть они здесь жили и раньше, но, как и чародеи, обходились без своих жезлов и не сбивались в стаи. А потом как-то резко поменяли стиль работы, открыли академии и начали строить свою империю. Не сразу, конечно, и не явно – не было ни революций, ни кровавых захватнических войн. Просто жило-было небольшое государство Кордос – одно из многих в округе, а потом за спиной тамошнего правителя встали искусники. И постепенно соседи на правах округов стали вливаться в новую дружную семью. Можно смело утверждать, что движущей силой, основой и фундаментом империи были именно искусники. Напрямую они не участвуют в управлении государством. Император и прочие управленцы – все как один люди знатные, богатые, аристократы в энном поколении, но от Искусства весьма далекие.
Про чародеев Карина рассказывает гораздо охотнее. Эта братия, как и маги, знакомые мне по прежнему материку, легко обходится без внешних инструментов наподобие тех же жезлов. Тут у меня вопросов нет, а вот дальше непонятно. У чародеев нет плетений как таковых. Есть заклятия и конструкты (или это одно и то же?). С помощью своей ауры чародей создает некое полуживое энергетическое существо, способное самостоятельно выполнять заложенные в него функции. Кажется, это должно быть круто, однако искусники берут тем, что могут формировать свои плетения буквально в считаные секунды. К тому же результат маготворчества чародея сильно зависит от его состояния, эмоций, самоконтроля и иных факторов. Иначе может получиться, как в известной песне: «Сделать хотел козу, а получил грозу». Я услышал много вещей, совершенно не коррелирующих с моими познаниями в магии, а ведь считал себя достаточно опытным в этих делах.
Впрочем, болтовня с девушкой не была моим основным занятием. Одновременно с этим я занимался самолечением и статической гимнастикой, исследовал наложенные на камеру плетения и пытался с помощью инфомагии понять то, что находится за пределами помещения.
Привести себя в порядок в течение пары часов мне мешало лишь одно обстоятельство – скудное питание, предназначенное скорее для поддержания жизни и не оставляющее достаточно материала для укрепления организма. Мне даже пришлось придержать своего дракончика, чтобы не выдать себя резким изменением в окружающей обстановке. Когда я буквально по кусочкам собирал эльфийскую принцессу, вокруг было столько питательных веществ, что можно было бы, наверное, вырастить даже ее клон, так что «взрывное» излечение прошло нормально. Здесь же иные условия.
Зато я поиграл с внутренней энергетикой, усиленной дракошкой: гонял потоки энергии в разные части тела и наблюдал за их изменениями. Если научиться как следует управлять этими процессами, можно делать офигительные вещи. И без всякой магии. Например, я перебросил некоторое количество энергии во внешнюю часть кожи руки, поработал с ее характеристиками, меняя частоту и амплитуду колебаний, и неожиданно заметил кратковременные изменения в кожном покрове. Если судить по структуре полей, которую я видел в истинном зрении, в том месте кожа стала крепче. Это если я все правильно понял: проверить-то не мог. Но такие игры не всегда безопасны – один раз нервы руки пронзила резкая боль, спицей протянувшаяся из конечности до самого мозга. Обязательно надо будет исследовать эти возможности, но в других условиях.
С дракончиком я установил плотную связь. Забавно было ощущать его эмоции: то недовольство из-за нехватки микроэлементов, то удовлетворение от хорошо выполненной работы. При этом он все время был чем-то занят. Эксперименты показали: я напрямую могу включать некоторые его функции и он будет выполнять их так, что я даже не почувствую, сам я это делаю или нет. То есть разницы не будет никакой. Открывались большие возможности, но функция была сложной в управлении. Однако по минимуму проверить свою мысль я все-таки решился. Удостоверившись, что Карина спит (остальные заключенные вообще не приходили в себя), я слился сознанием с дракончиком и попытался дотянуться виртуальной рукой до ведра, выглядывавшего из-за крайней плиты. Явно почувствовал недоумение Драко. Через полчаса безрезультатных попыток ведро все же дернулось. Обрадованный, я продолжил свои попытки и через час уверенно поднимал и опускал посудину. Почти мысленно. Дракончик использовал заложенные в него гравитационные способности, а я пытался все обставить таким образом, чтобы наша с ним связь работала в фоновом режиме. Пока не получилось: приходилось изрядно напрягаться. Но я верил в мощь искусственного интеллекта и оптимистично смотрел в будущее. На данный момент проще было сделать то же самое с помощью силовых линий, чем через Драко. Кстати, вполне можно использовать этот искин для замены некоторых функций, которые ранее тянул Умник. Например, задействовать в качестве автоматического защитного модуля. Но это надо как следует обдумать… С такими радостными мыслями я и уснул.
К концу второй недели произошло событие, резко повысившее мои шансы на положительное разрешение текущей ситуации. Видимо, все то время, что биокомп сидел у меня в голове, он на самом деле занимался анализом моей мыслительной деятельности. И теперь, подготовив базу, начал интегрироваться в общую схему работы сознания таким образом, чтобы, органично вписавшись, расширить функциональные возможности мозга, став составной частью мироощущения.
Я погрузился в транс и разбирал структуру защитного плетения лежанки. Очень трудно было мысленно удерживать функциональный вид плетения, одновременно стараясь выделить модули и при этом вспоминать все, что я знал о магии. Именно в этот момент в голове будто что-то щелкнуло, и тотчас анализируемая часть стала гораздо четче. От неожиданности я открыл глаза, однако картинка не пропала. Но стоило мне отвлечься, как она исчезла.
Эхом отвечая на мои чувства, в голове возник ментальный отклик: «Достигнута полная интеграция ПеМУР[1] с нейронной сетью мозга. Анализ управляющих нейроимпульсов завершен на сто процентов. Все функциональные возможности ПеМУР доступны посредством мысленной и чувственной связи». На некоторое время я замер, осознавая произошедшее. «Ну что ж, – наконец улыбнулся я, – отсутствие бадди-компа уже не выглядит такой катастрофой».
