Не понимаю зачем вообще нужны имперские сучки, когда в Карши полно славных ласточек и нежных бамбинок. Есть категория баб — чувствуют бабло за версту и сразу начинают тереться гениталиями о мою коленку. В Карши, наверное, не осталось ни одной миловидной официантки или продавщицы комка, к которой я дерзко не подкатил бы. В большинстве случаев успешно. Берёшь такую бамбинку и тащишь разматывать в Ташкент на три дня. Пользуешься пока у неё от шоппинга кружиться голова, будто ты её привёз на Бора-Бора. Многие надеются, что я потом женюсь и вывезу на пмж в Ташкент, а то и куда подальше. До моего неприятного знакомства с дарханским доктором именно эту технологию охоты я и разрабатывал.
В большом городе я провожу каждую пятницу, субботу и воскресение. Руковожу проджектом через интернет, мобилу, Алонсо и Альберта. У меня есть свой прикормленный таксист — ждёт моего приезда, как когда-то я ждал амнистию. Наверное, горячусь с чаевыми. Обычное дело для нуворишей — попытка купить себе чаевых друзей.
Истинного скьюба дайвинга в Ташкенте хоть через край. И очередная длинноногая бамбина и Анна, и Алёна Огай. Хотя разгульный темп уже немного притомил меня. Похоже на судорожный отжиг в лагере. Только начинаешь отрываться от земли — сразу теряешь покой и сон. За тобой следят менты, стукачи и все кому не лень. Воруют остроту от биения жизни. Теперь я живу одним днём и на свободе. Жду вызова на допрос с детектором лжи. После того как я ловко разрулил пограничный конфликт в Вигваме, Шпиги подозревает меня ещё больше.
Михал Иваныч, просьбу которого я тоже до сих пор и не выполнил, нависает грозовой тучей на заднем плане сознания. Даже не представлю пока — как пролезть в запретный красный сектор? Чёртову зажигалку-фотоаппарат всегда таскаю с собой. Параллельно газовой. Приходится врать, что забыл купить бензин. Над всеми дракулой возвышается суровая тень генерала Тилляева, который тоже вечно требует совершенно абсурдных услуг.
Надо просто не думать о раздражающих факторах и жить одним днём. Мрачные кармические тени убивают радость и полноценного скьюба дайвинга поймать почти не удаётся.
* * *
После горячего скорострела с чёрной Натахой я бегло оглядел одежду на предмет носителей днк и галопом поскакал наверх. В центре остывающей баталии обнаружился добрый десяток шушукающихся саламандр, горячо спорящих о стратегии подавления невиданного происшествия. Перестрелок на Дархане не помнили с тех пор как Семён Михайлович Буденный наезжал в джамихирию приструнить заигравшихся басмачей.
— Стойте! — захлёбываясь воздухом драматически возопил я — это же ханабадские!
Услышав неприкасаемое «ханабадские» саламандры тускло на меня воззрились и заморгали перепонками век.
«Знаем, знаем что ханабадские, давай-ка сюда!» — раздался суровый голос Ильдара и у сразу меня отлегло от сердца. Ситуэйшн анда контрол. Войны не будет.
«Это надо было так слоховать — отмутызить сына самого генерала Тилляева, а?» Ильдар был не в духе и больше на мои вопросы никак не реагировал. Кому охота вырываться из дома в двенадцатом часу?
Мы прошли через кафельно-кастрюльную кухню не ответив на удивлённые приветствия поварят-индейцев. Сразу за кухней была подсобка. Ильдар подтолкнул меня к двери с надписью «Бош менежер». Надпись меня развеселила. За дверью сейчас окажется Юртбаши переодетый индейцем и стилизованный под боевую раскраску московского Спартака, либо сама Скво — его даровитая в бизнесе дочурка.
Вместо вождя индейцев в кабинете бош менежера расположился генерал службы национальной безопасности Абдураим Тилляев. Рядом с его троном стоял презрительный юноша. Вид у отрока был несколько помятый — схватка генеральского сына с американским милитаризмом не прошла даром. Позже, когда под давлением тилляевской молекулярной массы я буду ползком, по периметру пробиваться в красный сектор базы К2, мне вдруг станет ясно с отчётливостью солнечного морозного утра — битва за Вигвам была хорошо спланированной спецоперацией СНБ.
На генерале не было формы или знаков различия, но потому как старался врасти в стену Ильдар можно было сразу отметить большое начальство. Уверенный вид султана нефтеносного Брунея. Сытого до полного неприличия хозяина судеб с дипломом из Оксфорда. Диплом добавлял рафинированности, но так и не смог цивилизовать главную черту генерала — холодный взгляд убийцы, способного легко перерезать горло оппонента, случись сейчас рукопашная.
