Парень был еще не таким взрослым, чтобы осваивать эти премудрости, но Чайка не стал спорить с женой. Чем бы дитя ни тешилось, как говорится. Впрочем, теперь он вернулся и сам проследит за тем, как идет воспитание будущего воина.
Кое-как одевшись, Федор шагнул к двери и под его ногой хрустнул глиняный черепок от разбитой в порыве страсти вазы.
— Скажи служанке, пусть приберется тут, — бросил он на прощанье, усмехнувшись, и загрохотал башмаками по лестнице.
У выхода стояло несколько слуг, в том числе и переводчик Клеопп. Поправив с помощью грека амуницию, Федор старался не замечать улыбок, которые едва сдерживали служанки.
— Скоро ли госпожа прикажет отправиться рынок? — набрался смелости поинтересоваться Клеопп. — Перед вашим приходом она как раз собиралась туда.
— Не знаю, — отмахнулся Федор, выходя сквозь дверной проем, украшенный статуями героев, — она сама тебе скажет, когда захочет.
Поправив фалькату, он надел шлем, сбежал по лестнице и едва не столкнулся с группой из трех всадников, как раз подъехавших к портику. На одном из коней, перед слугой с гордым видом восседал Бодастарт в серой тунике, державшийся за гриву животного.
— Отец! — закричал мальчуган, едва завидев широкоплечего воина.
Федор остановился посреди улицы как вкопанный, вновь позабыв про визит к главнокомандующему. Слуга, коренастый ливиец, спустил ребенка с коня и тот, едва оказавшись на мостовой, с разбегу запрыгнул на шею отцу, обняв его.
Прижав к себе сына, Федор позволил себе несколько секунд нежности и лишь потом оторвал его руки от себя, поставив обратно на камни.
— Я должен идти, — объявил он сыну, — ступай к матери и жди меня вместе с ней. Я скоро вернусь.
— А ты не уплывешь опять от нас так надолго? — обескуражил его вопросом черноволосый мальчуган, глядя прямо в глаза.
— Нет, — ответил, немного растерявшись, Федор, — я только что приплыл и никуда не собираюсь. Беги в дом.
А когда обрадованный Бодастарт с воплями ворвался в особняк, Федор посмотрел на лошадей, пробормотал: «Это очень кстати» я приказал слуге, который привез его сына, спешиться.
— Я возьму твою лошадь, — сообщил он, запрыгивая в седло, — авы двое поедете со мной во дворец Ганнибала. Нужна же мне хоть какая-то свита.
Глава шестая
Крепость на холме
С полуобвалившегося борта пылающей квинкеремы до палубы биремы, притертой к ее борту, было на глаз чуть меньше трех метров, но Ларина это не остановило. Не дожидаясь, пока сбросят канаты и спустят лестницы, адмирал первым спрыгнул вниз, увлекая за собой людей. Приземлился удачно, перекатился через плечо и, подняв щит, отбил им пущенную с берега стрелу. Пригнулся, спрятавшись за невысоким бортом, осмотрелся. Греки не стремились атаковать скифских морпехов на палубах многочисленных лодок и бирем, запрудивших гавань, а предпочитали встречать их градом стрел, поджидая на берегу. Там они выстроились в линию и ждали, прикрывшись щитами.
— Быстрее! — подгонял своих солдат Ларин, размахивая мечом, словно жезлом, и уворачиваясь от стрел. — Быстрее на берег, пока нас тут не перестреляли!
Впрочем, была еще перспектива сгореть заживо. Костер за спиной разгорался первостатейный, да и ветер разгулялся. Дул с реки аккурат вдоль протоки, тянувшейся между двумя рукотворными насыпями чуть ли не до горизонта, который был ограничен лишь холмами. Но Ларина это не слишком беспокоило. Он не собирался отсиживаться среди этих обломков кораблекрушения.
Большинство скифских морпехов, хлынувших по сброшенным сходням вниз, ручейками уже перетекали с палубы на палубу связанных вместе кораблей, уворачиваясь от стрел. Правда, удавалось это не всем. То тут, то там слышались стоны раненых и убитых, плеск от падавших в воду тел.
Многие следовали примеру бравого адмирала и сигали вниз на палубы вздыбленных после удара квинкеремы суденышек. Рядом с Лариным уже приземлилось человек семь из таких морпехов. Они остановились в нерешительности, поглядывая на затянутого в панцирь командира, который не спешил к берегу, разглядывая посреди начавшейся драки протоку. Она уходила далеко и терялась меж плоских холмов, по хребтам которых, кажется, шли две дороги.
На том берегу, что они обогнули, стояла крепостица — несколько башенок, соединенных невысокой каменной стеной, с одной большой башней посередине. Из нее то и дело выплевывала ядра баллиста, пытаясь сдержать атаку скифов.
