– Господин Харт, не хочу огорчать вас, но у меня здесь целое отделение жертв ЧУДОВИЩНЫХ ЗАГОВОРОВ. Каких потрясающих историй я только не наслушался за минувшие годы! Какая изощренная фантазия! Какие поразительные детали!
В процессе познавательной беседы главный врач достал из бронзовой карандашницы остро заточенный черный карандаш, и тупым концом карандаша в такт своим словам принялся постукивать по крышке стола. Краем глаза Харт отметил, что в карандашнице находится еще десятка два черных, остро заточенных, карандашей.
– Расскажу вам об одном занятном случае, господин Харт. Меньше года назад поступил к нам пациент. О нем даже в газетах писали. Молодой, успешный банковский клерк с прекрасным послужным списком и большими перспективами на продвижение по службе. Счастливое детство, любящая семья, заботливые родители, красавица жена, двое прекрасных ребятишек, дом – полная чаша. Что вы думаете? Однажды вечером наш душка-клерк вернулся домой с работы, поужинал, достал топор из кладовки, зарубил и разделал на куски жену, детей, старика-отца и старушку-мать. А потом взял и поджег дом.
– Это… просто ужасно, – проговорил Харт потрясенно. – Почему он это сделал?
– Вот и я спросил его о том же. И, знаете, что он ответил? Что его настоящую семью давно убили и подменили какими-то враждебно настроенными самозванцами. Да. Кто, по-вашему, провернул эту операцию?
Харт проглотил нервный, мучительный зевок. Размеренный стук и плавное мелькание тонкой черной спинки карандаша в изысканных пальцах доктора как-то странно убаюкивали его.
– Кто же? – спросил он обреченно.
Прежде чем ответить, главный врач выдержал долгую, почти театральную паузу.
– Нет! Вовсе не спецслужбы, господин Харт! И совсем не ваши обожаемые луддиты. А лесные феи!
– Феи? – обреченно переспросил Харт.
– Вот-вот. Удивлены? Озадачены? Быть может, думаете, я рассказываю бородатый и несмешной анекдот? Что ж, если желаете, могу пригласить бедолагу, он обстоятельно и подробно изложит вам, как малюсенькие крылатые создания ввергли его в полное исступление, заставили убить семью и поджечь дом. Вы верите в существование лесных фей?
Харт вдруг отчетливо и брезгливо представил, как выглядит со стороны. Разваливающийся на части, неопрятный старик в мешковатой серой пижаме с дряблым щетинистым подбородком, отвисшими щеками и дурным запахом изо рта.
Ненормальный. Сумасшедший.
– Черт бы вас взял, вещи, о которых я толкую, реальны! Луддиты существуют и представляют чертовски серьезную опасность!
– Безусловно. Как и лесные феи. Вот простая и очевидная причина, по какой нам, к нашему безусловному сожалению, пришлось изолировать вас от общества.
Измученный до предела, Харт задрожал от безысходности, задохнулся и обомлел. Почувствовав беспомощное и угнетенное состояние пациента, главный врач весь сделался приторно-сладким, будто сахарная вата на палочке.
– Подумайте о вашей семье. О ваших близких, страдающих из-за вашей болезни и вашего нежелания проявить хоть немного доброй воли. Мы вам не враги. Мы хотим помочь. И требуется нам самая малость. Принимайте прописанные вам лекарства. И, умоляю, прекратите сочинять петиции Правительству и Императору. Все равно ваши воззвания у меня хранятся здесь, – и главный врач выдвинул нижний ящик письменного стола, и Харт увидел исписанную своим почерком аккуратно сложенную и подшитую стопку бумаги.
Нет! Нет! Нет!
В дверь постучали. Заглянул дюжий санитар, один из трех, что приволокли в кабинет главного врача упирающегося Харта.
– Сэр, вас просят к пациенту.
Главный врач поднялся, воткнув карандаш обратно в карандашницу.
– Я отойду на минутку, господин Харт, а вы подумайте над моими словами. Поразмышляйте.
Плотно прикрыв за собой дверь, он вышел в просторную приемную и остановился. Один из санитаров помог снять врачу пиджак, второй закатал рукав рубашки и перетянул руку выше локтя жгутом, а третий вонзил в вену серебряное жало шприца. Затем они перенесли обмякшего главного врача на диван, заботливо устроили запрокинувшуюся голову на бархатных подушках, промокнули салфеткой капнувшую изо рта слюну и стали ждать.
