Мэд послушно закинул в рот несколько «чипсов» и принялся их жевать. К его удивлению, их вкус оказался очень похож на жареный картофель. Расплывшись в улыбке, молодой гоп повёл взглядом по залу. Эйфория постепенно уходила, но благодушное настроение оставалось. Макс решил выпить ещё глоток серизы, но тут заметил, что на сцену начинают выходить музыканты. Именно ими были трое голубокожих мужчин в ярких костюмах, появившиеся в области зрения. Шум, прокатившийся по залу, подтвердил догадку гопа. Максим внимательнее пригляделся к мужчинам, пытаясь угадать, кем именно является каждый из них.
Первый был высоким лубасири в ярком фиолетовом одеянии. Обтягивающие брюки, блестящие в искусственном свете бара, наводили ассоциации с латексом. Рубаха, наоборот, была свободного кроя, с широкими рукавами, расшитыми длинной золотой бахромой, наподобие той, что была знакома Мэду по вестернам. Что-то похожее носили коренные обитатели американского континента. Большой крючковатый нос, чёрные глаза под густыми бровями и длинные белые волосы, ниспадающие на плечи, ещё сильнее делали мужчину похожим на гордого инопланетного индейца. В руках у лубасири была подвешенная на ремне «гитара». Именно так обозвал инструмент Макс за внешнее сходство. Гриф, пусть не прямой, а слегка выгнутый, корпус угловатой формы, делающий его похожим на электрогитару. И пусть сделана «гитара» была из полупрозрачного материала, что давало возможность увидеть внутри какие-то пучки проводов, перемигивающиеся огоньки, это не снижало сходства. Так могла бы выглядеть гитара Земли века эдак двадцать третьего. По крайней мере, так казалось Мэду.
Второй «музыкант» был ниже ростом и щеголял округлым пузиком. Это было неудивительно, потому как он относился к расе чонкигешитов. Этот был одет поскромнее своего коллеги, в почти официальный тёмный костюмчик. Разве что рубаху забыл одеть, ограничившись короткой курткой, которая не была застёгнута и позволяла всем желающим видеть накачанную волосатую грудь. Клыки тоже блестели золотом, что делало «музыканта» весьма колоритным персонажем. А вот по поводу инструментов у Макса появились закономерные вопросы. В руках чонкигешита были две короткие палочки. Он мог бы быть барабанщиком, но где сами барабаны? Не считать же за них небольшой диск, летящий рядом с идущим чонкигешитом на уровне колена?
Пузатик остановился. Парящий диск замер на месте. Смешно поведя пятачком, чонкигешит взял и просто уселся на него! Это был не инструмент, а простое сиденье! Увидевший это Мэд открыл рот, тут же возжелав себе подобный предмет мебели. Летающий стул — что может быть удобнее? Где захотел, там и сел. Прямо мечта любого лентяя!
Между тем «музыкант» крутанул в руках палочки, пару раз стукнул ими друг о друга, как обычно делают барабанщики и… Прямо перед ним, и справа, и слева начали из воздуха появляться разноцветные диски, состоящие из одного света. Через несколько секунд сидящий чонкигешит оказался за подобием барабанной установки. Максим покачал головой, его удивлению не было предела. А на сцену уже выходил третий участник группы.
Этот щеголял короткими, но всё же рогами! Нисомниец, это был представитель именно этой расы. До этого момента Максиму не приходилось видеть их вживую, поэтому он пригляделся внимательнее. Кучерявые чёрные волосы блестели, длинные клыки сияли, а большие тёмно-синие глаза смотрели на окружающих с весельем. Нисомниец поднял руку, приветствуя зрителей. Второй рукой он крепко держал нечто, похожее на грушу высотой в полметра, из которой в разные стороны торчала дюжина трубок разного диаметра и длины. Больше всего инструмент походил на волынку.
«Классика. Гитара, духовые и барабаны. Да уж, я ожидал чего-то более впечатляющего от цивилизации, которая покорила космос. Интересно, музыка тоже окажется лишь немного отличной от той, что я слышал дома?»
Радость молодого гопа несколько поблёкла. Предупреждение Прайла, эти футуристично выглядящие, но всё же столь знакомые инструменты — всё это складывалось вместе, опуская планку ожиданий всё ниже и ниже. Пожалуй, стоило выпить ещё немного, чтобы хоть немного скрасить предстоящее испытание.