«Ерунда, — подумал Леха, заметив Каранадиса, все еще толкавшегося на палубе объятой пламенем квинкеремы, — пробьемся. Главное, чтобы Аргим вовремя появился со своими ребятами или подошли наши корабли. Остальное дело привычное».
Каранадис никак не мог влиться в поток мор мехов, перемешавшихся по сходням, а прыгать по добно своему хозяину он боялся.
— Ану-ка спустите сюда мне этого умника! — крикнул морпехам Ларин и недвусмысленно указал на Каранадиса. — А то он там и сгорит. Да поживее!
Двое морпехов, пригибаясь, вернулись к борту и прокричали что-то своим сослуживцам, еще остававшимся на палубе. Те, не раздумывая, схватили запаниковавшего оружейника, обвязали его канатом вокруг пояса и мгновенно спустили, а точнее сбросили вниз, придерживая за конец веревки. Оказавшись на палубе рядом с Лариным и не получив стрелу в бок, грек был несказанно рад. Но освободившись от пут, первое, о чем он напомнил Ларину, была погибшая в огне «катюша».
— Эх, жаль сгорела наша установка, — проговорил Каранадис, поглядывая на полуразвалившийся корабль, — зато какой был взрыв.
— Да, залп вышел отличный, хвалю, — не задержался с похвалой Ларин, невольно вспомнив недавние события у моста, — нуда ничего, новую построишь.
— Да где же я?.. — начал было выдвигать требования грек, но адмирал оборвал его, пригнувшись под очередным ядром и заставив пригнуться изобретателя.
— Если выживешь, — закончил мысль Ларин, разгибаясь. — Ладно, после поговорим.
И обернувшись к морпехам, которые все еще ждали его приказа, добавил, указав на тщедушного Каранадиса:
— За мной, воины! Этого стеречь и охранять. Головами отвечаете.
И словно позабыв про оружейника, бросился к берегу, прыгая с лодки на лодку. Когда до земли оставалось метров пять, он услышал звон оружия — это скрестились мечи скифов и греков, сгрудившихся у самой кромки. Берег здесь был высокий и обрывистый, но к счастью не совсем отвесный. Да и заполнявшие канал суда служили естественным мостом, по которому скифы, хоть и не плотными рядами, но добрались до земли. Они спрыгивали на траву и карабкались по ней вверх, нападая на гоплитов. А подразделения лучников, остановленные командирами заблаговременно на палубах нескольких бирем, поддерживали их «огнем». И все равно морпехам приходилось туго. Греки уже изрубили не один десяток солдат, а пробить оборону все не удавалось. Но другого выхода у них не было. Позади бушевало подбиравшееся пламя.
Увидев, как греческий гоплит мощным ударом по шее едва не отделил голову от тела его солдата, Ларин пришел в бешенство и, оказавшись впереди своих людей, сам напал на того грека, рубанув его мечом. Гоплит легко отразил выпад адмирала. Но Ларин в ярости наносил удар за ударом по щиту, ногам и рукам противника до тех пор, пока не достал-таки грека в бок, когда тот раскрылся на секунду. Гоплит согнулся от боли, а Ларин, подскочив, добил его коротким ударом в шею снизу, — почти так же, как минутой раньше тот сам разделался со скифом. Грек выронил щит и рухнул вперед, прямо на Леху. Но адмирал успел отскочить в сторону и вклиниться в образовавшуюся брешь, вонзив меч еще одному гоплиту в бок.
— Вперед! — заорал он, чувствуя, как ему в затылок дышат морпехи. — Не отставать!
Заколов еще нескольких оборонявшихся, скифы расширили проход в первом ряду и вклинились в него, развивая успех. Чуть в стороне, на правом фланге морпехам под командой своего собственного командира удалось также прорвать оборону и потеснить гоплитов с берега, приблизившись к главной башне. Совсем близко бился Токсар, прикрывая спину своего адмирала.
Умело орудуя мечом и отбиваясь от ударов противника щитом, Ларин продвигался вперед по холму сквозь строй греков и не мог не заметить, что серьезные силы против них выставлены только в первых рядах фаланги. Ее задние ряды, те, что примыкали к небольшой крепости, состояли из легковооруженных воинов-копейщиков. Их видели и скифские лучники, продолжавшие посылать стрелы через головы своих соплеменников.
«На первый взгляд их тут человек двести, — размышлял Ларин, скрещивая свой клинок с мечом очередного гоплита, в шлеме с белым плюмажем, — не так уж и много, нас почти столько же. Прорвемся».
Он нанес удар в лицо своему противнику, но промахнулся. Острие звякнуло по нащечнику, а бородатый грек в ответ ткнул своим мечом Ларина в грудь, но угодил в наплечник.
