– Мы принесли для вас превосходное вино. Оно из провинции Бургон, 99-го года, винтаж…
Официанты не успевали наливать вино в фужеры: гости пили его словно брагу!
– Вкусно! Еще стаканчик!
– …
– Сюда жареное мясо, еще на 50 человек!
– Все очень вкусно, но почему так долго несут?!
– Сегодня наедимся до отвала. Все бесплатно. Халява!
Из-за ежедневных тренировок ученики частенько оказывались к вечеру полуголодными, а тут им преподнесли такой подарок. Многие из них расстегнули пояса и продолжали быстро уплетать блюда.
Наблюдавший такую картину Ан Хендо встал со своего места.
– Слушайте все. Мы занимаемся боевыми искусствами, нам нельзя переедать.
Официанты и менеджеры с надеждой посмотрели на учителя. Однако продолжение фразы их ошарашило.
– Каждый ест только по 10 порций.
– Да, учитель!
Пятьсот человек и каждому по десять порций! В ресторане, где самое дешевое блюдо стоило 120 долларов.
– Уф! Я наелся.
– Замечательный ужин!
Официанты и повара, стараясь угодить всем, невероятно вымотались и мечтали только о скорейшем уходе гостей. Но те все продолжали сидеть…
'Почему?'
Цой Чжон, недоумевая, спросил:
– А что, десерта не будет?
Сидящий рядом Ма Санбом добавил:
– Вот было бы прекрасно, наедаться так каждый вечер.
* * *
Ли Хэн и Хаян впервые провели практически целый день вместе, развлекаясь вне дома. Они поиграли в зале, посмотрели кино, поужинали в великолепном ресторане и наконец вернулись домой.
Оба сильно устали.
'Лучше бы я пять часов махал мечом…'
Ли Хэн непонимающе покачал головой.
'Другие люди любят отдыхать. Так почему я так устал?'
Хэн невероятно утомился после похода в кино, прогулок по городу и ваяния скульптуры в ресторане. Последнее далось ему особенно тяжело. Сбивать лед на глыбе, не отвлекаясь ни на секунду, замерзшими руками – то еще удовольствие.
Но теперь все закончилось, и они вернулись домой.
– Спокойной ночи, братик.
– И тебе спокойной ночи.
После того как сестра легла спать, Ли Хэн вновь накинул уличную одежду. В обычный день он бы помылся да вернулся в игру, но сейчас ему хотелось посетить еще одно место.
Он сел на вечерний автобус и приехал к зданию больницы, после чего направился к дежурной медсестре.
– Здравствуйте. Как там моя бабушка?
– Она спит. Перед сном ей выдали сильную дозу снотворного, чтобы уменьшить боль, вызванную раком. Поэтому, если Вы сейчас зайдете, она, наверное, не проснется.
– Ясно, но я все равно поднимусь.
Ли Хэн открыл дверь в палату и зашел внутрь.
Бабушка лежала на кровати, подсоединенная проводами к негромко гудящим медицинским аппаратам.
Осторожно пододвинув стул к кровати, Хэн взял ее руку.
– У меня для тебя радостные новости.
– …
Бабушка все так же продолжала спать. Аппарат, следящий за биением сердца, выдавал на небольшом экранчике ровный ритм. Из-за лекарств бабушка будет крепко спать до самого утра.
– Сегодня Хаян ходила на собеседование в университет 'Корея'. Честно говоря, там произошло небольшое происшествие, поэтому мы не знаем, поступит она или нет. Но все равно это хорошая попытка.
– …
– Мне уже девятнадцать. Прошло четырнадцать лет с того момента, как маленькая девочка прижалась ко мне и спросила: 'Где наши родители?' Теперь она выросла.
Ли Хэн продолжил разговаривать со спящей бабушкой.
– За это время многое произошло, и лишь теперь начинает по чуть-чуть налаживаться. А ведь когда-то, случалось, у нас порой не было еды. Ты тогда даже чуть не отдала Хаян в детский дом, чтобы стало полегче.
Пусть это и произошло давным давно, Хэн сохранил в памяти все до мельчайших деталей. Он помнил даже тот голод, вызванный четырехдневной забастовкой и отказом от еды, направленный против предложения бабушки.
– Когда-то ты говорила, что в будущем я пожалею об этом. Часто из-за отсутствия денег ты не ела с нами. Еще ругала меня за то, что я уступаю сестренке. Что из-за нее бросил школу… Часто говорила, что если бы не было Хаян, я был бы счастливее…
Бабушка не любила Хаян. Часто ее упрекала в том, что брат так мучается ради того, чтобы вырастить ее. Порой ругала даже из-за пустяков.