Глоток серизы вызвал новую вспышку радости, отчего Макс уже не так хмуро следил за «гитаристом», который активировал свой инструмент. Тот сразу засиял радугой, а через гриф к корпусу протянулись светящиеся струны. Именно так, струны были созданы не из металла, а представляли собой толстые, диаметром в полсантиметра шнуры света разных оттенков. Музыкант тряхнул головой, положил пальцы на струны. И полилась музыка.
Никаких колонок не было видно. Максиму показалось, что звук лился ему в уши со всех сторон. А некоторые и вовсе будто бы рождались внутри его, выходя наружу, заставляя кожу вибрировать. «Гитара», как оказалось, по своему диапазону больше походила на синтезатор. Ловкие пальцы касались струн, отчего те немедленно меняли свой цвет. Другими становились и звуки. Мелодия, творимая «гитаристом», не походила ни на что из услышанного Максимом ранее.
Привыкший к тому, что всякая современная песня на Земле основана на крайне простой мелодии, которую можно сыграть двумя-тремя аккордами, первые минуты Мэд вообще не понимал, что именно слышит. Самые разные звуки смешивались в причудливом, постоянно меняющемся ритме. Громкость звука тоже менялась, накатывая на него, словно океанские волны, накрывая с головой, а затем затихая, лишь отдаваясь в памяти памятью об услышанном. Несмотря на всю чуждость, необычность, юноша в какой-то момент поймал себя на мысли, что начинает покачиваться в такт мелодии. Она явно обладала каким-то неосознаваемым шармом, заставляющим реагировать на уровне инстинктов, а не понимания.
И в этот момент, когда Максим почти целиком отдался музыке, в дело вступил «барабанщик». Он поднял руки вверх, стукнул палочками три раза. Мэд ждал, что сейчас начнётся барабанная партия, хотя смысла в ней он не видел. «Гитарист» извлекал похожие звуки с помощью своего инструмента, нисколько не беспокоясь о том, что отбирает хлеб у коллеги. «Барабанщик» опустил палочки к сверкающим дискам и… свет во всём зале погас. Лишь свечение столиков, да светящиеся диски вокруг музыканта разгоняли мрак. Это было странно, необычно. Максим насторожился, но тут палочки коснулись «барабанов».
Не звук, но свет породило это касание. Диски вспыхнули, посылая во все стороны световые волны. Это походило на круги на воде, но свет не просто расходился в стороны, он оставлял после себя висящие в воздухе «следы», которые сохранялись несколько секунд, а после постепенно истаивали. «Барабанщик» выдал серию ударов по своим инструментам в бешеном ритме. Разноцветные световые волны разлетелись, перекрещиваясь друг с другом, сливаясь, дополняя, изменяя мир. Обычный зал со столиками исчез. Максим ощутил себя парящим в какой-то невероятно прекрасной газовой туманности, переливающейся всеми цветами радуги. Радуга менялась, порождая неуловимо сменяющиеся образы. Они были неопределёнными, почти бесформенными. Сознание тщилось уловить в них хоть какой-то порядок, но всякий раз образ исчезал раньше, чем это удавалось сделать.
Музыка и свет слились воедино, творя настоящее волшебство. Максим уже совсем забыл о том, что хотел выпить. Забыл о своей тоске по дому, по сожалениям о собственной жизни. У него не осталось совсем никаких мыслей. Максу казалось, что он уже достиг предела в своей способности удивляться. Хотя последний, третий «музыкант» ещё не вступил в общую игру. Нисомниец же, дождавшись какого-то одному ему известного момента, сдавил свою «грушу». Трубки вспыхнули и из них начали извергаться клубы разноцветного дыма. И это был не простой туман, который используют на дискотеках. Клубы дыма из «волынки» не расползались по полу, куда желали. Нет, они струились, повинуясь воле нисомнийца, охватывая столики длинными щупальцами, поднимаясь к потолку грибовидными столбами.
Как и в случае лазерного шоу на Земле, этот туман вступил во взаимодействие со световым шоу «барабанщика», ещё сильнее усилив его эффект. Сознание Максима окончательно сошло с привычных рельс восприятия, погрузившись в странный, выводящий за пределы привычного транс.
