— Печально. А вот интересного, что же теперь будет с беглецами?
— С этими то? А что будет — ничего особенного. Завтра утром их повесят.
Когда они закрыли горе-беглецов в морской контейнер, который тут использовали вместо тюрьмы, мне стало грустно. Афганцы решили сделать Америку второй родиной. Остаться там, как когда-то остались преследуемые англиканской церковью пилигримы-протестанты. Теперь потомки пилигримов придумали посольства и лотерею грин-кард. Странную мошенническую лотерею в которую вдруг пачками начинают выигрывать союзники США в очередном затеянном ими же конфликте.
А афганских пилигримов убьют завтра. Их повесят, чтоб неповадно было перескакивать через заборчик, минуя общую очередь за счастьем в которой толкает друг друга локтями наиболее шустрая и меркантильная половина человечества. И если вспомнить, что последние полгода отсидки в Зангиоте я сам служил Сильвестром столово́й — к этой ушлой категории колбасных пилигримов наверное отношусь и я.
* * *
Сказать вам честно, мне очень нравилась работа в Майнард Дайнэмикс. Нравился остроумный и немного циничный Донован Ван Эппс. Нравился Джейк Алонсо, майор Гудман и другие парни с К2, ну, кроме идиота Шпиги. Это работа вернула мне уважение к самому себе. Понятно, что и платили тоже прилично. А что мне мог предложить взамен этот разряженный в карнавальную сутану или как там зовётся поповский прикид, человек?
Поэтому я упёр глаза и в пол твёрдо сказал:
— А знаете, что Михал Ваныч. Кроме того, что я стал сам себе противен, когда мы разрабатывали Саида Аюб Хана, я еще и его невесту обесчестил. Может быть эту туркменку в Пешаваре теперь камнями закидали. Ведь культура этих территорий ставит непорочность дев выше человеческой жизни. И чего ради все эти жертвы? Не хочу больше исподтишка гадить людям с которыми работаю. Ради Северо-Афганской Народной Республики? Мне американцы в сто раз ближе чем все ваши дустумы, курбаши и юртбаши.
— А при чем тут дустумы или юртбаши? Здесь же интересы России, Шурик, Родины!
— А с каких пор Россия мне стала родиной? Я в СССР родился. А подписку вам давал. Когда вы в КГБ ещё были. Где сейчас СССР? Где сейчас комитет? Чего стоит моя подписка?
— Значит совсем не болит сердце за Россию? Так что ли получается? Внутри ничего уже не шевелится?
— Получается не шевелится. Россия от меня регистрацию требует, когда я в Москву приезжаю. Россия не признает меня русским. Я чурка с глазами для великороссов. Отчизна бросив республики и нас бросила, как солдат на поле боя.
— Ах вот значит как оно выходит. У него, видишь ли, претензии к России. У него видишь ли новые друзья объявились, так получается? Да кто ты такой, иван, блин, не знающий родства! Космополит.
— Да. Страна лопнула и вместе с ней все принципы. А насильно мил не будешь. И Ван Эппс мне очень нравится. И Америка. Принстонский университет это для меня авторитет. И подличать на Дона как подличал на Саида Аюб Хана, я не буду. Пускай остаётся американская база в джамахирии. Вы знаете как Карши за её счёт поднялись? Рестораны, гостиницы, дискотеки, магазины. Знаете сколько местных акакий акакиевичей работой «пендосы» обеспечили? И платят по-человечески. Да что там Карши, люди с Бухары, с Самарканда, с других областей едут туда работать. Где она ваша Россия? Что она нероссийским русским даёт? Северо-Афганскую Народную республику?
— Вот как ты запел? Умник. Ван Эппс это враг. Враг, понимаешь? Их годами учат уничтожать русскую государственность и культуру. Порочат нашу историю. Выискивают реперные точки нашей национальной и оборонной концепции и подкапывают под них. Видят только негатив. А ты и уши развесил. Рыжий самый настоящий профессионал. Так загипнотизирует тебя пойдёшь завтра сам пояс шохида натягивать. Сеть которую паучишка Эппс в Томске сплел, наши товарищи до сих пор распутать не могут. Вот так-то вот. Я — твой куратор. Ты раньше делал, что я тебе говорю и дальше будешь делать. Для начала ты у меня на базу сегодня опоздаешь — вдруг накладка выйдет с самолётом? А потом Донован Ван Эппс твоё настоящее резюме прочтёт. Чем ты в Папской колонии занимался, чем в Зангиотинской. Ну и Шпиги твоему инфу солью. Найду способ. А как тебе такой сценарий? Нужен ты будешь Эппсу если тебя на базу перестанут пускать?
Я больше эмоциями управляем, чем мозгами, логикой. Я из тех кто, оказавшись загнанным в угол взрывают себя вместе с противником. Вернее, раньше я таким не был. Я бы сдался и пошел противнику в услужение. Но после Зангиоты что-то изменилось во мне. Повзрослел. Да, я сливал по-молодости Саида Михал Ванычу, потом был лучшим учеником в папской школе стукачей, потом служил гадом в Зангиоте. Мне надоело бояться всесильных кураторов этого мира. Ведь когда исчезает страх начинаешь видеть красоту. Я был уже готов выкрикнуть «Аллаху Акбар» в лицо моего православного куратора, когда он поставил мне мат в один ход:
— Выполним задание — гарантирую российское гражданство без проволочек.
Я сразу вспомнил, как сегодня Анна умоляла меня вывезти ее из ВВП Джамахирии на чистую русскую воду в Московию. А я стоял перед ней голый на коленях и клялся, что все для этого сделаю. Михал Ваныч знал куда ударить. От всего пафоса моего маленького бунта не осталось и следа. Я сдулся и упал к его ногам использованной резинкой.
— Ладно, Михал Ваныч. Только мне пожалуйста заверните два гражданства. Мне и моей скво.
— Ну вот. Становишься настоящим профессионалом, Шура. Профессионалы вне эмоций. Это хорошо. Это очень хорошо.
* * *
Сомневаюсь, что на свете есть много людей, которые так сильно мечтали вернуться домой из первой поездки заграницу, как мечтал об этом я. Буквально считал минуты вязкого кандагарского времени. У вас есть часы. У нас есть — время.
Моя первая в жизни виза похожа на акцизную марку на блоке дешёвых индийских сигарет. На фоне бесформенных очертаний современного Афганистана кучка арабских буковок и цифр. Виза.
На фотках детей олигархии гондольеры из Венеции и театр Ла Скала. А на моих — мост сложенный через горную речушку из сожжённых танков Т- 64. Сбитый старичок Ми-6 лежит на мятой бочине, а на нем, как на детской площадке скачут афганские детишки. Наступившая на пехотную мину-ловушку корова мирно пасётся на трёх ногах…
* * *
Афганское посольство это несколько комнат в длинном коридоре, где половина кабинетов все ещё сдаётся под офисы или просто пустует, собирая пыль. Женщин в афганском посольстве, понятное дело, нет совсем. Одна из комнат посольства перегорожена на две части барьером, какие можно найти в заводской библиотеке. Единственный предмет выдающий, что я все же попал в восточное посольство это ворсистый ковёр ручной работы на полу.
Двое карзаевых дипломатов смотрят как третий вырезает из цветной бумаги визу и клеит ее в мой свеженький паспорт. Виза стоит восемьдесят долларов. Если вежливое обслуживание и отсутствие очередей в посольстве и есть показатель демократии, то тут у афганцев есть чему поучиться. Особенно, замечу, американскому госдепу, как известно занимающемуся визами в землю обетованную. Очередь у американского посольства в Ташкенте длинна и унизительна. Сверху в очередников смотрят сквозь хорошую оптику снайперы-морпехи.
Представители дипкорпуса Хамида Карзая по очереди пожали мне руку, будто я был вице-король Индии и торжественно произнесли:
— Нау Велькам ту Афханистан мистер Шурик!
Их глаза теплились участием теплотой и гордостью за родину, победившую ненавистный талибан.
Точно такая же теплота была в глазах у представителей новой афганской нац гвардии, получивших от Майнард Дайнэмикс настоящий кинотеатр и целую коробку ДВД дисков — почти все, что удалось урвать в каршинском пиэкс нам со шкипером. Правда уроки аэробики с Джейн Фондой оказались гораздо популярнее «Запаха женщины» с Аль Пачиновым.
* * *
Слово фуршет по-афгански так и будет — «фуршет». После торжественной церемонии открытия кинотеатра Ригал Синемас Кандахар, афганская сторона устроила фуршет. Вернее, они думали, что это фуршет и постоянно смаковали вкусное слово.
На самом деле фуршет выглядел так: будущие офицеры нацгвардии накидали на пол кинотеатра одеял, приволокли огромное блюдо плова и ящик армейской воды Нестле. Тут тоже зверствовал сухой закон.
Афганцы уже смирились с идиотской привычкой хуёвых неверных есть плов ни из одной тарелки и не руками. Хотя есть плов горстями из общего блюда это такая же часть ритуала, как, скажем все многочисленные переливания чая из пустого в порожнее в рамках сложной японской чайной процедуры.
Плов походил на ташкентский, но сладкоежки афганцы щедро сдобряли рис курагой, изюмом и черносливом. В добавок к этим сухофруктам и орешкам кэшью, которые пришли из Вермонта, афганский повар-мастак нафигачил в казан местного миндаля и фисташек.