Ожидание не затянулось и заняло минуты две. К тому времени смесь услада-плюс высшей очистки и синтетического опиума-блю подействовала на доктора, как по волшебству превратив доносящиеся из кабинета дикие вопли в сладчайшую музыку. Он сел и в такт симфонии кошмара взялся дирижировать, размахивая руками и одобрительно кивая в такт наполненным неземной болью крещендо. Раз, два, три. Раз, два, три. Раз, два, трииииииии….!!!
Тишина.
Один из санитаров приоткрыл дверь кабинета главного врача и осторожно заглянул внутрь.
– Кажется, он готов, сэр.
Главный врач встал, продел руки в рукава пиджака, застегнулся, перевязал галстук безукоризненно элегантным узлом, и вновь стал выглядеть заботливым, немного усталым доктором, превыше всего радеющим о благе своих несчастных запутавшихся подопечных. Взгляд его отобразил неподдельное сострадание, когда он склонился над распластанным на паркетном полу бывшим губернатором Лудда Шеймасом Хартом.
Теперь, наконец-то, Харт довел начатое дело до логического конца. Он выколол карандашом и второй глаз, а затем, для верности, раскромсал себе еще и горло. Ужасная смерть. Нелепая. Мучительная. Содрогнулись даже видавшие виды санитары.
– Приведите тело в порядок, – сухо, деловито распорядился главный врач, – приберите все. Сообщите семье и выразите самые глубокие соболезнования. И доложите куда следует. А я пока по свежим следам опишу сей занятный случай в моей научной диссертации.
Глава вторая
Alle sind gleich, aber manche sind gleicher1
Поразительно, но один из персонажей этой истории был ясновидящим. Самым настоящим злым колдуном, магом, чародеем и волшебником.
Звали его Чамберс.
Ясновидением и астрологией, гаданиями на внутренностях животных и некоторых людей, а также предсказаниями будущего, злой колдун зарабатывал на жизнь, и зарабатывал весьма достойно. Достаточно, чтобы позволить себе иметь офис в четырехэтажном особняке в самом зеленом и престижном районе Санкт-Константина, столицы Салема, Второе Имперское Кольцо, Квадрант 7—11NS.
Царящая в офисе злого колдуна деловитая и добропорядочная атмосфера никоим образом не позволяла догадаться об одиозных способах, какими Чамберс зарабатывал на пропитание. Обстановка была, как в преуспевающем банке. В неброско, но со вкусом обставленных, интерьерах, порхали прелестные секретарши с кофе и закусками, в поте лица трудились исполнительные помощники и бдительно служили мрачные охранники.
Апартаменты самого ясновидящего располагались на верхнем, четвертом этаже. Медная табличка на дверях, ведущих в его покои, скромно гласила «Главный консультант». Называть себя в открытую злым колдуном он не решался, опасаясь привлечь повышенное внимание отцов-духовников из Священного Трибунала. Служители Святой Единой Церкви были уже не столь суровы, как в иные времена, но все еще умели разводить костры. И жарить на этих кострах мясо.
Существовала и другая веская причина, по какой Чамберс предпочитал оказывать свои дорогостоящие услуги в столь респектабельной обстановке. За помощью к нему обращались далеко не последние граждане Салема, а, именно, высокие чиновники, местная финансовая и политическая элита, жены знатных салемских лендлордов. Чамберс тонко чувствовал, что людей столь высокого социального и материального положения может отпугнуть оккультный антураж вроде черных воронов, пентаграмм, полыхающих свечей, пурпурных мантий, и оттого принимал клиентов, одетый, как бухгалтер, сочувственный, как бухгалтер, и, тщательно, как бухгалтер, подсчитывал барыши.
Прогресс в деле облапошения и закабаления потерянных душ не стоял на месте, но время от времени все же приходилось работать по старинке, дедовскими методами: то есть обряжаться в пурпурную мантию, зажигать ароматические курения, чертить пентаграммы, вызывать духов и вглядываться в магический шар. Чем и занимался сейчас Чамберс, запершись в специально оборудованной потайной комнате. Пропитанный запахом экзотических благовоний полумрак развеивал исходящий от магического шара холодный красный свет. Глаза Чамберса тоже горели красным и холодным светом, а в мертвых черных зрачках плавали зловещие видения.
В углах пентаграммы корчились подчиненные Чамберсу древние тени. Бескостные и бестелесные, но живущие, тени преданно служили хозяину, исполняя для него самую грязную работу. Умея проскальзывать туда, куда не под силу пробраться человеку, эти порождения греха подглядывали, подслушивали, становились тайными свидетелями измен, супружеских склок, воровства, взяточничества, разного рода извращений, и об увиденном и услышанном аккуратно докладывали злому колдуну.