— Интересный ты человечек, Шурик. Я тут недавно присмотрелся и обратил внимание на занятную детальку. Две судимости. Все переводчики и двуязычные с допуском на базу прошли через собеседование в фирме Йошлик и скрининг в американской Ворлд Лэнгвидж Ресорсиз. Все, кроме одного. Гесс ху?
Генерал перешёл на сдобный консервированный английский и подмигнул мне. Несмотря на живую мимику холёного лица, глаза моего собеседника оставались безучастными, как фотоэлементы в метро.
— Мне очень льстит ваше внимание, господин…? — Товарищ. Товарищ генерал.
— Мне чрезвычайно льстит ваше внимание, товарищ генерал!
— Лучше бы тебе моего внимания избежать, дурачок. Моё внимание дорогого стоит. Кто бы там ни был твоим куратор по сей день, знай — твой сомнительный проектец отныне курирую только я. И точка.
* * *
За воплощение давней мечты Гудмана — нового суперсовременного холодильника, оснащённого системой Арктик Эйр, Келлог Браун энд Рут захотела шесть с половиной миллионов долларов. Майнард Дайнэмикс энд Тилляефф Глобал взялись строить всего за пятьсот тысяч. Можно было как Донован ван Эппс надувать щеки и приписывать успех принстонской харизме и дару бизнесмена. Можно было как Джейк сально подмигивать и списывать успех на собственные разработки с крепкими кубинскими табачными изделиями и вертепом Веры Петровны. Но истина заключалась в том, что «случайному успеху фирмы» предшествовала очередная секретная операция генерала Службы Национальной Безопасности Тилляева А. Г.
* * *
Чёртов Альберт начал заедаться. Как любой другой коротышка с уклоном в авторитарные формы управления, я прихожу в бешенство от юрких подчинённых готовых прыгнуть выше первичных половых признаков. Нельзя нарушать субординацию. Всё таки на военной базе работаем, а я старше по званию. В моих руках ниточки к генералу СНБ Тилляеву, подполковнику ФСБ отцу Анисиму, капитану ВВС Джамахирии Турпищеву, майору инженерных войск США Гудману и сержант-майору спецподразделения «Сигнал» Джейку Алонсо. Но как часто в окружение Цезарю попадает чрезмерно шустрая наложница или хитромудрый джокер.
Воспользовавшись психоделически восторженным духом обкуренного бамбуком Донована Ван Эппса, посетившего жалкую копию вертепа в Карши, мой расчувствовавшийся извозчик упросил его найти выход на посольство США в Ташкенте. Замолвить тайное словечко от госдепа.
Я узнал об этом только на следующее утро когда Дон выветрился и деловито лопал свой утренний поп-тартс.
— Это может быть очень хорошая идея. Пусть в штате фирмы будет человек с американская виза. Иногда на стройке нужны элементарные вещи, а тут их не найти днём с пожарными. Поедет и купит в любом Хоум Депо. Тем более Бёрт неплохо водит машину, а это очень важно в США. Там совсем не принято ходить пешком.
— Бёрт неплохо говорит на фарси и я придерживаю его для поездок в солнечный Кандагар, а не в Хоум Депо.
— Да ты ревнуешь! Я говорил в первую очередь о тебе, потому что английский язык Бёрта доведёт только до Киева. Бёрт твой дублёр. Главный кандидат на интервью это ты, Алэкс. Посмотрим чего стоят мои старые госдеповские друзья. Подам заявку и запущу скрытые механизмы в самое ближайшее время. Соберись и не кури пока всякую дрянь, могут сделать писс-тест. Американский виза будет очень к лицу твоему паспорту.
* * *
По телефону дарханский доктор звучал моложаво. Даже слишком. Если бы я точно не знал, об его обширной и успешной практике в вертепе Веры Петровны, то вряд ли доверил роковую тайну. Доктор вежливо попросил не ссать хотя бы четыре часа до тайного визита. Я мог бы и дольше, потому что в последние два дня эта процедура резко утратила привычную привлекательность. Теперь в одной из наиболее чувствительных частей меня в тот самый неловкий момент проносились раскрытая пачка лезвий «Нева». Доктор оставлял впечатление человека интеллигентного и тайно писавшего прозу, как молодой Чехов. Он вставил в наш разговор поэтический литературный образ — «секрет простаты». Это сразу меня расположило. Уважаю людей, которым подчиняются слова. Если бы я писал короткий венерический рассказ, то так бы его и назвал — «Секрет простаты».
Если бы я знал, что меня ждёт в холодной пыточной обскуре, то скорее всего воспользовался афганской визой и рванул куда подальше. Шансов избежать визита у меня было немало, потому что я очень плохо ориентируюсь на местности и найти бункер эскулапа с первого, и даже второго раза мне не удалось. Разумеется, я не стал пользоваться услугами прикормленного таксиста, который практически был у меня на зарплате. Тайна венерической исповеди.