– Но я не жалею. Даже вернувшись в тот день сейчас, я бы не изменил своего решения. Ведь мы одна семья…
И пусть бабушка все так же спала, Хэну после этого разговора стало легче. Он высказал все, что у него накопилось на сердце за последние десять лет.
Вернувшись домой, он помылся, вновь забрался в капсулу и подключился к Королевской дороге.
* * *
Крепость темных эльфов в горах Юрокина возвышалась все так же величественно.
Сломанные стены восстановили, и теперь орки занимались переносом снаряжения. Они вовсю готовились к встрече армии мертвецов под предводительством Шая.
Виид появился в том же облике, в каком выходил из игры, – человеком. Вокруг кипела стройка.
– Чвиик!
– Чви-чвит. Усердно работающие орки – это добрые орки.
– Давайте положим туда побольше камней!
– Насколько больше? Чви!
– Настолько, чтобы получилось высоко! Чви-чви-чвит, достанем до неба!
Орки бездумно перетаскивали камни с места на место. Некоторые из них складывали из них огромную башню, и тут…
– Чвиэк!
– А-а-а-а. Помогите!
Небрежно сложенная башня обрушилась, и горе-строители оказались под грудой камней.
Темные эльфы с интересом поглядывали на происходящее 'шоу'. В отличие от орков у них не только были мозги, но они еще и умели ими работать.
– Орки усердно трудятся.
– Значит, нам можно отдохнуть.
– Верно. У эльфов не так много сил.
– Точно, поэтому отдыхаем.
Темные эльфы активно отлынивали от работы.
Пока Виид отсутствовал, восстановительные работы полностью прекратились. То тут, то там беспорядочно валялись груды камней и собранные после сражения вещи.
Вокруг разведенных костров шумели орки и эльфы. Не так давно часть орков отправилась на охоту и вернулась с богатой добычей. Эльфы принимали в готовке непосредственное участие, в частности, под удивленными взглядами зеленокожих добавляли в мясо щепотки соли.
Обычные эльфы не только не ели живых существ, но даже убивали их лишь в самом крайнем случае. Однако темные эльфы не придерживались этих традиций.
Давным-давно они отделились от собратьев, их кожа почернела, и они превратились в темных эльфов – дикарей, изгоев.
– Попробуйте силу соли, орки.
– О… Чвиик. Когда посолишь, мясо гораздо вкуснее.
Они объединились для борьбы против общего врага и теперь содействовали во всем.
В крепости собралось много орков и темных эльфов. Так что внутри было шумно, как на базаре.
– И я должен идти против армии нежити с этими ленивыми и глупыми существами…
От осознания столь простой истины у Виида заболела голова.
– Командир! Мы выполнили ваше задание.
На башню забрались Бурен, Беккер, Хосрам и Дэйл.
'Хорошо, что у меня есть эти парни. Если провалю задание, то смогу их вернуть назад и получить хоть какую-нибудь награду. За каждого живого воина в королевстве Розенхайм дадут очки расположения, а на них уже можно взять предметы!'
Для Виида это были очень ценные солдаты.
– Как Вы и приказали, мы перенесли все продукты и снаряжение из пещеры туда, – отрапортовал Бурен.
– Молодцы.
Еще в логове Литвар, когда они впервые охотились, Бурен и Беккер выполняли самые опасные поручения. Вот на кого Виид мог полностью положиться.
Однако в том месте, куда указывал Бурен, практически не осталось вещей. Небольшая куча доспехов, мечей, луков и другого оружия солдат не считалась. Еда и самое главное – сумки с настойками – отсутствовали.
После прибытия в Земли Отчаяния Виид много бродил по горам Юрокина. А так как игроками-конкурентами даже и не пахло, он насобирал много различных плодов, змей и лекарственных трав! И конечно же, он наделал из всего этого вкуснейшие настойки, попробовав которые, в миг забываешь обо всем. Если бы Вииду сказали, что кто-то решился на убийство только ради того, чтобы распить еще одну бутылочку, он бы совсем не удивился.
И теперь все настойки пропали.
– Куда делись мои настойки? Вы их еще не перенесли, да?
– Э-э-э…
Бурен неуверенно потоптался на месте и указал на орков.
– Вон те гады все выпили. Мы их останавливали…
В голове Виида с молниеносной скоростью мелькали мысли. В Землях Отчаяния настоек не было. Орки попросту не умеют их готовить. Значит, то, что пьют орки, – это его настойки!
– Вкусно. Чвиик!
– О-о-о! Вот это запах!
Прекрасные, чистейшие настойки пропадали в орчьих глотках.
– Ого!
Глаза Виида загорелись бешенством, ему хотелось голыми руками разорвать наглых воров. Он столько труда вложил в каждую бутылочку. Так бережно к ним относился, что даже при варке приговаривал: